Кэнди Аллен - Напряжение между нами [litres самиздат]

Я зашла в душевую кабину и вскоре почувствовала тепло и горячий пар. Это расслабило меня. Постепенно я начала забывать обо всём: что было на электростанции, как меня в очередной раз бросила мама, с какой змеёй я живу в одном доме.

Всё ещё мокрая, я вышла из душа, завёрнутая в полотенце, как ко мне постучали.

– Кто там? – спокойно спросила я.

– Кристен?

Это была Аманда. Она медленно открыла дверь и вошла.

– Кристен, ещё раз прости меня.

– Аманда, всё в прошлом, – без эмоций сказала я.

– Я хочу извиниться, правда.

– Тогда, пожалуйста, оставь меня в покое.

Наш бессмысленный разговор сошел на «нет», но она не отставала. Аманда подбежала ко мне, и как только дотронулась до моей мокрой кожи, она одёрнула руку.

– Не надо меня трогать. Сегодня ты сделала достаточно.

– Кристен, ты током бьёшься, – с беспокойством сказала она.

– Бывает такое с людьми, они могут биться током, и что?

Я выдохнула и села на кровать, закрыв лицо руками.

– Аманда, прошу, уйди.

Она медленно развернулась и ушла, оставив меня в одиночестве.

Я уже не могла терпеть, поэтому переоделась, коснулась головой подушки, и заснула.

Я проснулся в одноместной кровати, что было необычным для меня. Попытался открыть глаза, но веки, показавшиеся мне чересчур тяжелыми не дали этого сделать. И всё-таки я как-то умудрился открыть глаза и осмотреться. Я был в больнице. Вокруг гудели приборы, яркий свет бил в глаза, в вену была воткнута игла, куда присоединялась капельница. На улице было темно, на стене висели часы, которые показывали около двух ночи. Я протянул руку и попытался отсоединить пульсоксиметр от своего пальца. Как только я это сделал, в палату вбежали врачи, медсёстры и мой отец с Шарлоттой. Доктора делали какие-то анализы, проверяли температуру. Я смотрел на отца и Шарлотту. Папа сидел и держал её за руку, когда она, держа смятый платок в руках причитала:

– Бенджамин, как это произошло? Он же мог умереть!

Всё это сопровождалось всхлипами, которым я не сильно верил. Меня пугало, что я нахожусь не дома, а на больничной койке. А в остальном я был вполне спокоен.

– Мистер Блэк, с ним всё в порядке, – объявил доктор.

– Но что с ним вообще было? – спросил в ответ папа.

– Через него прошел большой ток, удивительно, что он выжил.

– Вы это уже говорили. Давайте конкретнее.

Доктор сделал вдох и начал:

– В момент, когда ваш сын дотронулся до оголённого провода, станция включилась и почему-то его ударило.

– Как это могло случиться?! – гневно, встав с кресла, спросил он.

– Это Вы не у нас должны спрашивать.

– Но мой сын со своими дурными друзьями пьяный залез в щиток!

– В этом мы не виноваты.

Спокойствие доктора было удивительно. Но отец был ужасно раздражен, зол и практически безумен.

– Кто это включил?! Я его по судам затаскаю!

– Мистер Блэк, успокойтесь. Ваш сын жив. С ним всё хорошо.

Врач подошёл к папе практически вплотную, посадил в кресло и сказал пару слов, затем отошел от него.

– Его можно выписывать. Всё хорошо. Ему нужен хороший сон и тщательный присмотр, – сообщил он Шарлотте.

Она лишь кивнула ему, держа сжатый платок в руке. Спустя десять минут врачи покинули палату, оставив нас наедине. Я встал и начал собирать свои вещи. Когда я переоделся, мой отец подошел ко мне.

– Сынок, сегодня ты меня сильно разочаровал. Я думал, что хорошо воспитал тебя, но, видимо, это не так.

Он молча развернулся и вышел из палаты.

На меня нахлынуло чувство вины. Я почувствовал себя плохим сыном, который не поддержал отца в важный для него день, заставил почувствовать себя лишённым ещё одного важного для него человека, а главное, понять, что плохо воспитал меня, хотя это не так. Я понял, что все поступки имеют последствия, которые порой бывают непоправимыми. Я мог умереть.

Мы вышли из палаты, было около пятнадцати минут третьего ночи. Я услышал, идя по коридору больницы двух врачей, говорящих о случившемся:

– Это второй случай за ночь. Такого никогда не было, – сказал врач лет пятидесяти.

– Я удивлён, как они оба смогли выжить. Подростки, могли же умереть…

Здесь я вспомнил про ту девушку, которая первой решила пойти на электростанцию, про которую сказал мне Джастин. Она была на костре. Её ударило током. Как и меня. Она учится в моей школе. Я хочу найти её.

В машине ехали молча, все были то ли не выспавшимися, то ли в стрессе. Я лишь молча смотрел по сторонам, дабы не привлекать внимания. Через полчаса мы прибыли домой. Когда вошли внутрь, нас встретила Лив. Она виновато смотрела исподлобья. Папа гордо встал и начал:

– Лив, судя по камерам, ты помогла Дилану выйти.

Я совсем забыл про камеры. Кажется, сейчас произойдёт что-то нехорошее.

– Лив, ты работаешь много лет, но выпустив моего сына из дома, подвергла его опасности.

Она всё ещё молчала.

– Извини, у меня нет другого выхода. Ты уволена.

Эти слова прогремели для меня. Я выбежал из-за спины отца и заслонил её собой.

– Папа, ты не можешь сделать это!

– Это ещё почему?! – возмутился он.

– Во-первых, Лив попросил я. Даже приказал. Во-вторых, она была мне матерью, когда не мог быть отцом ты.

Я был в гневе. Из-за отца, Из-за себя.

– В-третьих, если бы ты хотел, то понял, что я был бы на этом вечере лишним. Это ваш праздник. А из вас двоих мне важен только ты, отец. Я не хочу смотреть на неё.

Я никогда не высказывал такого отцу. Я всегда его понимал. Но не сейчас.

В его глазах показалось очевидное разочарование, смущение и возмущение. Он подошел, и со всей силы влепил мне пощёчину. Мне не было больно физически, а вот он схватил себя за руку. Она была красной. Но не от пощёчины.

Отец испуганно посмотрел на меня. Я ещё никогда не читал в нём подобного ужаса.

– Он что-то сделал со мной. Ударил током!

Шарлотта и Лив посмотрели на него с удивлением. Ведь это не возможно.

– Я пойду в комнату, при условии, что она останется здесь!

Отец поднял голову, выпрямился, завёл руки за спину и холодно ответил.

– Будь по-твоему.

Я развернулся к Лив.

– Спасибо, – прошептала она.

Я мягко улыбнулся ей и пошёл в комнату. Меня сильно волновало, что будет с Лив. Я сделал вид, что зашел в комнату, хотя сам стоял в коридоре на втором этаже и прекрасно слышал разговор:

– Оливия, давай поговорим спокойно. Объясни мне, почему вы его отпустили?

– Он попросил… – робко ответила она своим тихим голосом.

– А если он попросит пистолет, вы ему дадите?!

– Нет…

– Тогда почему ты его отпустила?

– Он не хотел вам мешать.

Она стояла, пока её отчитывали, но её голос хоть и был тихим, ни разу не дрогнул.

В разговор вмешалась Шарлотта:

– Дорогой, не стоит тратить время на «это». – Женщина показала рукой на Лив, её одежду, запачканную едой и следом какао на щеке. – Она не стоит и капли твоего внимания.