Борис Ярне - Синтез [litres самиздат]

– Мать твою, – еле слышно прошептал охранник. – Это не она, – сказал он проводнице.

– Ну, простите, – искренне извинилась та и пожала плечами.

Поезд был обследован до последнего дюйма. Жанны Роллан в нём не оказалось.

С таким же визгом внедорожник покинул станцию, а поезд тронулся, нагоняя время, потраченное на стоянку. Следующая остановка ровно в час тридцать пять.

Рашид глянул на часы.

– Так, нужно высмотреть подходящую площадку, – сказал он.

– Что такое?

– В комфорте ехать больше не придется, если вы хотите успеть. Ага, тут широко.

Грузовик прижался к обочине.

После того, как Рашид открыл кузов, задний борт медленно начал откидываться назад, пока не коснулся земли. Это был складной наклонный пандус.

– Один момент, – сказал Рашид, забираясь в кузов.

Снег с дождем усиливались.

– Даже в шлеме будет худо в такую погоду, лучше согнитесь, насколько сможете, прямо заройтесь в коляску! – прокричал Рашид.

Жанна, натянув капюшон, последовала его совету и, на что хватило силы, согнулась, уткнувшись шлемом в передний край коляски.

– Ну что, красавица, с ветерком? Вперед! – закричал Рашид.

Мотор зарычал, и мотоцикл сорвался, разрывая темноту светом фары.

Ровно в час тридцать пять поезд сделал остановку на станции Курмы. В пятом вагоне, в номере «люкс», дородная проводница приготовилась слегка прибраться. Симпатичная блондинка в коротком пальто и шляпке с маленьким чемоданчиком в руках стояла у выхода. Подмигнув ей, проводница открыла дверь вагона и помогла ей спуститься. Придерживая шляпку от ветра, девушка направилась к зданию станции, у которой скучали таксисты. В этот же момент из здания станции вышла девушка в куртке с капюшоном, с рюкзаком за плечами. Девушки остановились друг напротив друга. Девушка в капюшоне передала конверт девушке в шляпке, и они тут же разошлись.

Поднявшись по лестнице в вагон, девушка в капюшоне тяжело вздохнула. Дородная проводница подмигнула ей и захлопнула дверь.

– Ваш «люкс» готов, – сказала она.

– Очень кстати, – еле проговорила Жанна и вручила проводнице конверт.

В час сорок пять поезд тронулся.

К двум часам настал тот момент, когда вездеходы охраны, как и рассчитывал начальник, нагнали все автомобили, выехавшие из центра округа в промежутке между девятью и десятью часами вечера. В это самое время довольный собой Рашид не спеша вел свой мотоцикл с коляской обратно к грузовику.

Толи от волнения, толи от усталости, Жанна проспала двенадцать часов подряд. Проснулась она в полдень следующего дня. Она не знала, как чувствуют себя заключенные, сбежавшие из тюрьмы, но считала, что её состояние очень близко к ним. Свобода! Это слово кричал каждый уголок её сущности. Она подумала, что впервые за всю свою жизнь ощущает себя на воле.

– Я на воле, – еле сдерживая громкий восторг, шептала она, одеваясь.

– Вы вся сверкаете, – заметила проводница, вносившая в купе завтрак.

– Это так заметно? – весело спросила Жанна.

– Не скрывайте этого. Счастье должно быть свободно.

– Свободно! Это вы верно сказали.

– Приятного аппетита, – пожелала проводница, улыбаясь, закрывая за собой дверь.

Утром следующего дня поезд сделал продолжительную остановку на станции Шанкой. Жанна приготовилась к выходу. Она выбрала эту станцию, как конечный пункт своего железнодорожного путешествия, поскольку от нее до Центра был самый короткий путь – перпендикуляр от путей на юг. Поезд продолжал свое движение на восток. Пути от станции Шанкой никуда не сворачивали, одним словом, в Центр поезда не ходили, для этого нужно было сойти несколько раньше. Но Жанна намеренно не хотела попасть в Центр поездом во избежание нежелательных встреч. Вот тут у неё уже совсем не было плана. Сойти с поезда и… как-то добираться. Но её уже ничего не пугало. Попрощавшись с проводницей, Жанна покинула вагон и бодро зашагала на юг.

