Владимир Нестерцов - Багаж императора. Книга третья. Янтарная табакерка

–Это моя забота, я решу проблему, а вы идите и работайте. И имейте в виду: больше никаких пожаров, нам никто не простит, если вы еще раз угробите достояние нации.

Как он решил проблему, неизвестно, но о докторе Пассе вскоре забыли, так как он скоропостижно отправился в мир иной.

Перепуганный Роде стремительно выскочил из кабинета и сутки просидел у себя в музее, думая о том, как обезопасить янтарную комнату. В итоге он написал свои предложения и предоставил их гауляйтеру, чтобы снять с себя ответственность. Тот их одобрил, и с этого момента поток посетителей в янтарную комнату был ограничен и строго регламентирован. На экскурсию допускались: высший командный состав, выздоравливающие после ранений солдаты, команды, отправляющиеся на фронт, и фольксштурмовцы. Все они в янтарном кабинете обязаны были проникнуться величием немецкого духа и самоотверженно защищать фатерланд. Естественно, по утрам сюда продолжал приходить и Э.Кох. Однако после таких посещений у него начинались головные боли и головокружения, поэтому он ограничил свое присутствие здесь всего двумя днями в неделю, прислушавшись к рекомендациям Сергея, которые получил по телефону.

А все дело оказалось в том, что при сборке новой янтарной комнаты были разрушены все каноны, по которым она создавалась, при этом различные элементы панно делало множество мастеров, а не один, как ранее, которые, сами того не осознавая, заряжали эти части своей далеко не положительной энергией. Кроме того, не были проведены очистка основных элементов и соответствующая настройка панелей, в результате чего возник диссонанс. Внутри панелей началась борьба противоположностей, и вследствие этого в пространство устремились жуткие выбросы, вызывавшие панику у тех, для кого они были предназначены. Всё, вместе взятое, отразилось не только на простых обывателях и солдатах, но и на верхушке Третьего рейха. Усилились политические дрязги, интриги, заговоры, резко ухудшилось положение германской военной машины на фронтах боевых действий. Развернулась волна репрессий против начавшей задумываться немецкой элиты. А янтарная комната, работающая в таком непонятном режиме, все больше нагнетала обстановку.

Внешне все было нормально, но по ночам в комнате вспыхивал свет, летали огненные шары и стоял треск, словно кто-то хотел разорвать панно и выбраться наружу. Так продолжалось до весны 1944 года. Страстные призывы янтарного кабинета привели к тому, что Кенигсберг был объявлен зоной первой категории воздушной опасности. Таким образом, война пришла в Германию. Профессор Роде, боясь за свое детище, кинулся с просьбой к Э.Коху и получил разрешение на демонтаж шедевра. Когда первые бомбы упали на Кенигсбергскую крепость, янтарный кабинет был разобран и находился в деревянных ящиках в подвале, прямо под кабинетом профессора. Как-то, принимая очередную порцию любимого «Блютгерихт №7», он в порыве пьяной откровенности сказал директору ресторана, что янтарный кабинет уйдет только вместе с ним, он его никогда не покинет. А пока шедевр не подавал никаких сигналов, будучи изолированным в деревянных ящиках, на которые периодически сыпалась штукатурка от взрывов огромных бомб. Особенно сильному бомбометанию подверглась лаборатория №13. Это было связано с тем, что Черчилль почему-то невзлюбил этот город и настаивал на непрерывной его бомбежке. Очевидно, он интуитивно чувствовал ту угрозу, которая исходила отсюда лично для него. Самая мощная бомбардировка состоялась в ночь с 26 на 27 августа, в которой участвовало около двухсот бомбардировщиков. Но как ни странно, при всех попытках летчиков поразить это место прицельным бомбометанием даже на малой высоте ничего не получалось. Ни одна бомба не взорвалась на этой территории, и старинные здания в первозданном виде, в печальном одиночестве торчали среди обломков крепостных стен и битого красного кирпича. После каждой бомбежки Роде стремглав бежал в подвал и стряхивал с ящиков пыль, а иногда и оставался там на время бомбежки. Несмотря на то, что янтарный кабинет как единое целое уже не существовал, заключенное в нем существо, созданное злым гением, оглохшее, ослепшее, полупарализованное, пыталось выбраться наружу. Оно рвалось из этого заточения всеми оставшимися в его распоряжении силами. Иногда эти порывы были настолько мощными, что ящики подбрасывало вверх, а некоторые из них даже совершали полеты, ударяясь о стены. Профессор, видевший беспорядок, приписывал все это действиям английских бомбежек и снова приводил ящики в надлежащий вид. Такая ситуация и слухи о том, что янтарный кабинет, скорее всего, придется отправить в Берлин, толкнули его на активные действия. Он срочно, собрав оставшихся мастеров, возобновил работу мастерской и стал готовить запасные элементы панно, оправдывая это интенсивными бомбежками. На самом деле, боясь расстаться с кабинетом, он придумал план, по которому решил отправить в Берлин, в случае необходимости, вот эти новые янтарные элементы, а комнату спрятать здесь, чтобы присматривать за ней. Фактически он относился к этому янтарному шедевру как к живому существу, за которым нужен постоянный уход. Все эти детали всплыли после окончания войны, а пока профессор был обеспокоен проблемой сохранности янтарной комнаты. В связи с осложнением положения на фронте и сжатием кольца вокруг Кенигсберга интенсивность попыток янтарного существа вырваться наружу все увеличивалась. Оно считало, что помощь уже близка и надо приложить еще немного усилий, и те, которых она все время призывала к себе, придут к ней на помощь, и она заключит их в свои объятия. И вот этот день настал.

