Джим Батчер - Архивы Дрездена: Гроза из преисподней. Луна светит безумцам. Могила в подарок [сборник litres]

Я нахмурился и убрал револьвер обратно на полку.

– Ладно, ладно. Только потише, Майкл. Знаете, сколько времени?

– Время поработать, – ответил он. – Солнце вот-вот взойдет.

– Псих, – пробормотал я.

Сьюзен окинула взглядом разбросанные по всей комнате детали нашей с ней одежды, одеяла и подушки.

– Я, пожалуй, подожду у тебя в спальне, – сказала она.

– Тоже верно, – согласился я, отворил кухонный шкаф и достал оттуда свой теплый халат – тот, в котором обычно работаю в лаборатории. – Укройся только там потеплее, ладно? Мне совершенно не нужно, чтобы ты простудилась.

Она сонно улыбнулась мне, встала – вся в волнительных полосках загара – и скрылась в моей маленькой спальне, затворив за собой дверь. Я пересек комнату и открыл дверь, запуская Майкла внутрь.

Сегодня на нем были голубые джинсы, фланелевая рубаха и кожаная куртка на цигейке. Как обычно, на плече его висела большая спортивная сумка, внутри которой смутно ощущалась скрытая мощь Амораккиуса. Я перевел взгляд с сумки на его лицо.

– Что, неприятности?

– Не исключено. Вы никого не посылали вчера к отцу Фортхиллу?

Я потер глаза, пытаясь стряхнуть сонливость. Кофе. Вот что мне позарез нужно сейчас: кофе. Или кока-колы. Что угодно, только бы в нем нашлось немного кофеина.

– Да. Девушку по имени Лидия. Она боялась, что ее преследует демон.

– Он позвонил мне минут сорок назад. Кто-то всю ночь пытался проникнуть к нему в церковь.

Я зажмурился.

– Что? Неужели проник?

Майкл мотнул головой:

– Он почти ничего не успел мне рассказать. Можете сейчас поехать со мной и посмотреть, в чем дело?

Я кивнул и отступил от двери.

– Только дайте мне пару минут. – Я добрел до ледника и вынул оттуда банку колы. Пальцы достаточно отошли от вчерашнего, чтобы открыть ее, хотя некоторая онемелость в них все еще чувствовалась. Мой желудок проснулся и напомнил мне, что я не уделял ему должного внимания, и я достал из ледника тарелку холодного мяса.

Я сделал большой глоток колы и соорудил себе здоровенный сэндвич. В общем, не прошло и минуты, как я выглянул из кухни и увидел Майкла, созерцавшего царивший у меня в гостиной разгром. Он осторожно потолкал носком башмака одну из Сьюзеновых туфель и поднял на меня извиняющийся взгляд.

– Простите. Я не знал, что вы не один.

– Все в порядке.

На лице Майкла мелькнула улыбка, и он кивнул:

– Хорошо. Да, кстати: стоит ли мне читать вам лекцию о пагубности добрачных половых сношений?

Я буркнул что-то насчет неурочного часа, непрошеных гостей и жаб. Майкл только тряхнул головой и ухмыльнулся, глядя, как я, давясь, разделываюсь с едой.

– Так вы ей сказали?

– Что именно?

Он заломил бровь. Я закатил глаза.

– Ну, почти.

– Почти сказали?

– Вот именно. Нам помешали.

Майкл потрогал носком вторую Сьюзенову туфлю и деликатно покашлял.

– Ясно.

Я добил сэндвич и половину колы, потом пересек комнату и проскользнул в спальню. В комнате было, мягко говоря, свежо, так что Сьюзен свернулась калачиком, натянув на себя все одеяла, поверх которых растянулся спиной к ней Мистер. При моем появлении он удостоил меня сонным, полным самодовольства взглядом.

– Спи, спи, толстый, – буркнул я ему, поспешно одеваясь. Носки, джинсы, футболка, толстая фланелевая рубашка. Мамин амулет на шею, еще один заговоренный браслет из маленьких серебряных щитов на левое запястье – взамен того, что я отдал Лидии. Простое серебряное колечко с цепочкой рун на внутренней поверхности – на палец правой руки. Браслет и кольцо пощипывали кожу энергией заклятий, которые я совсем еще недавно на них наложил.

Я склонился над кроватью и чмокнул Сьюзен в щеку. Она сонно пробормотала что-то в ответ и залезла под одеяла с головой. Я подумал, не залезть ли к ней на минутку перед уходом – проверить, уютно ли ей там, но вместо этого вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.

Мы с Майклом вышли и сели в его пикап – белый (а как же еще) «форд», размера колес и мощности мотора которого хватило бы, чтобы сдвинуть горы, и поехали в церковь Святой Марии Всех Ангелов.

Церковь Святой Марии Всех Ангелов велика размерами. То есть еще как велика. Она возвышается над Уикер-парком более восьмидесяти лет, и на ее глазах этот район вырос из скопления дешевых домов для иммигрантов с редкими вкраплениями богатых особняков в нынешнее прибежище богемы, под завязку набитое яппи, художниками, процветанием и ожиданием такового. Как мне говорили, церковь построена по подобию базилики Святого Петра в Риме и, как следствие, огромна, изящна и слегка избыточна для своего окружения. Она занимает целый квартал, а это вам не фиг собачий.

Солнце встало, когда мы заруливали на стоянку у церкви. Я скорее ощутил, чем увидел первые лучи – внезапную, едва ощутимую смену сил, играющих с миром. С точки зрения магии восход чертовски значительный момент. Это время, когда все начинается сначала. Конечно, не все в магии так просто сводится к хорошему и плохому, свету и тьме, и все-таки очень уж много такого, что связано исключительно с ночью и использованием черной магии.

Мы припарковали пикап на задней – служебной – стоянке и вышли из машины. Майкл со своей сумкой шагал первым. Я поспевал за ним, сунув руки в карманы куртки. Чем ближе мы подходили к церкви, тем неуютнее я себя чувствовал. Впрочем, никакая мистика здесь ни при чем. Я вообще неуютно чувствую себя в церквях. В свое время Святая Церковь пожгла уйму чародеев, обвиняя их в сговоре с Сатаной. Как-то странно было заходить туда по делу. Эй, Господи, привет, это я, Гарри. Будь так добр, не превращай меня в соляной столб…

– Гарри, – произнес Майкл, выдергивая меня из моих размышлений. – Смотрите-ка.

Он задержался у пары старых машин, припаркованных в заднем ряду стоянки. Кто-то изрядно, от души потрудился над ними – побил все окна, исцарапал капоты. Битые фары свисали на проводках перед бамперами; все покрышки тоже были спущены.

Нахмурившись, я обошел машины кругом. Красные и оранжевые осколки габаритных огней валялись на асфальте. Антенны были вырваны с корнем, и их то ли зашвырнули слишком далеко, то ли вообще унесли с собой. По боковинам протянулись длинные, рваные царапины – по три параллельные полосы.

– Ну? – спросил Майкл.

Я посмотрел на него и пожал плечами.

– Возможно, кто-то или что-то сильно раздосадовалось, не сумев проникнуть в церковь.

– Вам так кажется? – фыркнул он и повозился с сумкой так, чтобы рукоять Амораккиуса торчала у края молнии. – Как вы думаете, это «что-то» может еще находиться поблизости?

Я покачал головой:

– Сомневаюсь. С первыми лучами дневного света призраки обыкновенно убираются обратно в Небывальщину.

– Обыкновенно?