Ростислав Соколов - Глаза истины: тень Омбоса. Часть 2. Чёрная пирамида

Времени у нас даже меньше, чем мы думаем.

Немец снова вернулся к тексту послания сеттитов из храма.

След к злу или добру…

Что бы это вообще значило?

Светило укрывает…

Странное сравнение.

Ему захотелось снова изучить фото и проверить правильность перевода Марго. В точности первых двух строк он сомневался. Ведь немец едва успел их прочесть. Зато Маргарита, пускай и опередила его, тем самым спасла их всех.

Допустим, что-то, именуемое «следом к злу или добру» всё-таки укрывает светило…

Египетская религия была одной из первых в своём роде так называемых религий спасения. В подобных верованиях центральное место занимала идея о спасении души человека ради райского существования после смерти. Египтяне первыми сформулировали простую жизненную доктрину: живи добродетелями и получишь вечную жизнь за гробом. В противном случае, если умерший грешил и нарушал законы, именовавшиеся «словом Маат», человека ждало небытие.

Судьбу усопшего после смерти, как и у христиан, решали на суде. Только если последователи Христа ждут Страшного суда последние две тысячи лет, то египтяне получали его сразу после прохождения двенадцати врат в царстве мёртвых, где их подвергали различным испытаниям и загадывали хитроумные загадки. Знаменитая «Книга мёртвых», по сути, и являлась сборником советов, как преодолеть испытания стража каждых из двенадцати врат, чтобы попасть на финальный суд Осириса.

На ум сразу пришла жутковатая аналогия с теми загадками и испытаниями, что им самим сейчас приходилось проходить.

Словно мы сами отправляемся на тот свет, в египетскую преисподнюю.

Владыка Царства мёртвых при содействии бога-проводника Анубиса взвешивал сердце умершего – единственный орган, который оставляли в теле мумии – на специальных весах. В противовес ему на другую чашу клали перо богини Маат, олицетворявшей истину и порядок. У человека, жившего по всем правилам законности и добродетели, сердце было таким же лёгким, как перо, и душа его получала место в райских полях Иалу. А вот у грешника сердце, отягчённое пороком, было тяжёлым, и тогда его отдавали на съедение Амт, чудищу с телом льва и головой крокодила. Поскольку именно сердце являлось, согласно представлениям египтян, вместилищем души, то покойник без сердца становился автоматически обречённым на вечные страдания.

Пятеро беглецов шагали из одного зала в другой, пока Ратцингер лихорадочно прогонял все известные ему факты о мифологии Египта в голове. Он вернулся к посланию из Нагады.

Светило укрывает … Как оно вообще может что-то укрывать, если оно светит, прогоняя прочь все тени?

Когда они миновали один из залов, Ратцингер задумчиво поднял взгляд перед собой и остановился как вкопанный. Увиденное поначалу ужаснуло его. Все прошлые размышления мгновенно улетучились из головы немца. И только тогда он понял, что тревога была ложной.

Перед Ратцингером стояла небольшая, около полутора метров в высоту, статуя Сета в более традиционном изображении, нежели увиденное ими в святилище сеттитов. Загнутая вниз вытянутая морда. Длинные, напоминающие ослиные, уши. Глаза, чем-то похожие на азиатские. Бог стоял, выставив одну ногу вперёд, облачённый лишь в набедренную повязку до колена, или шеньдит. В левой руке он держал Анкх, символ вечной жизни, правая была поднята в благословляющем жесте.

Но это была вовсе не одиночная статуя, а целая скульптурная композиция. Прямо перед Сетом, левым боком к богу хаоса и разрушения, стоял фараон в той же позе и том же одеянии, но с короной обеих земель на голове. С противоположной стороны симметрично Сету стоял сокологоловый Гор, бог небес.

Немец немного напряг память и вспомнил название статуи. «Гор и Сет коронуют фараона Рамзеса III». Два бога в данном ансамбле олицетворяли два Египта: Сет – Верхний, традиционно принадлежавший ему, край пустыни и засухи, Гор – Нижний, райский сад в долине Нила. Оба бога благословляли фараона на царствование, с гордостью нарекая его правителем объединённого Египта.

Ратцингер уже было собрался двинуться дальше за остальными, но тут его как осенило.

– Постойте! – позвал он.

Два федерала и девушки остановились. Ковальский, раздражённо пожав плечами, подошёл к немцу.

– Я вам разве неясно объяснил? У нас нет времени!

– Если это поможет расшифровать подсказку сеттитов, то можно на минутку и задержаться, – ответил Ратцингер, не сводя глаз со скульптурной композиции.

– И чем же это нам поможет? – процедил федерал сквозь зубы. – Вам своя шкура не мила?

Если мы не разгадаем загадку, идти всё равно будет некуда! – подумал Ратцингер, но озвучить не решился.

– Путь к злу или добру… – повторил он, приближаясь к статуе, пока мимо них, огибая экспонаты, словно ручьи, проходили туристы со всех концов света. – Эта статуя традиционно считается символическим отображением коронации фараона объединённых Нармером земель Египта. Но теперь мне кажется, что у неё может быть и другое значение.

– Добро и зло? – произнесла подошедшая к ним Марго. – Ну что ж, Сет как раз находится на подходящем для чёрта месте.

Ратцингера поразила аналогия девушки. Но в этом не было ничего удивительного: взглянувшей на композицию незамыленным взглядом Маргарите было проще уловить скрытую суть. Просто блестяще! Как только он раньше не догадался?

Старинный русский обычай плевать через левое плечо от сглаза часто его возмущал и внушал отвращение. Ратцингер знал, откуда пошла эта традиция: якобы за левым плечом стоит чёрт, который только и ждёт, чтобы испортить человеку любое его начинание. В то время как за правым плечом находится ангел, к чьим словам стоило прислушиваться. В очередной раз немец поразился, как многие вещи, начиная с целых концепций, вроде идеи спасения, и заканчивая мелочами, вроде народных примет и орнаментов, были придуманы в Древнем Египте и, хоть и искажёнными, прошли сквозь века до наших дней и проникли в другие страны.

В композиции перед ними Сет стоял по левую руку от фараона, на месте чёрта, как и сказала Марго. А Гор, олицетворявший силы света и добра, стоял по правую.

Путь к злу или добру…

И нам нужно выбрать сторону. Точнее её уже выбрали за нас.

Ратцингер взглянул на сокологолового Гора и почувствовал, как в мозгу зашевелились шестерёнки. Путь к злу или добру светило укрывает. Он ужаснулся, что в пылу паники не смог сразу сообразить, о чём шла речь. К тому же в следующей строке упоминается птенец! Это же очевидно!

– Нам надо поторапливаться! – сказала Алиса.

– Уже идём! – ответил Ратцингер уверенно. – Я узнал всё, что нужно. Кажется, я понял, куда нам следует отправиться дальше. Объясню по дороге.