Глава

XIV

В первых числах апреля 1945 года войска Красной Армии окружили Кенигсберг и начали штурм города. Окопавшиеся в его чреве немецкие войска подвергались непрерывным артиллерийским и авиационным ударам. Над крепостью стоял красный туман от пыли, образующейся из битого кирпича, постоянно подбрасываемого вверх взрывной волной. Немцы держались из последних сил, пытаясь поглубже залезть в землю или спрятаться за толстыми стенами рыцарского замка. Но это не спасало, как и не спасали глубокие сводчатые подвалы. Артиллерия била прямой наводкой, проламывая многометровые укрепления.

Роде метался, как угорелый, не зная, что предпринять. Хотя к нему поступила команда эвакуировать янтарный кабинет, он не смог пересилить себя и расстаться с делом всей своей жизни, поэтому он пошел на хитрость. Под видом янтарной комнаты он передал спецкоманде ящики с янтарными копиями, сделанными недавно в его мастерской. Саму же комнату разделил на три части и с помощью преданных ему людей спрятал в разных местах, причем наряду с действительными закладками ящиков с янтарем были оборудованы и ложные заминированные схроны. Чтобы не забыть схему расположения этих мест, профессор в тайне от всех ночью пробрался в подвал под своим кабинетом, где ранее хранилась янтарная комната, и, отсчитав третью слева стрельчатую колонну, поддерживающую потолок, подошел к ней. Осмотревшись по сторонам, он вытащил из-за колонны два кирпича и в открывшемся пространстве острым ножом, используя древние руны, нарисовал схему расположения мест хранения ящиков с янтарной комнатой. Затем вставил кирпичи обратно, расклинив их так, чтобы они не шатались. Случайно наткнувшийся на эту схему человек не смог бы разгадать шифр, не зная рун и их обозначений, или бы просто подумал, что это очередное послание от древних тевтонцев. Обезопасив себя таким образом, Роде вздохнул с облегчением и улегся в кабинете отдохнуть. Однако долго спать ему не пришлось. Рано утром его забрал отряд эсэсовцев и вместе со всей командой, участвовавшей в ночной работе, повел в лабораторию №13. Благо, идти было недалеко. А боевые действия только начинались. Это дало им возможность беспрепятственно достичь нужного здания. Здесь их уже ждали. Объяснив последующие манипуляции необходимостью сохранения государственной тайны, их поочерёдно стали заводить в одну из комнат, предварительно дав выпить какой-то напиток. Последним оказался Роде. Ему тоже преподнесли напиток, налитый в фарфоровую чашку с имперским орлом. Напиток был горький на вкус, и профессор с трудом, в три приема осилил его. От горечи у него зажгло все нёбо. Занятый этой проблемой, он не очень сильно реагировал на дальнейшие действия лаборантов, которые, взяв его под руки, завели в соседнюю комнату. Там усадили в деревянное кресло, привязав руки и ноги специальными ремнями. Голова тоже была зафиксирована таким образом, что он не мог повернуться ни в какую сторону, а только вращал глазами. Когда манипуляции были окончены, мягкий женский голос вкрадчиво предложил профессору смотреть прямо перед собой на светящуюся точку, которая сейчас появится перед ним. Вняв призыву, Роде стал старательно пялиться в темноту перед собой. Сначала ничего не происходило, затем последовали вопросы: кто он, его год рождения, профессия. На них он отвечал автоматически, после этого впереди зажглась красная точка, которая постепенно расширялась. И вдруг перед умиротворенным профессором, словно из небытия, из красной точки вынырнул янтарный череп и уставился на Роде. Из его глаз стали исходить яркие лучи света, которые впились в голову профессора и стали копаться там, в его личной жизни, в его воспоминаниях, что-то зачеркивая, а что-то вставляя, причем он ощущал это физически, каждый раз, когда цвет лучей менял свою интенсивность. Роде стал дергаться от ужаса, закричать он не мог, потому что горло свело от выпитого напитка. И сопротивляться вторжению он не мог, так как все произошло внезапно и он не был готов к этому. В итоге он обмяк и потерял сознание. Очнулся он на диване у себя дома во вполне нормальном состоянии. Но то, что произошло с ним этой ночью и в утренние часы, он не помнил. Жена сказала, что его принесли люди в штатском, объяснив, что нашли на улице без сознания. Выпив крепкого чая, Роде, несмотря на бомбежку, побежал на работу. Янтарного кабинета он не нашел и куда тот делся, он на мог вспомнить.