Ирина Ростова - Директива 22 [litres самиздат]

– А Кин?

– Опыт и ответственность.

– Тогда я тут самая полезная, – заключила Дип и торопливо встала, пока мы не передумали. – Не скучай тут без нас.

– Непременно, непременно буду рыдать в уголке, – обещаю я, демонстративно потягиваясь.

– Устроив вечеринку на все здание, – хмыкнул Кин. Проходя мимо, к выходу, он дружески хлопнул меня по плечу, а Дип подняла какую-то скомканную бумажку с пола рядом со мной и кинула мне на стол.

– От тебя мусор уже разлетается.

– Ну, хоть не песок, – смеюсь я.

Некоторое время после их ухода я просто туплю, обдумывая перспективы дальнейшего расследования, потом начинаю без особых надежд искать сведения по всем арестованным за последние три месяца космическим судам. Под руку попался найденный Дип мусор, и я собираюсь было выкинуть неопрятный комок в биокорзину, но вижу, что на бумажке есть какой-то текст, и поэтому разворачиваю, гадая, что это я там записал, а также зачем и когда.

Но это не моя работа. Текст написан прямыми печатными буквами алфавита сайедхе, но слова на весторне.

«Мои сведения могут быть полезны для вас. Приходите незаметно во двор на Индер-40 в четыре часа по стандарту».

Чудесно. А сейчас – больше трех. И Дип с Кином уехали больше получаса назад. И Индер-40 не так уж близко.

И кто мог это нам подсунуть? Сомневаюсь, что кто-то прошел прямо сюда, особенно после всех встрясок безопасности, чтобы оставить такую прописульку, скорее, я или Кин, или Дип принесли ее на себе, и я с Кином вероятней, потому что мы сегодня выезжали. Кто это мог подсунуть? Мевз? Сорель? Кто-то на улице? Но я не помню, чтобы по дороге мы с кем-то соприкасались достаточно близко. Значит, это произошло в офисе фонда.

По логике всех вещей, я должен сейчас вызвать подкрепление или Дип с Кином, и отправляться на встречу только так, потому что это запросто может быть ловушка.

Но, с другой стороны, я далеко не беззащитен. Чтобы справиться со мной не так давно не хватило и пяти стрелков, усиленных телепатом. Генератор у меня заряжен, бластер тоже, я в хорошей форме, насколько это возможно. А записка не создает у меня ощущения ловушки. Может быть, у нас правда пытается появиться информатор? Было бы неплохо, если бы хоть какая-никакая сволочь из фонда все-таки заговорила.

Это, в принципе, решает дело.

Я пишу Кину, что отправляюсь проверять зацепку на Индер-40 к четырем, и что если они освободятся в ближайшее время, то чтобы появлялись там аккуратно, чтобы никого не спугнуть.

И, да, я туда еду. Потому что любопытен и самоуверен, и, как уже сообщал – отличаюсь самой простой и глупой разновидностью храбрости.

И, да, я даже не беру флаер Министерства, чтобы соблюсти требование о «незаметно», и точкой высадки назначаю еще более глубокий проулок, которых в районах старой застройки Тайрены полно и даже больше, и уже оттуда пробираюсь, что называется, огородами к искомому зданию. Оно предназначено на снос, о чем свидетельствуют яркие голограммы строительных работ, как бы намекающие – убирайся отсюда, пока не завалило. Здание, в самом деле, выглядит угрожающе, как будто едва держится, буквально на соплях. Это какой-то старорежимный особнячок, окруженный забором чуть выше человеческого роста, весь увитый каким-то растением. Виноград, может быть? Я совсем не ботаник.

Оглядевшись, пересекаю заградительные голограммы, разворачиваюсь и нахожу себе удачный угол, из которого видно весь двор, и спина прикрыта. Подключаю по очереди всю схему, от импланта до генератора, проверяю бластер и застываю в ожидании.

