Алексей Евтушенко - Вечная кровь

– Откуда дровишки? – поинтересовался Сыскарь, вытаскивая магазин и передергивая для проверки затвор двенадцатизарядной Беретты-86.

– Разжился по случаю. У меня такой же. Не беспокойся, стволы чистые, крови на них нет. А если и есть, то не в России.

– Утешил, – пробормотал Андрей. – Кобуры?

Симай развел руками.

Спрятали оружие за ремнями под куртками, рассовали фонарики и запасные магазины по карманам, вышли на улицу, где уже ждало вызванное такси (после некоторого размышления машину решили оставить в распоряжении Ирины). По дороге до Горькой Воды водитель, безошибочно распознав в Андрее приезжего москвича, охотно делился страшными легендами о лесопарке:

– Назвали так, потому что много горьких слез матери за своих деток, тут пропавших, за столетия пролили. Целый пруд набрался тех слез. Красивый. Но вода и впрямь горькая.

– Лилии там цветут? – спросил Андрей.

– Что?

– Лилии, говорю, цветут в пруду?

– Не знаю, не видел, – таксист не оценил иронии. – Княжечане редко туда ходят, всегда так было, сколько себя помню.

– Так там что, и впрямь люди пропадают? – сменил тон Сыскарь.

– Натурально, – важно кивнул таксист. – В позапрошлом году дочка моей соседки пропала. Катька. – Четырнадцать лет. Три дня не было, мать поседела. Обыскали все, до самого Черногорского массива дошли. Ноль. Никаких следов.

– Так и не нашли? – поинтересовался Симай.

– Почему, нашли. Через неделю в другом городе. Оказывается, с матерью поругалась накануне и махнула к подружке. У той как раз родители уехали, оставили ее одну, – он засмеялся.

Симай и Сыскарь промолчали.

– Вы не обижайтесь, – продолжил таксист, растолковав отсутствие реакции пассажиров по-своему. – Я не жартую. Пока Катьку искали, два трупа нашли неопознанных. Один детский, один взрослый. Так что не врут люди про Горькую Воду, не врут. Все, приехали.

Расплатились, вышли. Сыскарь огляделся. Никакого специально оформленного входа в парк не было. Ни тебе кованых ворот, ни ограждения. Просто они свернули с шоссе на другую дорогу, которая уперлась в стену деревьев и оборвалась стояночной и разворотной площадкой. То есть, не совсем в стену, конечно. Между стволами тянулась довольно широкая и хорошо утоптанная пешеходная дорожка.

Они прошли по ней метров пятьсот, пересекли аллею со скамейками и снова углубились в лес. Вернее, в парк. Но выглядел он как натуральный лес. Темнело. И ни одного человека. Ни по пути, ни навстречу, ни где-нибудь в сторонке. Те скамейки, мимо которых они проследовали, были совершенно и даже как-то безнадежно пусты. Словно на них никто не сидел уже много дней. А может, и лет.

– Чем-то на Лосиный остров в Москве похоже, – заметил Сыскарь. – Только… – он неуверенно огляделся, нахмурился.

– Не похоже, – не согласился Симай. – Разве что и там, и здесь деревья растут. И оба потом в настоящий лес переходят. Но Лосиный светлый, чистый, а этот темный.

– Солнце садится, вот и темный, – сказал Сыскарь. – Что ж до чистоты, это несколько лет только как порядок навели более-менее. А то завален был пластиком, стеклом и прочей дрянью по самое не могу.

– Я не о мусоре, – сказал Симай. – И не о солнце.

– Да ладно, – сказал Андрей. – Я уже жалею, что мы сюда поперлись. Скоро стемнеет. Сам не знаю, что на меня нашло. Что мы тут заметим в темноте, даже если в шаге пройдем? Завтра с утра надо.

– А я вот не жалею, – Симай быстро шел вперед, резко крутил головой и даже, казалось, принюхивался. Да что там «казалось», – он действительно принюхивался. – И ты был прав, не тужи. Нужно доверять своей чуйке. Вот лично я чую, что здесь и впрямь нечисто.

