Борис Ярне - Синтез [litres самиздат]

– Граф, угомонитесь. Волкову водки плеснёт кто-нибудь?

– Не вопрос, Максим.

Максим выпил.

Вдруг что-то тёмное пронеслось мимо него и ушло в небо, превращаясь в белого лебедя.

– Дайте шампанского… запить, – прохрипел Максим. – Принцесса-Лебедь.

– Не фея?

– То фея, то лебедь, то дама вамп… – Максим задумался. – Я не вру, я её сегодня видел. Её… эх, чёрт возьми, дайте гитару!

– Ура, Волков!

Эй, кто там, в траурной венгерке,

Чей взор исполнен дивных чар?

Я узнаю тебя, бессмертный

Александрийский лейб-гусар!

Пускай погибну безвозвратно,

Навек друзья, навек друзья,

Но всё ж покамест аккуратно

Пить буду я, пить буду я.

Пока я пьян, а пьян всегда я,

Ничто меня не сокрушит,

И никакая сила ада

Моё блаженство не смутит.

Я пью от радости и скуки,

Забыв весь мир, забыв весь свет…

Лебедь летала. Ночь молчала. Максим пел, Максим спал, сосны качались. Наступало утро. Но просыпаться не хотелось.

– Рита, – прошептал Максим, когда открыл глаза. Но тут же снова провалился в сон.

Уже через мгновение он тяжело поднялся. Утренний свет пробивался сквозь дыру, которую соорудил Максим, провалившись в эту нору. Только сейчас он ощупал себя на предмет целостности тела и, приподнявшись, ничего толком не видя, кроме круга света, задумался о том, как отсюда выбраться. Думать не пришлось. Очевидно, что вход был обычный, осталось его нащупать или высветить фонариком. Батарейки Максим решил не тратить, а взяв одну из досок, принялся постукивать ей по стенам помещения. Услышав глухой звук в одной из стен, он толкнул её ногой. Сразу не поддалась. Тогда он ударил по ней, и та рассыпалась, как труха.

Максим выбрался наружу. Часы показывали пять утра. Как же вокруг было красиво! Дико и красиво. Щебетали птицы, легкий ветерок шелестел редкими листьями, сосновый запах внушал бодрость.

Изучение того, что было внутри зимовья, если это было оно, результатов не принесло. Куча сгнивших в труху досок, да бревен.

– Ну и ладно, времени у меня всё равно нет, а раз нет ничего интересного, направимся к своему пристанищу.

Максим, стоя перед входом в землянку последний раз кинул взгляд в разрушенную темноту и, решив развернуться, окинул взглядом себя. Определенно в таком виде его не то что ни к одному дому не допустят, но ещё и с каким-нибудь животным перепутают. Вся его одежда, от кроссовок до куртки была в непотребном состоянии. Очень мягко было бы сказать, что грязная, она была словно из мусорного бака.

Прислушавшись, Максим различил журчание воды. Он уже слышал о небольших горных озерах, в которых били горячие ключи. Идеальное, конечно, место для легкого туризма, или просто прогулок. Вот было бы это оно, озеро, да ещё с горячим источником. А то, как бы тепло не было, для купания в реке время было неподходящим. Судя по звуку, нужно было подняться вверх метров на сто.

Максим медленно поднял голову вверх и вдруг остолбенел, остановив свой взгляд над тем, что когда-то называлось дверью. Это была большая треугольная доска, что-то на подобии наличника, избитая дождями и временем. Причем был наличник в изразцах, довольно-таки примитивных. Но самое главное то, что было изображено на этой доске. Корона и крылья лебедя!

– Что за чёрт! – прошептал Максим.

Он подошел поближе и провел по наличнику ладонью.

– Это же не герб Ордена? Что за хрень тут творится?

Шёл второй день его пребывания на лоне природы, но пока кроме злобного хозяина самого дальнего мотеля, он никого и ничего интересного не встретил.

– Приводим себя в порядок и снова в бой.

Максиму повезло. Это было именно то озеро, которое он желал бы видеть. Оставалось надеяться на то, что в пять утра в этом уголке никого не будет. Небольшой водопад стекал вниз с горы. Озеро бурлило двумя горячими ключами. Одним словом, должно было быть комфортно. Максим быстро разделся, постирал одежду и выложил её сушиться на камни под лучи всё поднимающегося и разгорающегося солнца. Сам же он нырнул в озеро и, ощутив полный букет блаженства, плескался в нём до тех пор, пока одежда не высохла.

Одевшись, он решил не посещать своё логово, а направился сразу к Карденлинцу. Но по дороге он передумал и решил заглянуть в «Белую гору». К его приходу было уже девять часов, так что весь персонал, либо уже был на месте, либо подъезжал. А подъезжал он на автобусе. Хотя от Карденлинца до «Белой горы» пешком было не более получаса, никто не желал испытать наслаждение от прогулки по изящным местам в чудную погоду на свежем воздухе.

Выбрав пункт наблюдения, Максим приступил к изучению отеля и его обитателей. Медленно переводя бинокль с автобусной остановки, откуда могли появиться сотрудники отеля он планомерно, метр за метром, исследовал сквозь стекла бинокля отель и всю его территорию. Постаравшись запомнить лица людей, приезжавших на работу, Максим, ничего подозрительного так и не обнаружив, отправился по намеченному пути: изучать селения и стучаться в двери. Карденлинц он оставил на вторую половину дня.

Три селения Максим обошёл к пяти часам вечера. «Видели ли вы девушку? Знаете, что-нибудь? Слышали? Кто-то, может, слышал?» И так далее и тому подобное. Результат – ноль. После обхода каждого селения, Максим поднимался в гору и в течение получаса наблюдал за ним в бинокль.

Одно обстоятельство показалось ему несколько странным. В каждом селении стояла веранда, на самом его краю. В последнем пункте Максим заметил, как к веранде стекается небольшая группа людей, четыре человека пожилого возраста, усаживаются и просто сидят. Он попытался различить по губам, говорят ли они что, но так и не смог. Лишь пару раз ему показалось, что кто-то перекинулся парой слов. Никто к группе так и не присоединился, что не показалось Максиму похожим на посиделки стариков и игру в домино.

Придя в Карденлинц, он сразу же окинул его сверху в бинокль и также на краю заметил веранду. Людей здесь было больше, также все пожилые, один даже в инвалидной коляске. Тут он заметил некое подобие беседы.

Время было шесть. Самое удачное время для обхода. Все вернулись, большинство, кроме тех, что на веранде, дома. Вперёд.

В какой-то момент у Максима стал заплетаться язык, настолько он устал расспрашивать всех об одном и том же.

У некоторых он спрашивал, работают ли они в отеле «Белая гора», особенно у тех, чьи лица он сумел запомнить, наблюдая их утром в бинокль.

Одно лицо он точно запомнил. Оно было молодое и принадлежало скромному юноше, который как раз и открыл ему дверь одного из домов.

– Привет! – сказал Максим.

– Здравствуйте, – ответил юноша.

– Меня Максим зовут.

– Хосе.

– Ты, случаем, не в «Белой горе» работаешь?

– Да, – засмущавшись, ответил тот.