Мой человек появляется через несколько минут, причем не со стороны воротец в заборе, а из недр частично обрушенного здания, и я знаю этого человека, конечно же. У меня было две основных версии – так что я угадал ровно на пятьдесят процентов. Это Сорель.

Он двигался нервно, дергано и выглядел далеко не так уверенно, как утром. Вероятно, это в самом деле был качественный блеф, или же он успел испугаться за прошедшее время донельзя.

– Вы один? – отрывисто спросил он, и я кивнул.

– Вы хотели поговорить, господин Сорель.

– Эндер. Энди, – точно таким же резким тоном поправил меня он. – Да. И хочу. Спасибо, что пришли.

Я пожимаю плечами.

– Я думаю, ничего Вы не выяснили у этих жучек? – спросил он.

– Ничего другого я и не ожидал.

– У меня есть на них. Многое есть. Вернее, не многое, но есть. Достаточно, чтобы найти зацепки, чтобы раскрутить.

– И на каких условиях Вы готовы этим «многим, но есть» поделиться с нами? Официально?

– Я хочу защиты. От них всех, от Созвездия. От остальных.

– Вы понимаете, что я не могу сходу дать Вам этих гарантий?

– Почему это? Вам нужны доказательства, что у меня есть сведения? Да?

– Нет, потому что у меня нет официальных полномочий, – объясняю я. – Я – внештатный консультант Управления Быстрых Решений, и даже не постоянный сотрудник. Поэтому за официальными гарантиями нам придется обратиться к Кинслееру.

– Плевал я на официальные гарантии, – его голос сорвался, и он закашлялся. – Я знаю, кто Вы. Иль Гиллернхорн, тот самый и сын того самого. Я хочу Ваших, лично Ваших гарантий, что Вы и Ваша семья за меня впряжетесь, если что. Перед сучьим Тиром, перед его людьми.

Я некоторое время смотрю на него, сосредотачиваясь на поле его мыслей так, что мне самому чудятся искры и щелчки энергии вокруг.

Стоит ли это дело такого личного вовлечения? Чтобы вот прямо так вписаться и собой, и своей семьей в помощь какому-то там свидетелю?

В общем случае ответ был бы, конечно, «нет». Мы не раздаем направо и налево таких обещаний. Но директива двадцать два? Директива двадцать два заставляет меня согласиться.

– Да, я обещаю Вам, Энди, свою личную защиту, если Вам будет угрожать опасность в связи с данными Вами показаниями.

Он видимо расслабился, и я расслабляюсь тоже, на короткий миг, и это, видимо, ошибка. По крайней мере, вспышку лучевого оружия я успеваю увидеть только краем глаза – первую вспышку, которая срезает нижний балкон со здания начисто, и аляповато украшенная громада, треснув, несется вниз. У меня есть меньше секунды, наверное, на все решения и все взвешивания, но она получается очень долгой. До следующего удара сердца я успеваю передумать сотню вещей, мысленно попрощаться с семьей и друзьями, пожалеть о своем обещании защиты и вытолкнуть Сореля из-под обвала, роняя его на землю торопливо и от этого не очень верно рассчитанной силой телекинетического толчка. Я тут же поднимаю кинетический щит, ожидая продолжения, и второй вспышки я не вижу, но она явно есть, потому что по щиту барабанят не только мелкие ошметки штукатурки, но и арматура, крупные куски лепнины, части строительных блоков. Это старый, когда-то прочный дом, в нем все кондовое, мощное, из тяжелых материалов времен активного освоения природных ресурсов, и он вполне может стать мне – и Сорелю – прекрасным надгробием, потому что лазер, по всей видимости, даже не военный, а строительный, продолжает шарить по зданию, выполняя вполне закономерные работы по демонтажу. Что это, вообще, такая волшебная случайность?.. На нас падают куски декора, балконы, балюстрады, и я понимаю, что сейчас начнет падать и все остальное – а двор становится все непроходимей.