Томас Шнайдер держал у уха трубку телефона и напряженно слушал. Тяжело вздохнув, он, не отключаясь, опустил трубку и прошипел:

– Свободы захотелось, сучка. – Он поднес трубку обратно и закричал: – Всех поставить на уши, но, чтобы через неделю эта тварь валялась у меня в ногах!

Шнайдер швырнул трубку в зеркало и развернулся.

– Подключайся, Череп. Сколько твоих головорезов, четверо? Всех кидай на дело. Дело серьезное. Эта шалава может поломать все мои планы. Всё понял?

– Без базара, босс, – ответил Череп.

Тот, кого звали Череп – был огромным детиной лет сорока, абсолютно лысый, с огромным шрамом на лице, полученным в тюрьме. Он и его четверо подопечных составляли костяк неформальной охраны Шнайдера, охраны, на которую последний возлагал особые надежды, и которую крайне ценил. Он называл их расстрельной бригадой.

– Не подведи, Череп.

Солнце стояло в зените и, казалось, припекало, как летом. Оно принялось растапливать снег, расстеленный по полям тонкой пеленой.

Жанна оставила станцию далеко за спиной и шла по тропинке, бегущей вдоль автомобильной дороги, уходящей и теряющейся далеко на юге. Горы остались западнее и далеко позади, и теперь перед Жанной раскинулась бескрайняя степь. Она ощутила себя в пустыне, покрытой снегом. Ни одна машина не обогнала её и не попалась на встречу, ни одного здания на горизонте, ни одного деревца в округе.

До Центра оставалось каких-то семьсот с лишним километров. Жанна, не унывая, шагала вперед, она была уверена, что обязательно что-нибудь придумает.

«Ведь я свободна, – думала она. – А свободный человек способен на все!»

Пару автомобилей, один за другим пронеслись на встречу. Вероятно, к станции. Сама станция была построена там для небольшого поселения, разбросанного по округе; также подразумевалось использовать её другим, более отдаленным. Не факт, что другие селения не располагались на севере от неё, но раз есть трасса на юг, и автомобили, едущие с юга, вскоре должны повстречаться и жилые селения на юге. Так думала Жанна, надеясь найти мотель для ночлега. Солнце было на полпути к западу. Жанна заметно устала. Наконец начали появляться деревья, сначала, по одному, по два, а чуть дальше взору Жанны предстали небольшие рощицы. Как только Жанна увидела одну из них, она свернула с тропинки и направилась к ней. Тут же, заметив поваленный ствол дерева, она с огромным облегчением и тяжелым вздохом опустилась на него, прислонившись спиной к стоящему вплотную дереву. Она скинула кроссовки, дав ногам отдых, сбросила рюкзак, надвинула на глаза капюшон и закрыла глаза. Автомобили, которые ей повстречались, вероятно, вскоре должны поехать обратно. «Было бы хорошо, – думала Жанна, – чтобы они проехали именно сейчас, не заметив меня. Не буду никого останавливать. Вообще, зная возможности моего «покровителя» опрометчиво я так открыто иду. Не исключено, что он нанял целую армию, снаряженную для моих поисков, и те проверяют все дороги, все вокзалы, станции, залезают во все щели и… Надоело. И он, и его бредовая идея…» Жанна нащупала на руке браслет, который ей прислал Шнайдер и засмеялась. В это время те автомобили, что ей повстречались, пронеслись на юг. «Вот и замечательно, – подумала Жанна. – Может, как только я услышу шум мотора, или увижу на горизонте что-то движущее, мне тут же сходить с тропы в лес, благо, я гляжу, он начинает покрывать бескрайнюю и опасную для меня плоскость. Так и сделаю. Избегать все транспортные средства? А я смогу пешком добраться до Центра? И как я войду в Центр, если он, вдруг, решит всё оцепить? А не слишком ли я себя высоко ценю для него? Нет, у него навязчивая идея и он не отступит. Так, посижу, подумаю. Или пойти и подумать, пока солнце не село. А тут водятся дикие звери?..»