Юрий Гнатченко - Лютобор, собиратель рун [litres самиздат]

– То руны бы не сработали. – развел руками Иван – все просто. Именно эти руны бы не сработали. Они настроены на капсуляцию именно иномирной энергии вплетенной в биополе человека. Если проводить аналогии то эти семь рун это сети. Ты можешь сколько угодно опускать их в аквариум, но воду ты не вычерпаешь, только рыбку.

– Но они же умерли. Я имею ввиду сами люди. – не сдавался Николай.

– Умерли. – согласился с ним Иван – Умерли очень давно или недавно, но они погибли оставив после себя лишь оболочку в которой жил эмиссар.

Немного помолчав и как бы невзначай бросив взгляд на свои часы волхв продолжил:

– Увы но за последние тысячи лет генофонд людей претерпел значительные изменения. И вторая группа…ее защита ослабела. Теперь эмиссарам стало проще проникать в наш мир. Так что защита людей на сегодняшний день сводится в незаметности. Чем меньше и незаметнее био-энергетическое поле человека, тем за него сложнее зацепиться иномерянам. Но как только человек возжелал запретного, им стали обуревать сильные негативные эмоции, его аура начинает притягивать самонаводящиеся каналы иномирян, их Кротовы норы. И вот спустя какое то время мы получаем эмиссара. Воплощение истинного зла на земле. Не эфемерного, а конкретно стремящегося уничтожить всех вокруг.

Николай не находил себе места. Вскочив со скамейки он не заметил как начал ходить взад-вперед, пять шагов в одну сторону и пять в обратную. Так он делал лишь в крайне сложных ситуациях, когда помимо размышлений ему мешали обуревающие эмоции и ходьба позволяла устранить последние.

Все рассказанное Лютобором укладывалось в голове старшего следователя причудливым калейдоскопом, завораживая и сбивая с толку. Немного резче чем необходимо Николай повернулся обратно к скамейке.

– Я услышал тебя, но…

– Но не готов договариваться – словно прочитав его мысли, покачал головой Лютобор – Ох уж эти христиане. Собрали все факты в кучу, творчески переработали и даже создали культ, который бы противодействовал эмиссарам. Вот только позабыли опять о сущности человеческой. Как говориться в пословице – пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Тебе веры не хватает.

– Фактов. – упрямо покачал головой Лахитин – Я видел сотворенное тобой и оно не укладывается в голове. Я услышал тебя и снова сказанное тобой слишком фантастично. Веры говорить мне не хватает? Увы, мне нужна взаимосвязь между реальностью и историей.

– Кхе…– вдруг рассмеялся волхв – Древняя кровь. Упертые. Сам такой. Факты говоришь нужны? Ну пошли, будут тебе факты.

Одновременно с этим из-за спины Лютобора словно распустились призрачные лепестки, которые спустя секунду обняли его и Николая соединившись в прозрачную и слегка подернутую туманом сферу. Едва только старший следователь открыл рот, чтобы хоть как-то выразить свои чувства, пространство вокруг пузыря подернулось рябью, а по стенкам их укрытия зазмеились кровавые письмена рун.

– Твою же мать! – выругался он. Быстро бросив затравленный взгляд по сторонам. Его мозг хаотично искал выход, но пока попавший в совершенно невозможную ситуацию Николай пытался осознать, хоровод вокруг них замедлился, а спустя секунду полностью исчез. Вместе с последними с мелодичным перезвоном исчезла и сама сфера.

Вот только находились они теперь не в парке Майи Плесецкой, а в какой-то больнице. Рядом с ним прошла медицинская сестра и не придумав ничего получше, он схватил ее за руку и быстро спросил:

– Тысячу извинений, не подскажите где мы находимся?

– Это городская онкологическая больница шестьдесят два города Москвы. А вы собственно кто и что тут делаете?

На секунду перед лицом девушки вспыхнули руны, а раздавшийся позади голос Лютобора был сух как ветры самума:

– Забудь нас. Иди по своим делам.

В ответ на это девушка хлопнула ресницами и молча развернувшись зашагала дальше по коридору.

– Зачем мы здесь? – уточнять у волхва для чего он гипнотизирует медицинскую сестру Николай не стал, а сразу перешел к насущным вопросам.

– Помолчи. – грубо ответил тот и словно принюхавшись отправился в сторону дальней палаты. За ним, словно преданная собачонка по воздуху плыл саквояж. Картина была столь сюрреалистическая для старшего следователя, что он выпал в прострацию до того момента, как волхв скрылся за дверью искомой палаты. Чертыхаясь, Лахитин бросился его догонять и буквально влетел за дверь, успев только мельком увидеть инициалы больного Кудрявцев В.И..

А в палате его ждало личное участие в обряде. Волхв быстро окончив прямо на кафельном полу начертание сектограммы уже расставлял из открытого саквояжа странные яйцеобразные предметы в количестве семи штук. Последние медленно пульсировали и словно были живыми, хотя на вид больше всего напоминали обычный темный камень.

Закончив с расстановкой волхв кратко бросил Николаю:

– Не смей вмешиваться. Все вопросы потом.

После чего в палате началось маленькое извержение вулкана. Странные пассы рукой волхва оставляли в воздухе причудливые знаки, вот только они не пропадали, а осыпаясь золотыми искрами медленно плыли по направлению к камням и достигнув последних словно замирали.

Вскоре все семь знаков заняли свои места и волхв словно получив неожиданный удар в грудь чуть ли не выгнулся в обратную сторону, но устояв на месте продолжил ритуал.

– Твари! – проревел он не своим голосом – Думаете выжить! Да вот хрен вам!!

Из его рук вдруг выстрелили два кроваво-рубиновых хлыста и с остервенением стали по очереди терзать стоящие в углах гептаграммы камни. И словно от боли те начали завывать и из них заструился черный густой дым. Последний под неистовыми ударами бичей волхва, силой загонялся в образованный лучами начерченной сектограммы контур.

По началу черный дым старался приобрести очертания человека, но постепенно сдавался и смиренно ждал своей участи. Справившись с последним, Лютобор резко выдохнув, прямо перед собой создал светящуюся золотом необычную руну. Взглянув на нее лишь мельком, Николай был вынужден отвернуться из-за нестерпимого света, который она излучала. Но даже этого момента ему хватило чтобы убедится в сложности начерченной руны как минимум на порядок, относительно тех которые ему доводилось видеть ранее.

А спустя пару секунд тихий хлопок и вздох облегчения поведал ему об окончании ритуала. Обернувшись старший следователь внимательно присмотрелся к окружающим изменениям. Уставший волхв опершись о спинку кровати быстро рассыпал в воздухе странный серебристый порошок, заставляющий гептограмму бледнеть и исчезать.

Переведя взгляд и ожидая подспудно очередной скрюченный в предсмертной судороге труп, Лахитин был крайне удивлен, заметив как грудь лежащего и крепко спящего молодого парня вздымается и опускается.