Анна Фимина - Эффект бумеранга

Калитка открылась. Василиса вошла. На крыльце ее встречала красивая блондинка с заплаканными голубыми глазами. Одета женщина была в мягкие домашние туфли, широкую юбку макси цвета карамели, и мятную просторную блузку с вырезом лодочкой и завязками на руках в три четверти.

– Пойдемте там поговорим, – пригласила она, направляясь по мощенной серым булыжником дорожке к беседке красного дерева с шикарными шторами цвета фуксии. Они устроились на деревянных скамеечках, обложенных мягкими подушками, друг против друга.

– Чем могу быть полезна следствию? – спросила она устало, поправляя высокую прическу красивыми тонкими пальцами в золотых кольцах.

– Я хотела бы с вами поговорить о вашей дочери, – с этими словами Василиса открыла личное дело. – Вы ведь приехали сюда год назад из Санкт – Петербурга? И вы работаете… уборщицей? – Василиса недоумевающе глядела на ухоженную богатую женщину.

– Да, я работаю в доме господина Чернышева.

– А-а, ну, тогда, конечно, все ясно, – с долей иронии в голосе сказала Василиса, отчего Мещерякова болезненно поморщилась. – Как вы попали сюда, в Партизаны? Вы не многодетная мать, у вас нет нужного образования. Ведь тут только такие в приоритете?

– Это далеко не так. Мы попали сюда, благодаря конкурсу, который проводил господин Чернышев. Он искал себе соратников, набирал в свою команду молодых гениев. Диана попала в пятерку лучших. И мы приехали сюда.

– Господин Чернышев сразу взял ее на работу?

– Да, Илья подписал с ней контракт сразу же. Днем Диана училась, а вечера проводила в его лаборатории.

– Значит, у господина Чернышева есть своя лаборатория?

– Да. Шикарный научно экспериментальный центр «Пирамида» в 9 этажей внутри горы.

– Это там, где раньше была военно-научная лаборатория?

– Да. Кстати, многие работники тех времен вернулись и теперь работают на Илью.

– Вы не замечали каких-то изменений в поведении дочери за последние две недели?

– Да. Замечала, – женщина как будто очнулась, ясным осознанным взглядом осмотрела Василису. – Вы знаете, Диана была целеустремленным трудоголиком. Она копила деньги себе на Кембридж. Мечтала изобрести что-то великое, полезное. Прославиться этим. С ней всегда было нелегко. А в последнее время она стала какой-то яростной и агрессивной. Почти не спала. Все время работала на своем ноутбуке.

– Можно взглянуть на этот ноутбук?

– Его забрали сегодня утром.

– Кто?

– Сотрудники Чоп.

– У нее были друзья? Подруги?

– Да. Диана всегда была компанейским ребенком. Вы бы видели, какую она новогоднюю вечеринку закатила этой зимой. А потом все эти ребята куда – то пропали. Перестали к ней ходить.

– У нее был парень? Сами понимаете, первая любовь, подростковая привязанность, симпатия?

– Да-да. Владик Колпаков. Судя по фото, которыми Диана делилась соцсетях. Они были немного ближе, чем просто друзья.

– То есть вы с ней это не обсуждали? Какие у вас были отношения с дочерью?

– Я виновата перед ней. До того, как мы сюда приехали, я вела нетрезвый образ жизни. Постоянные гулянки, вечно пьяные сожители, которые менялись, как перчатки. Не до дочери было, как вы понимаете. Диане приходилось учиться самостоятельности с ранних пор. Когда мы приехали сюда, меня вылечили от зависимости. И я поняла, что свою дочь потеряла безвозвратно. Она научилась жить своей жизнью, не обращая на меня никакого внимания.

– В общем, делала то, что хотела.

– Именно так. Но она не была аморальным человеком. На школьных родительских собраниях ее всегда хвалили. У нее были хорошие друзья из приличных семей.

– А вы знали, чем она занималась на работе? Какие проекты вела, над какими изобретениями трудилась?

– Нет. Что вы? Да я бы и не поняла ничего.

– Вы думали о том, почему ее… убили?

– Кто знает, – ответила апатично женщина, глядя перед собой.

– Спасибо вам за беседу, – Василиса наклонилась и пожала ей руку в знак сочувствия. – Держитесь.

Мещерякова горестно поджала губы и кивнула.

Василиса, уже сидя в машине, набрала Костику.

– Ну как дела?

– Нормально, – ответил чопик набитым ртом.

– Ты лопаешь что ли?

– Весь день ничего не ел! – возмутился парень. – Серега несчастный бутерброд и тот зажал.

– Слушай, пригласи мне на завтра родителей Колпакова и Реброва. А то я не успеваю. Мне еще на встречу нужно смотаться.

– Ладно. Сейчас отправлю им смс уведомление.

– Ну, пока.

Василиса приехала домой. Коттедж встречал ее молчаливыми темными окнами. Девушка поежилась от озноба: она в съемной московской однокомнатной квартире чувствовать свое болезненное одиночество. А тут огромный дом в два этажа. Вот зачем он ей такой?

Она оделась потеплее и через задние ворота вышла на небольшую пустынную полянку. Пересекла накатанную грунтовую дорогу. Остановилась, оглядываясь по сторонам. И вдруг услышала свист. От дерева в лесопосадке у самого кладбища отделилась темная фигура. Василиса подошла.

– Ты хотел поговорить? Я тебя слушаю.

– Да.

Темнело. Легкая прохлада спускалась на землю после жаркого дня. Они сели на плоский горячий камень.

– Чтобы все было понятно, начну издалека. Два года назад я хакнул систему подсчета избирательских голосов президентских выборов одной зарубежной страны. Мне никто за это не платил, не нанимал меня сделать это. Такой прикол. Я это сделал просто из интереса. Накрутив процентов тридцать голосов, я испугался и ушел из системы сторонними путями. Спустя какое-то время стали говорить о том, что наша страна где-то подтасовала голоса. Видимо, все-таки отследили мой путь. Через два дня после этого ко мне пришли ФСБшники и сказали, что они знают, что я сделал, и что, если я не хочу загреметь в тюрьму, должен сотрудничать с ними. И первое задание: взломать систему защиты какой-то глухой деревеньки на севере Урала. Странная просьба ФСБ.

– Очень странная, если бы я не знала, о какой деревеньке идет речь, – согласилась Василиса, внимательно слушая паренька.

– Поймав меня за незаконностью моих действий, госструктура безопасности заставляла и дальше совершать такие же беззакония. Ладно. Это сейчас я стал вроде поумнее, а тогда… Думаю, это же дело каких-то двух минут. ФСБшники сами пачкаться не хотят. Да не тут-то было. Систему взломать оказалось невозможно. Алгоритм переписывал коды безопасности каждые 20 секунд. За бесполезностью ФСБ отпустили домой. Когда я вышел на улицу, за первым же углом меня затолкали в фургон и приложили к носу салфетку с хлороформом. Очнулся я уже тут, в деревне Партизаны под другим именем и фамилией. С тех пор работаю на господина Чернышева программистом. Закончил тут школу, сейчас учусь в гарвардском университете на факультете компьютерных наук.