Джим Батчер - Архивы Дрездена: Маленькое одолжение. Продажная шкура

Бебека свирепо глядел на нее в очевидном замешательстве.

– Леди дело говорит, Крошка, – заметил я. – Ты не обретешь здесь ничего, кроме неприятностей, а терять тебе особо нечего, разве что время – и то немного. Уходи. Полагаю, мы с тобой еще встретимся, и очень скоро.

Бебека уставился на Мёрфи, потом на меня. Будь я не таким дерзким и бесстрашным, я затаил бы дыхание, надеясь, что драки удалось избежать. А так я затаил его только из-за звериного запаха.

В конце концов бебека склонил голову перед Мёрфи, еще раз прочертив потолок рогами. Мака прямо перекосило.

– Отвага, – пророкотал он, – уважения достойна. Но, чародей, ты жиже оказался, чем я думал, коль за спину ты смертной хоронишься – сколь доблестна она бы ни была.

Я сделал глубокий вдох, стараясь не морщить при этом нос.

– Господи, – сказал я. – Попробую это как-нибудь пережить.

– Коль переживешь, так ненадолго – готов тебе я это обещать. – Бебека снова коротко поклонился Мёрфи, повернулся и, пригнувшись, направился к выходу.

Он даже закрыл за собой дверь.

Мёрфи перевела дух и убрала пистолет в наплечную кобуру. Удалось ей это, правда, попытки со второй или с третьей.

Я тоже опустился на стул – ноги сделались слегка ватными.

– Ты, – сказал я Мёрфи, – ну ты и крута!

Она сделала честную попытку улыбнуться.

– О, теперь-то ты заметил. – Она покосилась на дверь. – Он действительно ушел?

– Угу, – кивнул я. – Думаю, ушел. Летние не сплошь белые и пушистые, но представления о чести у них имеются, и если кто-то из них дает слово, он его держит.

Мак сделал нечто, чего я в его исполнении не видел почти никогда.

Он вынул из-под стойки три бутылки темного стекла и принес их к нам на стол. Он сорвал крышки, поставил одну передо мной, другую перед Мёрфи, а третью оставил себе.

Я взял бутылку и понюхал. Напиток был мне незнаком, но имел такой насыщенный аромат, что рот сразу наполнился слюной.

Не говоря ни слова, Мак поднял бутылку, салютуя ею Мёрфи.

Я повторил его движение. Мёрфи устало тряхнула головой и подняла бутылку в ответном жесте.

Мы выпили, и мой язык решил, что начиная с этого дня любое пойло, которое я буду пить, по сравнению с этим окажется горьким разочарованием. Слишком много вкусовых оттенков слились вместе во что-то, не поддающееся описанию, будь у меня даже неделя на попытки. В жизни не пил ничего подобного. Божественное пиво, по-другому не назвать.

Мак осушил свою бутылку одним долгим глотком, прикрыв глаза. Поставив ее на стол, он посмотрел на Мёрфи.

– Храбро проделано, – сказал он.

Мёрфи раскраснелась от облегчения и от пива – думаю, ей оно понравилось не меньше моего. Не уверен, что Мак это заметил, но я-то знаю ее достаточно давно, чтобы понять – и от смущения тоже.

Мак вернулся к барной стойке, оставив нас с Мерфи допивать райский нектар в бутылках.

– Ладно, – произнесла Мёрфи немного слабым голосом. – На чем мы остановились?

– Ты собиралась рассказать мне, что, по твоему мнению, я заблуждаюсь и что чикагской полиции необходимо вмешаться.

– О, – сказала Мёрфи. – Верно. – Она еще раз покосилась в сторону двери, за которой скрылся бебека. – Ты сказал, что из двух партий, причиняющих нам неприятности, та, к которой относится эта тварь, получше второй?

– Угу, – буркнул я.

– Мы трижды выступали против сверхъестественных тварей, – тихо произнесла она. – Дважды это закончилось плохо.

Под «мы» она имела в виду полицию, конечно. Я кивнул. В одной из таких стычек погиб ее партнер, Рон Кармайкл. Не ангел или кто-нибудь в этом роде, но хороший человек и надежный полицейский.

– Ладно, – так же тихо произнесла она. – Повременю пока с тревогой. При одном условии.

– Валяй, говори.

– С этого момента я в деле. Тебе явно нужен кто-то, кто защитил бы тебя от больших злых баранов.

Я фыркнул:

– Ага, очевидно.

Она подняла свою бутылку с остатками пива. Я поднял свою.

Мы чокнулись бутылками, прикончили пиво и вместе вышли на зимний мороз.

– Ладно, – сказал я. – Объявляю заседание военного совета открытым.

Мы все сидели у меня в крохотной гостиной, поедая гамбургеры из «Бургер-кинга». Томас и Молли голосовали за «Макдоналдс», но, поскольку платил я, их строго известили о том, что тут вам не демократия, так что все закончилось «Бургер-кингом».

Да здравствует Король, детка.

Мёрфи закатила глаза, наблюдая за происходящим.

– Военный совет? – вытаращившись на меня, переспросила Молли. – Мы что, вступаем в новую войну?

– Я выразился метафорически, – объяснил я, удостоверившись, что баланс кетчупа и горчицы в моем гамбургере находится в пределах приемлемого. – Мне нужно определиться со следующим моим шагом, а за последние дни меня слишком часто молотили по башке. Вот я и решил, что немного посторонней помощи моему мозгу не помешает.

– До тебя это только сейчас дошло, да? – невинно пробормотал Томас.

– Разговорчики в строю! – буркнул я. – Суть в том, чтобы вместе сгенерировать какие-нибудь полезные идеи.

– И не слишком дурацкие, – добавила Молли, с трудом удержавшись от того, чтобы не прыснуть.

Я смерил ее взглядом. Она поперхнулась жареной картофельной соломиной.

Мёрфи потягивала через трубочку диет-колу.

– Что ж, – сказала она, – лично я не знаю, что тебе посоветовать, пока не уразумею, что у тебя за противник.

– Я же говорил тебе в машине, – напомнил я. – Рыцари Ордена Темного Динария.

– Падшие ангелы, старые потускневшие монеты, убийцы-психопаты – это я поняла, – сказала Мёрфи. – Но это ничего не говорит мне о том, на что они способны.

– Она права, – негромко заметил Томас. – Ты не слишком много рассказывал об этих типах.

Я сделал глубокий выдох и откусил большой кусок гамбургера, чтобы подумать над ответом, пока жую.

– Эти твари способны на очень многое, – произнес я наконец. – В первую очередь монеты, похоже, позволяют своему обладателю менять физический облик на тот, который лучше, чем обычное человеческое тело, приспособлен для боя.

– Боевые трансформеры! – восхитилась Молли. – Клево.

– Ничего клевого, – возразил я. Потом подумал и согласился. – Ладно, может быть, отчасти и так. Это делает их менее уязвимыми. Это делает их более быстрыми. Вооружает самыми разнообразными орудиями убийства. Само собой, клыками, когтями и тому подобным. У Кассия, кажется, зубы ядовитые были. Обладатель монеты Урсиэли мог превращаться в медведеподобную тварь с клыками, когтями и рогами в придачу. Другая превращала волосы в миллион живых титановых лезвий, и они могли извиваться по всему помещению или пробивать стены. Протягивались аж на двадцать или тридцать футов.

– У меня среди клиенток такие встречаются, – встрял Томас.