Андрей Белянин - Сэр рыцарь Лис [litres]

Я посмотрел. Любопытствующие бездельники там не толпились, возможно, потому что начал накрапывать дождик. Но зато троица подозрительно «скучающих» типажей, один из которых был уже знакомый мне барсук-фотограф, неспешно прогуливалась по противоположной стороне улицы.

При виде моего учителя все трое сделали охотничью стойку.

– Они вас узнали, сэр.

– В наше время спастись от назойливого внимания прессы практически нереально, – устало вздохнул лис, гордо выпрямляя спину и задирая подбородок. – Что ж, дадим этим акулам пера то, чего они так жаждут!

Наставник нарочито медленно, размеренным прогулочным шагом направился к полисменам, покуда барсук лихорадочно расставлял свой треножник, а двое газетчиков старательно прикрывали его, распахнув плащи. А поскольку учитель ничего не делает напрасно, значит, ему зачем-то надо, чтобы пресса зафиксировала появление «воскресшего» Ренара.

– Офицеры? – Лис вежливо приподнял цилиндр.

Оба констебля, изо всех сил изображая полнейшее равнодушие, сделали шаг в сторону, пропуская нас к синей, недавно покрашенной двери.

– Не испачкайся, – предупредил мой наставник, пряча чувствительный нос в платок. – Кто-то очень старался скрыть следы.

– На двери? – недопонял я.

– Она лишь средство.

Он аккуратно повернул позеленевшую от времени медную дверную ручку, дав мне знак следовать за ним на расстоянии шага. Как я понимаю, это обычная практика – не путаться под ногами, но в любой момент быть готовым прийти на помощь. Электрическая дубинка приятно тяжелила карман, хотя никакой опасности не было и быть не могло, она всё-таки помогала ощущать себя чуточку увереннее.

В целом квартира, снимаемая мужем и женой Джекилами, не выделялась ничем примечательным. Две комнаты, гостиная и спальня, небольшая кухня и уборная, электрическое освещение, и, к моему удивлению, паровой котёл для нагревания воды. Я в том смысле, что британцы жутко консервативны и даже сама королева предпочитает старое доброе печное отопление.

Что же ещё, небольшая полка книг – по философии, риторике, истории древних веков, минимальный набор мебели, ничего особо интересного. Разве что рама выходящего на улицу окна была выкрашена изнутри тем же самым синим цветом. Ну и самое страшное – на полу лежал старый прямоугольный ковёр восточного узора, буквально залитый подсохшей чёрно-коричневой кровью.

Месье Ренар бегло осмотрел помещение, ни на чём не задерживая взгляда. У ковра лис даже опустился на одно колено, поковырял когтем кровоподтёки и, к моему ужасу, быстро облизнул палец.

– Фу-у-у…

– Не обфафай фнимания, – тихо буркнул он, не отнимая платка от носа. – Уфодим, фдесь пфосто нефем дыфать!

Ну, как по мне, так ничего такого уж. Но учитель же из «близких к природе», у него, естественно, куда более чуткое обоняние. На выходе из квартиры мы застали странную сцену: доберман Гавкинс, одетый в гражданское, о чём-то яростно спорил с журналистами. Бедный барсук перебирал на тротуаре детали от в хлам разбитого фотографического аппарата.

Один из двух констеблей спешил вмешаться в разгорающийся конфликт, второй по-прежнему сторожил место преступления, а прямо перед нами резко затормозил чёрный кеб, управляемый самым лучшим возницей на свете…

– Фрэнсис!

– Га-а! Здорово дневали, братцы! – скалозубо улыбнулся нам весёлый рыжий донец. – Кажись, сто лет тебя не видел, Лисицын! И хлопчик твой живой до сих пор, от не чудо ли?!

– За чудесами – это к папе римскому, – холодно обрезал Лис. – Едем до ближайшего перекрёстка, там разворачиваемся и ждём.

– Сделаем!

Догадливый рыжий жеребец каким-то невероятным чутьём всегда верно угадывал, когда надо драть горло, а когда стоит помолчать. Сейчас моему учителю требовалось именно второе, но у меня были вопросы, и он это знал.

– Господи, мальчик мой, всё предельно просто. Нанесение свежей краски на двери и тем более на внутреннюю часть оконной рамы выполняет всего одну задачу – она отбивает нюх! А это значит, что, если бы среди полиции был кто-то из «близких к природе», он бы сразу указал остальным, что кровь на ковре животного происхождения.

– Не человеческая?

– Свиная, – уверенно подтвердил Ренар.

– Но зачем?

– Узнаем вскоре, потерпи.

– А ещё я хотел сказать, что Большой Вилли… то есть Уильям…

– Я прекрасно вижу, как ты за него волнуешься, но не спеши вычёркивать его из списка подозреваемых, – устало выдохнул лис. – Всегда следуй за фактами. А факты говорят нам, что смертельные раны мог нанести кто угодно, за исключением тех двух милых леди, что ты притащил в наш дом вчера вечером. На момент вашего исчезновения несчастный был жив. Ты сам это видел.

Кеб сделал крюк и замер, скрипнув тормозами. А уже через несколько минут в нашу сторону широким шагом двигался Гавкинс. Решительный доберман запрыгнул на пассажирское место, бесцеремонно прижав меня к наставнику, и, достав из кармана сложенный лист бумаги, молча протянул его месье Ренару. Тот быстро прочёл, хмыкнул и вернул сержанту.

– Коронер указывает, что на теле покойного обнаружено девять ножевых ран, но ни одна артерия не задета, а умер он, скорее всего, от прямого удара спицей в сердце. То есть такое количество крови, как нам «продемонстрировали», никак не могло вытечь из одного человека. Что это значит, Майкл?

– Возможно, мистера Джекила убили в другом месте? – осторожно предположил я.

Ренар переглянулся с Гавкинсом, тот пару раз скупо хлопнул в ладоши.

– Соседи утверждают, что не видели, как убитый вернулся в дом. Но они и не обязаны за ним следить. Улица не проходная, вход в квартиру Джекилов с угла, свет фонаря туда не достаёт, кто вошёл, кто вышел глубокой ночью, никак не увидишь. Скажите лучше, где сейчас находится безутешная вдова?

– Вчера собиралась вернуться к своей матери, рассказать ей о смерти зятя, – пояснил доберман.

– Так не навестить ли и нам старушку? Надеюсь, инспектор Хаггерт снабдил вас адресом?

Сержант так же сухо кивнул. Да-а, Ньютон-шестикрылый, похоже, я многое пропустил, когда был отправлен спать. Прямо сейчас на моих глазах разворачивалась настоящая тайная полицейская операция со всеми вытекающими, а мне никто ничего не рассказал, хотя могли бы.

Ренар и Гавкинс действовали так слаженно и отрепетированно, понимая друг друга даже не с полуслова, а с полужеста, словно работали в одной связке едва ли не с момента знакомства. Они даже не цапнулись ни разу! Хотя добираться пришлось на другой конец города, так что заскучавший донец начал что-то там намурлыкивать под нос…