– В каком смысле?

– В моем. Ты забыл, кто я?

Андрей подумал, что и впрямь забыл. Нет, с одной стороны он все прекрасно помнил. И то, что Симай Удача еще не так давно был самым настоящим охотником за нечистью и зарабатывал этим занятием себе на жизнь. И двух оборотней, которых они с Симаем завалили в ночь знакомства, а потом продали их головы Харитону Порфирьевичу Яковлеву – управляющему имением князя Долгорукого Василия Лукича за пять рублей серебром. И французского вампира Бертрана Дюбуа. И цыганку Лилу из мертвого табора, и сам мертвый табор; и колдуна Григория со всей его армией нечисти; и гроб друга Вани Лобанова, Лобана, медленно поднимающийся из могилы. Вот слетает крышка, Лобан садится, поворачивает к нему мертвые глаза… Сыскарь, тряхнул головой, прогоняя страшное воспоминание. Да, он все помнит. Но с другой стороны, иногда кажется (и со временем чаще и чаще), что все это – лишь удивительный по своей яркости и реальности сон. Только вот именной перстень-печатка, подаренный лично императором Петром Алексеевичем Романовым, напоминает о том, что все было по-настоящему. Ну и друг Симай, конечно.

– Помню, – сказал он. – Извини. Так что ты чуешь?

– Не будь я кэрдо мулеса, если по этой самой дорожке не так давно не прошли два вампира.

Симай произнес это абсолютно обыденным, хотя и напряженным тоном, и Андрей понял, что друг и впрямь не шутит. Да и с какой стати? Неподходящее время для шуток.

– И это очень странно, – продолжил Симай.

– Почему? – спросил Сыскарь и тут же подумал, что вопрос вышел каким-то дурацким.

– Потому что за все то время, что я здесь, в этом вашем трахнутом на всю голову двадцать первом веке, я ни разу их не чуял. В старые добрые времена – сколько угодно. И упырей, и вампиров, и вурдалаков, и русалок, и кого хочешь. Под Москвой на оборотней охотился. А тут – нет. Одни домовые. Да и те какие-то снулые.

– Исчезли?

– Частью да, а частью затаились. Ушли подальше. Россия пока велика, как уже было говорено. Есть где спрятаться.

– Так вот и ответ. Если затаились, значит, теперь вылезли. А ты их и учуял. Давно они тут прошли?

Симай остановился, медленно поворочал головой. Присел, скомкал в пальцах несколько осенних листьев, нападавших на тропку, поднес к носу, понюхал. Выбросил, поднялся, вытер руку о куртку:

– Давно. Около пятнадцати-двадцати часов назад. Думаю, прошлой ночью. Но тут же возникает следующий вопрос.

– Почему они вылезли? – догадался Сыскарь. – Для каких таких целей?

– Подсказать, или сам ответишь? – усмехнулся Симай, но назвать его усмешку веселой было трудно.

– Твою мать, – сказал Андрей. – Богдана и Олег – жертвы?

– Чего не знаю, того не знаю, – сказал Симай и через паузу добавил. – Знаю одно. Вампиры были сытые.

Глава 5

Чудеса другого мира

Я открыл глаза и несколько секунд пытался сообразить, где нахожусь. Это была явно не моя комната. Взор упирался в яркий красно-сине-белый ручной работы коврик из овечьей шерсти, на котором валялись чьи-то штаны (тоже явно не мои) и женское белье. Послышалось шлепанье босых ног по полу, и в комнату вошла почти голая девушка. Почти, потому что из одежды на ней была только моя рубашка, да и та расстегнутая сверху донизу.Так, что были видны во всей красе тяжелые волнующие груди и черный треугольник волос внизу живота. Ярослава, вспомнил я, тезка. И заодно, вместе с именем, весь вчерашний день. И сразу проснулся.