Михаил Кузнецов - Око волка [litres самиздат]

Осталась только боль, при каждом вздохе рвущая на части тело. И боль не проходила. В какой-то момент пришло ощущение свободы, словно его больше никто не прижимал к земле. Прозвучал далекий хриплый голос:

– Слишком сильно подрал…

– Приходит в сознание… – ответил другой, более властный.

– Пусть лучше не приходит, все равно не выживет…

– Раздроблены ребра с правой стороны… Порвано легкое, сухожилия, мышцы… Не вариант, что выкарабкается, – раздался еще один, мягкий и приятный.

– Джон, будет лучше, если его добьем… – это был хриплый.

Эдмон через силу открыл глаза, и в мутной дымке увидел три склонившиеся над ним фигуры. Один осматривал его изодранный бок, второй сидел рядом с каким-то блестящим, похожим на клинок, предметом в руке, а третий стоял прямо напротив и смотрел Эдмонду в глаза. Парень собрал все силы и прошептал:

– Помогите…

– Нет, мы его не убьем, – сказал третий, обладатель властного голоса. – Митч, перевязывай.

– Если даже он выживет, то станет проклятым. Такой хочешь для него судьбы, Джон? Вечных мучений?

– Он выживет, Дезмонд. И будет жить среди нас.

Тот, кого звали Митчем, приподнял Эдмона; парень тут же потерял сознание, и лишь далекий хриплый голос Дезмонда донес последние слова прошлой жизни:

– Ты не имеешь права решать за всех…

Эд вышел из Времени с зажмуренными глазами. Боль, страх, безумие отступили, оставив после себя лишь горечь от ошибок прошлого. О да, именно ошибок – Эд не раз думал, что лучше бы не побежал с той поляны. Замешкался на секунду, споткнулся, запутался в кустах. Чтобы зверь задрал его насмерть, и на этом все. Ни волчьего ужаса, ни Луны, ни выворачивающего наизнанку смрада мертвечины. Чтобы он просто умер, и никогда не узнал о том мире, в котором сейчас варится.

В нос ударил знакомая мешанина запахов чудовищ да мифов. Нити крови и гниловатого запаха неживых даже немного пришлись к месту, словно за время, проведенное в Кирове, он по ним скучал. Эд открыл глаза, огляделся. Время выпустило их из старой обшарпанной двери пятиэтажного здания. Мышино-серый фасад с рыжеватой окантовкой первого этажа выцвел, растворившись в ночной духоте. Эд подергал дверь – закрыто, что неудивительно. Здание определенно было административным, и по тем ароматам, что из него просачивались, это и есть Саратовское Управление. Несмотря на поздний час, здесь горели почти все окна, а из-за высокого забора доносились крики, лязг железа, ругань. Шла подготовка к чему-то масштабному. Эд вышел из закутка, куда выводила дверь, в небольшой проулок. Со стороны улицы, куда тянулось здание Управления, доносились цвета сигнальных сирен и гудки машин. Джон стоял неподалеку, куря в открытое небо.

– На тебе лица нет, – прищурился он, завидев ученика. – Что показало Время?

– Мое обращение.

Джон прищурился, затягиваясь от сигареты.

– А тебе оно что показало? – спросил Эд.

– Геноцид. – Наставник бросил недокуренную сигарету на тротуар, замяв ботинком. – Пойдем, пока Управление не собралось на арест нашего друга.

– Может, что-нибудь расскажешь об этом Цареве? – бросил Эд, догоняя учителя.

– Очень старый миф, наверное, ровесник Попова. И если Попов миф-силач, то Царев – миф-хитрец. Он умелый воин, дрался с чудищами задолго до всего этого. Очень опасный. Я встречался с ним несколько раз… хорошо, что он никогда не был противником. – Джон на ходу достал бутылку виски, которую не так давно ему вручил Бони. – Их тут двое таких Иванов. Один Царев, другой Дураков. Похожи, как две капли воды, только один вечно в проигрыше, другой в выигрыше. Потому у них постоянная борьба за власть. Сидят тут в Саратове и за спиной друг у друга интриги плетут. Дураков формально начальник этого отделения, а Царев его помощник, но влияния у них равное. Скорее всего, поэтому они не обратили внимания на нашего дикаря – как всегда дрались за власть.

Волки подошли к углу здания. У входа стояли два полицейских фургона, выкрашенных в белый цвет. Возле них толпились пять невысоких фигур, закованных в армейскую броню с ног до головы. У каждого на плече виднелись нашивки отряда особого назначения. Все пятеро как по команде обернулись на детективов и застыли.

– Так, Эд, тихо, – Джон развел руки в стороны и приблизился к невысоким бойцам.

Те медленно взяли оружие наизготовку, принялись окружать Джона, не обращая никакого внимания на Эда. Ученик чуял их– запах соломы и парного молока. Как он им не подходил.

– Я – мировой маршал Управления, – Джон достал из внутреннего кармана пиджака удостоверение с жетоном внутри. – Меня зовут Иван, и я прибыл сюда расследовать убийства…

– Стой на месте, маршал, – приказал один из спецназовцев. Голос у него был низкий и будто картавый. – Кузьма, возьми-ка эту кожанку, – приказал он одному из своих, указав на удостоверение.

Боец, что стоял у командира за спиной, осторожно подошел к Джону, забрал документ и некоторое время его разглядывал. Из здания вышли еще трое спецназовцев, и так же насторожено обступили Джона, игнорируя при этом Эда. Видимо, молодой волк не представлял для них никакой опасности.

– Нафаня, это он, – отозвался Кузьма. – Кажись, тот самый Иван.

Нафаня опустил оружие, а за ним и остальные бойцы.

– Америкосы, которых прислать должны, понятно, – проворчал он. – Могли бы и раньше приехать. Топайте в канцелярию, вас там давно ждут.

Джон забрал жетон и махнул Эду в сторону входа.

– Приперлись, спецы хреновы, – бормотали бойцы, косясь на детективов. – Будто нам своих Ваньков не хватало. – Эд заметил, как Нафаня передает по рации об их прибытии.

Внутренне убранство отделения оставляло желать лучшего: лет двадцать назад оно казалось бы роскошным, но, видимо, с тех пор ничего не изменилось. Старые столы, старые диваны, стойка администратора. Все какое-то потертое, выцветшее. Кругом царила суета. На входе детективов чуть не затоптал небольшой отряд спецназа. Один из них, с нашивками сержанта, рявкнул что-то вроде «пшлина», и детективы сразу отступили. И при чем тут пошлина?

Напротив двери, как это обычно бывает, уходила на второй этаж широкая лестница, и на одной из верхних площадок стоял мужчина, на вид которому можно было дать не больше тридцати пяти. Он выделялся из общей массы бегающих туда-сюда деловых сотрудников хотя бы своим спокойным видом. Как ни странно, именно спокойствие читалось на его лице, а не холод, или невозмутимость. Невысок, широкоплеч, но не сказать, что крепок, одет в тактическую форму спецназа, только с непокрытой головой. Белокурые волосы собраны сзади в небольшой хвост.

– Царев, – пробормотал Джон.

Он будто замешкался при виде старого… знакомого? Царев облокотился на перила лестницы, наблюдая за подъемом детективов. Поднимаясь, Эд с удивлением заметил, как Царев похож на Попова. В худом лице, голубых глазах, сдвинутых бровях читались требовательность, но и некая терпеливость. Когда волки поднялись на площадку, Царев провел правой рукой по щекам, будто проверяя, хорошо ли он выбрит.