Саша Завалина - Семь ударов [litres самиздат]

– И тебя я никуда не отпущу, – заявила Настя. – Потому что карта памяти может быть и у тебя. Верно? Вам меня не провести.

– Интересно посмотреть, как ты это сделаешь? – пробормотал Костя и расправил плечи.

«Ну да, я не смогу одолеть тебя физически, – подумала Настя. – Но если применить хитрость»…

– А я позову еще одного, – улыбнулась она.

Костя заозирался. В его взгляде она явственно прочитала вопрос: «Какой еще один?» Наивный дурень! И когда он отвлекся, она набросилась на него.

За мной ехал какой-то байкер. Он преследовал меня! Когда я останавливалась на перекрестках, он подбирался ко мне близко-близко, и я поняла, кто скрывается под кожаным костюмом. Миша. Это он!

Я поддала газу на очередном перекрестке. О стекло шлема ударялись капли, фары впереди идущих машин размывались. Сквозь карман куртки я чувствовала заветную маленькую карту памяти, и она согревала сердце. Наконец-то все закончится! Я смогу, мы сможем, все закончится!

Настя, мне жаль, что ты выбрала этот путь. Но я остановлю тебя.

Когда Миша на очередном перекрестке остановился рядом со мной, я увидела блестящий бак и ярко-красные диски. Откуда, интересно, взял такую махину?

Добраться до назначенного места было сложно – особенно, если учесть, что оно находилось на другом конце города. Мы гоняли около часа, дождь то усиливался, то прекращался, а мои руки уже онемели от холода и сырости.

Чтобы срезать, я свернула в узкий переулок и помчалась через него. Но дорога закончилась глухим тупиком, и я затормозила. Поскорее развернула мотоцикл, но было поздно: Миша уже перекрыл мне выход своим байком. Вокруг высились каменные стены и ни одного окна. Серое небо неслось в квадрате где-то наверху.

Я оказалась в ловушке. Миша слез с байка и снял шлем.

– И что ты сделаешь? – дрогнувшим голосом спросила я. – Убьешь меня?

– Хотелось бы, – улыбнулся Миша, а я поскорее отвела взгляд. Даже зная, кто он такой, мой мозг велся на обман и считал его хорошим парнем! Но как это возможно?!

– Ждешь Настю? – спросила я, глядя куда-то в район его шеи.

– Ну да, – он пожал плечами. – Должен же я посмотреть, чем закончится ваша разборка. Думаю, она не оставит тебя в живых на этот раз.

– Это все ты… – пробормотала я. – Ты сделал ее такой.

– Не совсем так, – Миша присел на байк и аккуратно водрузил шлем на руль. – В глубине души она всегда тебе завидовала и желала, чтобы тебя не было в ее жизни. Либо чтобы ты была, но с изъяном, чтобы на твоем фоне выглядеть лучше. Я всего-навсего заставил ее принять эти чувства.

– Ты лжешь, – процедила я.

– Нет, не лгу. Это не я управлял Настей, это она все время управляла мной. И кстати, ты в курсе, что она по уши влюблена в Костю – того лохматого парня, похожего на швабру, который постоянно таскается за тобой?

– Что? – забывшись, я снова взглянула в его лицо.

– Вот тебе и «что». Настя его с детского садика любит, а он смотрит только на тебя. Эти ваши отношения, которые вы называете любовью, толкают вас на такие грязные поступки.

– Кто бы говорил! – отрезала я, но сама поверить не могла. Насте и впрямь нравится Костя? Но почему она всегда говорила мне, что они друзья? Почему она не сказала правду?..

– А что я? – Миша улыбнулся, и я поспешно опустила взгляд, лишь бы не поддаться его улыбке. – Меня создал художник, написавший картину. Меня создал человек. Он прописал мне в образах, что я должен делать. Убивать. Семь ударов обязательно. Не думаю, что он понимал, чем все обернется. А когда я перешел в приложение, Настя дала мне свободу. То, что ты видишь перед собой, Алина, даже этот мотоцикл, все это нарисованное. Настя нарисовала меня и дала мне имя.

Так вот как он принимает любой облик! Настя рисует его в приложении, которое придумал Костя! Тогда она и меня нарисовала! С ума сойти!

А Миша продолжил:

– У меня никогда не будет полной свободы, Алина, потому что я всего лишь образ, но время от времени я могу появляться в реальном мире. И кстати, ты уверена, что твой мир так уж реален?

Какая чушь! Что он мелет? Я не чувствовала ничего, только маленькую карту памяти во внутреннем кармане куртки. Боже, Костя, надеюсь, у тебя все получилось…

Тут в руке Миши появился нож. Он аккуратно достал его из-под кожаной куртки и погладил лезвие. Оно тускло блеснуло, а я попятилась. Миша встал и шагнул ко мне.

– Реален твой мир или нет, но единственное, что я знаю – только здесь я могу насытиться, – заявил он. – Каждый раз убивать одного и того же человека в той картине… это… как бы сказать тебе человеческим языком… это как замкнутый круг. Каждый раз одно и то же. Неосознанно оживляя меня, художник не думал обо мне ни капли. А я как человек. А как иначе? Меня рисовал человек. И мне скучно. Все время эта пустыня, этот человек, которого нужно убить по приказу господина… как все это надоедает!

– Н-но… кто ты? – заикаясь, спросила я. Лишь бы отсрочить! Пусть он подождет немного!

– Я же сказал, – Миша снова улыбнулся, очень тепло и дружелюбно. – Я – образ. Образ, оживленный намерением. Мой создатель был… не очень хорошим человеком, если мерить твоими мерками. Он мечтал о силе, способной исполнить его желания, но у него был лишь талант, отточенный годами практики. Но мечты имеют свойство сбываться. И вот он я перед тобой во плоти.

– И сколько ты сидел в той картине? – спросила я. Миша не подходил, и мне стало немного спокойнее. Еще чуточку! Совсем крохотную капельку времени! Я не знала, что меня догонят так быстро…

– Не знаю, – Миша пожал плечами, крутанул нож. – Смотря чем мерить. Но вот что я тебе скажу – мне это до жути надоело. Создавая меня, художник вложил в меня частичку себя. Ему тоже много что и много кто надоедал. Иногда я думаю, что я – и есть он, что в общем-то, не такой уж и абсурд.

– Почему?

– Да ты сама подумай, пустая голова! – фыркнул Миша. – Зачем люди рисуют, пишут, занимаются всей этой ерундой? Чтобы стать бессмертными! Пока жива картина, жив и художник. Как-то так… Настя вот меня сразу поняла!

Но я понимала. Немного. Но не старалась – не это было моей целью. Главное – пусть говорит, пусть тянет время, а там… Костя обещал, что все будет хорошо…

– А вот и вы!

Я подняла взгляд и увидела, как между байком и стеной протискивается Настя. У меня упало сердце. Слишком рано, слишком! Неужели Костя никак не остановил ее? Неужели она уехала, не встретив его? А вдруг она что-то сделала ему?..

Настя встала рядом с Мишей, по-хозяйски положила руку на его плечо и окинула меня оценивающим взглядом. Ее волосы были распущены и завивались от влажного воздуха. Тушь размазалась, и взгляд стал нечетким, каким-то размытым. Как же она изменилась за такое короткое время – и дело не только в этой неряшливости, которую Настя себе обычно не позволяла. Во взгляде? В осанке? Может, в движениях?