Селина Катрин - Зелье с непредвиденным эффектом [СИ]

— Что это? — изумлённо спросила я, ни разу не слышавшая о таком заклинании. Малефисент полностью снял с меня призрачное лассо и сжёг золотую нить на моих глазах одним щелчком пальцев.

— Нить Ариадны — древнее заклинение, которым можно призвать душу. Обычно его используют некроманты для вызова неуспокоенных душ, чьи тела давно мертвы… Впрочем, неважно, — Малефисент махнул рукой. — Накинуть Нить Ариадны на живого человека достаточно сложно, ведь душа находится в теле. Да и смысла нет, так выкладываться магически, когда существует множество маячков и следящих чар, которые ставятся на предметы или артефакты. Так, Бенефис зачаровал подаренный тебе адамантиевый браслет, чтобы следить за тобой. Именно по этим причинам я не рискнул отправить тебя, так сказать, целиком, в столицу, опасаясь, что после этого тебя будет затруднительно бесследно выкрасть обратно. Я отправил в твой родной мир душу, а чтобы тебя узнали — ещё и твою ауру, по сути — нематериальные вещи. А вот тело оставил в Сумеречном мире. Обычно это безопасно: души неспособны брать предметы, колдовать или как-то воздействовать на окружающих, как и невозможно воздействовать на них. Исключение — заклинание Нити Ариадны, использующееся, как я уже говорил ранее, некромантами в ритуалах… Мне и в голову не пришло, что Дарион сообразит выследить тебя таким образом! Однако же хитрец этот Блэкшир, не ожидал я такого, не ожидал! И главное, кто он? Всего лишь человек! Какой-то смертный! И вот ведь даже сил не пожалел на Нить!

— Не пожалел сил? — машинально повторила я, чувствуя в глубине душе зарождающуюся тревогу за сероглазого брюнета. — С ним всё будет в порядке?

— Да что с ним станется! Полежит пластом с недельку на фоне магического истощения, — махнул рукой Малефисент. — Блэкшир победил Асмандиуса Редстаффа, так что я уверен: после Нити Ариадны он быстро оклемается, — затем Хранитель нахмурился и произнёс уже куда как более серьёзным тоном. — Меня больше волнует, как бы он не узнал, где мы находимся, и не сорвал все наши планы.

— Я что такого? С тем как ты перемещаешься, не должно возникнуть проблем, — я непонимающе пожала плечами, всё ещё ошеломлённая информацией про Нить Ариадны и про то, что Дариону придётся целую неделю пролежать без капли магии. А он, на минуточку, глава Службы Безопасности по Иномирным Делам! А что, если его неприятели воспользуются его плачевным состоянием и нападут?

— Так-то оно та-а-к, — нехотя протянул Малефисент, задумчиво потирая подбородок большим и указательным пальцем, — вот только прерываться с перестроением твоей ауры крайне нежелательно, а перемещение в другое место — это вмешательство в процесс, которое замедлит мою работу. А, ладно, разберёмся!

Удивительно, но дни в компании Малефисента пролетали незаметно. Я жила в той самой странной пещере, где ничего не было и в то же время было всё. Пещера оказалась удивительным местом. Поначалу я ужаснулась, неужели мне здесь придётся жить? А где же кровать, шкаф для хранения продуктов, стол и стулья, минимальные удобства, в конце концов? Я очень сильно стеснялась задать все эти вопросы своему похитителю, и каково же было моё удивление, когда к концу первого дня я поняла, что не чувствую ни голода, ни холода, ни других естественных потребностей организма. Вроде бы я не делала ничего конкретного, но в то же время я совершенно не ощущала скуки, которая всегда меня накрывала, когда я была вынуждена слоняться от безделья в собственном мире.

Малефисент научил меня медитации. Именно тогда, когда я находилась в этом состоянии, он постепенно изменял мою ауру. Я не видела этих изменений, но хорошо чувствовала их. После каждого его вмешательства в мою ауру, я ощущала, как у меня нещадно ломит мышцы, накатывала невероятная усталость, даже просто вдыхать воздух казалось настоящим подвигом. Спасали всё те же медитации.

Иногда я разговаривала с Малефисентом, иногда молчала. Удивительное дело, это был первый в моей жизни человек, или точнее бессмертный, рядом с которым я могла молчать часами, и чувствовала себя при этом комфортно. Наверное, разве что с Дарионом я могла бы провести столько же времени, не проронив ни слова, и чувствовать себя так же комфортно. Но с ним я столько времени ещё ни разу не проводила: в департаменте Службы Безопасности по Иномирным Делам мы обсуждали рабочие моменты, проводили сканирование артефактов, или он рассказывал мне что-то из своего опыта, а в Лазурии в ходе судебного процесса над Асмандиусом я не оставалась с ним наедине вовсе.

В ходе наших разговоров с Малефисентом, я вспомнила, что хотела спросить, кто такой загадочный Иракл, которого он упоминал при первой нашей встрече. Как оказалось, это был Хранитель мира Лазурии, который пристально наблюдал за моими выкрутасами и перемещениями в облике троллины, смакуя все мои приключения, переживания и полученный стресс.

— И что, он знал всё это время, что Асмандиус Редстафф похищает эльфов, дезертумцов, сирен и вампиров для своих опытов, и не вмешался? — ужаснулась я, поняв всю глубину извращённого чувства юмора загадочного Иракла. Выходит, он долгое время наблюдал за всеми теми мерзостями, что творил сумасшедший маг в своём подвале, и ничего не предпринимал.

Малефисент, как ни в чём не бывало, пожал плечами:

— Лоли, не забывай, что Иракл — Хранитель. Его интересует в первую очередь лишь то, что происходит с его миром и его обитателями. Лазурии ничего не угрожало, и потому он не вмешивался. Более того, из-за тебя и твоего друга — главы Службы Безопасности по Иномирным Делам, — Иракл лишился славного развлечения — наблюдения за опытами Редстаффа. Что ни говори, а лазуряне живут крайне скучно, у них ничего интересного не происходит, они даже колдовать — и то ленятся. А Редстафф несмотря на все свои странности — гениальнейший маг-генетик. Так что в некотором роде Иракл сейчас в обиде на вас обоих.

Я поражённо пожала плечами, узнав о точке зрения Хранителя на сложившуюся историю. Выходит, не такие уж эти Хранители и замечательные, поддерживающие баланс магии и творящие добрые дела, как хотел показаться мне Малефисент при нашем первом диалоге. Видимо, Малефисент уловил отголоски моих мыслей, потому что, чуть помедлив, ответил мне:

— Не меряй нас по человеческой шкале, — отрывисто бросил он, а его глаза заволокло чёрной пеленой. — Мы бессмертны и могущественны. В наши обязанности входит защищать те миры, к которым мы приставлены, а также их обитателей, но уже по мере возможности. И мы совершенно не обязаны следить за нравственной стороной последних. А когда живёшь тысячелетиями, наблюдая за скучными жизнями людей, эльфов, троллей… в конце концов, начинаешь ценить то, что способно тебя хоть как-то заинтересовать и развлечь. Я бы не стал поступать как Иракл, но прекрасно его понимаю. Никто не заставлял глупеньких сирен покидать Сиегалию, сбегать от родителей и врать им. Они попали в руки Асмандиуса исключительно по своей инициативе. Как никто и не заставлял Виера Крувицки ехать в замок Редстафф. Более того, я сделал всё, что было в моих силах, чтобы остановить его, но при этом не нарушить баланс Сумеречного мира. Я даже подарил ему ещё одного наследника, но он всё равно оставил свою беременную жену ради поездки к сумасшедшему магу.