Ирина Ростова - Директива 22 [litres самиздат]

– Шотт, – едва слышно по сравнению с ним ответила его несчастная жертва. – Юргенс Шотт.

– Место работы?

– Таможенная служба КПорт-3. Старший инспектор.

– Тут в протоколе сказано, что ты, господин, наркотики в Альянс провозить помогал, так?

– Я помогал кициллосам избежать длительных проверок. Я понятия не имел, что они носят в своих мешках для коллекций наркотики!

– Ах, не имел понятия? – Кольбейн оперся своими ручищами о стол, наклоняя седую кудлатую голову. – А предполагал?

– Немного, – сглотнул Шотт.

– И в чем же был фокус с кициллосами? Что как там работает?

– Они могут внутри себя носить свои ценности. В мешке. Но это у них чувствительная тема. Ко мне пришел кициллос из, – он снова нервно сглотнул. – Фонда «Дети Науки». Лсинн. И попросил, чтобы я помогал им проходить быстрее, потому что они стесняются, когда их застают во время отрыгивания из мешков. А они долго не могут там ничего носить, и могут начать выплевывать прямо посреди досмотра.

– А этих спр… – Кольбейн осекся, вспоминая о записи и срочно заменил слово. – Этих ксеносов велено долго мариновать, потому что на просвет их не просветишь, так? Только ждать, пока выплюнут все.

– Да, – несчастным голосом ответил Шотт.

– И как тебе платили?

– На счет в Созвездии. У меня там счет.

– Так и запиши, – кивнул Кольбейн своему помощнику. – Нарушение постановления о гражданской государственной службе в Альянсе. Пункт… какой-то там, сообрази сам. И следующего мне.

– А я? – судорожно уточнил Шотт. – А со мной что?

– Присядешь, – с удовольствием пообещал Кольбейн. – Радуйся, что живой.

Адъютант, демонстрируя армейскую выправку, закрыл свои записи, аккуратно помог Шотту подняться и под локоток вывел его прочь.

Кольбейн повернулся к разделяющему нас стеклу, завел руки за спину и покачался с носка на пятку и обратно. Можно было подумать, что он любуется своим отражением, но я-то знаю лучше.

Включаю интеркомм.

– Добрый день, сэр.

– И тебе поздорову, сынок, – отозвался он. Мы ему все «сынки», когда он нами доволен, и «козодои сраные» – когда нет. – Кинслеер тоже там?

– Да.

– И девочка?

– И девочка.

– Хорошо, – прокомментировал он и обернулся на дверь. Там появилась наша вторая добыча – вчерашняя шустрая дамочка.

– Мадам, – залихватски поприветствовал ее Старик, когда она совсем не грациозно плюхнулась на стул. Адъютант невозмутимо занял свое прежнее место снова. – Кто Вы будете, мадам?

– Чтоб я тебе еще что сказала, старик, – отозвалась она злобно. Зря, зря.

– Вы раните мое сердце, мадам. Но директива 22 предполагает, что в случае достаточных косвенных доказательств я мог совершить вторжение в вашу премилую голову и без решения суда.

И – нет, он не запугивал. Он просто безо всякого перехода и дальнейших предостережений впился в ее сознание своим, и даже я морщусь от неприятных ощущений, которые это породило вокруг. Вообще-то это считается экстракцией воспоминаний, и, да, теоретически разрешено к применению при допросах. Но когда подготовленный 1-х делает это над человеком с щитами, это больше похоже на пытку.

Женщина, кажется, орала, но нам ничего не слышно, потому что Старик не иначе как выключил ей и звук, и контроль над телом.

Дипика вздрогнула и поморщилась, и Кин уставился куда-то в угол, и только я жду продолжения, не отводя глаз.

– Мадам, – повторил Кольбейн, пока она судорожно и громко хватала ртом воздух, выпучивая налитые кровью глаза. – Повторите, пожалуйста, вслух, кто Вы такая.

– Лаис Санти, – сказала она так хрипло, словно у нее горло растрескалось от крика.

– Являетесь ли Вы, мадам, частью организованной группировки под названием «Саммерсет»?

– Да.

– Какое положение Вы занимаете среди этих людей?

– Она из Саммерсет-три. Лидеров.

– Прекрасно. Мне стало известно из показаний одного из ваших людей, что Вы занимаетесь распространением запрещенных веществ, в том числе, в школах и других учебных заведениях. Так?

– Да, – после паузы ответила она.

– Сколько человек на вас работает?

– Двести восемьдесят. Или около того.

– Хорошо, – хотя это, конечно, вовсе не хорошо. – Мне нужны будут все имена, которые вы вспомните, а лучше и записи. Кто ваши поставщики?

– Ксу варим сами. Зябу и Холу нам возят. Я не знаю имени, к нам пришел мужик несколько лет назад. Предложил чистый товар. Мы должны были забирать в обозначенных местах у курьеров.

– Вы нам эти места, конечно, покажете. Но я рад сообщить, что образцы наркотиков, найденные при вас, совпадают с теми, что сегодня ночью изъяли у кициллоса с только что прибывшего корабля «Трек-Аваланш». Что за «мужик» к вам приходил, как вы с ним связывались, и как отдавали деньги?

– От него приезжали курьеры, он в Сумсети задания им давал. Они с нами встречались на обмен.

– Вы сможете опознать того человека, который говорил с Вами в первый раз?

– Да? Наверное. Может быть.

Кольбейн кивнул, и его адъютант вывел на планшет какие-то изображения и показал допрашиваемой.

– Вот это он, – она уверенно ткнула пальцем в одно из фото. Я дергаюсь, но с моей точки зрения никак не видно, что же там было, а Кольбейн делиться пока не торопился.

– Кто там у него? – нетерпеливо спрашиваю я у Кина и Дип. Они переглянулись, потом, видимо, оба догадались одновременно и одновременно же от меня отмахнулись.

– Да погоди ты!

Ну ладно же.

– Что же, спасибо, – кивнул Кольбейн и бросил своему адъютанту. – Запиши: нападение на сотрудников Министерства, препятствование аресту, организация наркоторговли, создание организованной преступной группировки. Дальше мне веди по списку.

– Сэр, кого она опознала? – не выдерживаю я, когда адъютант вывел еле идущую после экстракции воспоминаний женщину.

– Не торопись, сынок, – добродушно проворчало это жуткое чудовище. – Имей немного терпения.

Человек, которого ввели в комнату следующим, мне незнаком. Я могу примерно прикинуть его статус и род деятельности. У него дорогой, хорошо сшитый, хорошо сидящий, хоть и мятый после, видимо, камеры, костюм, но ужасно скучный, совершенно без харизмы или особого настроения. Такие скучные и дорогие вещи обычно носят люди, которые должны вызывать чувства солидности и некой консервативности. Например: банкиры, бухгалтеры, финансисты. Даже у Мейли есть пара скучных костюмов – правда, у всех них очень веселые подкладки. Одна, например, розовая, с рисованными женскими грудями.

Правда, сомневаюсь, что скучный костюмчик жертвы скрывал что-то подобное. Кого же это выловил Старик?

– Ваше имя? – небрежно спросил он.

– А то Вы не в курсе, – огрызнулся мужчина. Ему, наверное, лет сорок? Немного постарше меня.