Борис Ярне - Синтез [litres самиздат]

– Всё равно, они обычные люди, – не сдавался Акира, – и не нужно создавать специальную организацию для наблюдения за гостями. За вами итак, насколько я помню, много кто наблюдал.

– Это да, – согласился Максим.

– В том числе, представители Ордена, – продолжал Акира, – а значит…

– Если Грон в курсе, то он мне ничего не скажет, а если не в курсе, то не скажет тем более.

– Грон это кто? – поинтересовался Гашек.

– Магистр Ордена Лебедя, – ответил Максим. – С другой стороны, если он не в курсе, то его это может заинтересовать, и он может оказаться полезен. Другой вопрос, как я это выясню? Я могу его спугнуть и тем самым, дам повод им замаскировать свои деяния ещё тщательнее.

– Может, не рисковать? – заметил Акира.

– Других вариантов нет, – сказал Максим.

– Давайте не будем торопиться, – предложил Гашек, – а посмотрим, что будет завтра. Если наша наживка снова не сработает, будем думать.

– Я вот подумал о том, что Рик никогда не видел того, с кем разговаривал, – вдруг сказал Максим.

– Ты это к чему? – не понял его Ян.

– И Акира сегодня не видел, с кем разговаривал.

– Можно, подробней? – попросил Гашек.

Максим с Акирой рассказали Яну о статье Акиры и о его недавней встрече в резиденции Ордена Лебедя.

– Очень просто, – отреагировал Гашек, – и не очень осторожно с их стороны.

– Если они не знают о том, что Акира знаком со мной, с нами, особенно с Риком, то тут ничего неосторожного нет. Или ты думаешь, что они денно и нощно следят за всеми, с кем я или Рита познакомились, или всего лишь перекинулись словом с момента нашего приезда в Город? Вряд ли. Что это за организация такая? Спрут вездесущий? Не уверен, что такое возможно.

– Всё может быть. Может, ты и прав. Но, это нам всё равно ничего не дает.

– Пока не дает, – согласился Максим, – но надо подумать.

Следующий день, как Гашек и предположил изначально, не принес никаких результатов. Наживка не сработала. Встретившись в десять утра у гостиницы «Рапсодия», Максим с Купером добрались на извозчике до границы зеленой зоны, пересели в автомобиль и двинулись из Города на северо-восток. Часа через три пути, когда позади них остались более двухсот километров, а кроме этих километров никого и ничего за ними не наблюдалось, они, перекусив в придорожном кафе, отправились назад.

Рик, как было условлено, набрал несколько раз свой секретный номер, но его так ни с кем и не соединили. Позже, ближе к вечеру, его рабочий телефон зазвонил, и, поднеся трубку к уху, он услышал знакомый голос, принадлежавший человеку, которого он искал. Голос произнес лишь одну фразу, после чего пропал, скрывшись за короткими гудками. Голос вещал следующее:

– Спасибо за сотрудничество. В вашей помощи мы более не нуждаемся. Вам лучше никому об этом не говорить. Хотя, как знаете. Это уже не имеет значения. Прощайте.

Накануне Симба вернулся домой под утро и, приняв большую дозу снотворного, лег спать. Розы дома не было, она уехала на всю неделю к племяннице на юбилей. Племянница была её единственной, оставшейся в живых, родственницей, поэтому Роза, получив приглашение, не задумываясь, согласилась. Как она не уговаривала Симбу взять отпуск и отправиться вместе с ней, он отказался, сославшись на большую занятость на работе на текущей неделе и выказав огромное сожаление, пообещав при этом компенсировать данное упущение по своему выходу на пенсию. В глубине души он был даже рад, что Розы не будет рядом в случае провала его операции, о чём он старался не думать, но что неизбежно должно было отразится на его состоянии.

И всё вышло именно так.

Поднявшись с кровати, Симба ощутил жуткую головную боль. Его будто придавило бетонной плитой, он был оглушен и раздавлен. Единственное, чего он хотел в данный момент, это ничего не хотеть.

Что значит чувствовать себя проигравшим? Или побежденным? Побежденным навсегда, без права на реванш! Без права, обусловленного исключительно собственной волей. Ведь если воля отказывается от тебя с твоего попустительства, то ты лишаешься всех прав. Симба устал, он устал и остро это ощущал каждой клеткой своего организма. Ему было стыдно, стыдно за себя, за свой возраст, за свой опыт, за свои погоны, за свою деятельность, ему было стыдно за всё. В его воображении, не переставая, проносилась сцена минувшей ночи: он входит в оцепленный «спецназом» клуб, вдоль всех стен, лицом к ним, стоят посетители с убранными за голову руками под прицелом боевиков. У всех собраны документы, где-то, то снизу, то сверху, то рядом разносятся звон, гром, крики, топот. Один клуб, второй, ресторан, ещё один, отель, бар, везде одно и то же. Звон, гром, крики, топот, автоматы, документы, наручники, плач, лязг, скрип, вспышки, и больше ничего…

Операция провалена. Никого из тех, кто был её целью, найти не удалось. Никого! Всё прошло впустую, мимо, бесполезно, бессмысленно, позорно. Позор! Провал и позор. Симба хотел провалиться сквозь землю, исчезнуть, раствориться, забрав с собой помять о себе.

«Зачем я жил? Что я сделал? Я уже ни на что не способен. Как я буду дальше жить, как я перенесу пенсию, которую мне назначат за работу, выполняемую мной всю жизнь и проваленную в самый последний момент?»

– Успокойся. Ты, честно скажи, верил в то, что твоя задумка удастся? – спрашивал Гашек Симбу.

По окончании рабочего дня Ян заехал к Симбе домой. С утра он узнал о срыве операции, и весь день пытался дозвониться до друга. В отделе ему сказали, что Симба взял отгул, домашний телефон не отвечал. Симба отключил звук и весь день просидел в кресле, глядя в экран телевизора, не обращая внимания на то, что показывали. Ближе к вечеру он сам позвонил Гашеку и пригласил его к себе.

– Я не думал о том, стоит верить или нет, я выполнял свою работу, – ответил Симба.

– Ты же понимаешь, сколько в полиции лишних ушей и прочей, – Ян вспомнил о Рике, – кротообразной живности. Такую операцию в тайне сохранить нереально. А если учесть, кто за нашей темой стоит, то и подавно.

– Я устал, – прошептал Симба.

– Я знаю, друг, – сочувственно произнес Ян, – поэтому, давай-ка, прямо завтра напиши заявление и дай ход своей долгожданной пенсии. Я лично давно её жду. И Роза твоя. Кстати, где она?

– Уехала к племяннице.

– Точно? Или ты её сплавил по-тихому, чтобы она твоей карьере не мешала? – Гашек повел тактику веселого ободрения.

Симба ухмыльнулся.

– Давай, пиво откроем, я зря принес что ли? Кстати, когда твой шеф из командировки возвращается?

– В середине следующей недели, – ответил Симба – а что?

– Наверняка, он уже всё знает. И вряд ли он рад. Напиши завтра, и с понедельника. Так же можно? Кто и.о. твоего шефа?

– Я.

– Ах, вот в чём ещё одна причина такого простого замеса. То есть, ты можешь написать выше, а там… Короче, ты уже переступил порог пенсионного возраста, поэтому, не думай. Пиши. Договорились?