Евгений Щепетнов - 1972. Олигарх

– Вы должны понимать…Зинаида Михайловна, что пока вы в таком состоянии, о том, чтобы привезти сына не может быть и речи! Его ведь кормить надо. А чем вы будете кормить? Нет уж, вот как встанете на ноги, так и поднимем вопрос о том, чтобы вернуть вам сына. А пока что…

– А что – пока? – вдруг твердо спросила больная –В каком я состоянии? Что с моим…раком?

– Ваш рак на месте, никуда не делся – хмыкнул лечащий врач, переглянувшись с профессором который с живым интересом наблюдал за происходящим – Но у вас явные улучшения. Вас доставили в гораздо худшем состоянии, чем то, в каком вы находитесь сейчас. Одно то, что вы очнулись, разговариваете, да еще и просите еды – что-то да значит. Честно скажу – мы не думали, что вы заговорите. Вас даже специально поместили в отдельную палату…

– Чтобы моя смерть не расстроила других пациентов? – усмехнулся больная.

– Ну…да! – сознался врач – Но вы всех так сказать обманули. Метастазы исчезают, опухоль рассасывается. Мы вчера делали рентген, результаты просто потрясающие. Если так дело пойдет…

– Не будем загадывать, коллега! – перебил профессор – Я суеверен! Давайте подождем и посмотрим, во что это все выльется. Мои рекомендации – усиленное питание, вначале побольше жидкого. Много питья. Ну и в принципе…все! Лежать, есть, пить, и выздоравливать! Слышали, моя дорогая? Выздоравливайте! Это будет сенсацией – человек в такой стадии болезни фактически возвращается с того света!

– Из другого мира… – вдруг пробормотала под нос Зинаида – И все-таки он был прав. Как и всегда – прав.

– Кто прав? – спохватился лечащий врач, но было уже поздно. Больная мирно посапывала, прикрыв глаза и сделав вид (или на самом деле уснула?) что ничего не слышала. Профессор легонько махнул рукой – пойдемте! И оба врача вышли. Уже в коридоре профессор похлопал коллегу-ученика по плечу и предложил:

– Наблюдайте, очень интересный случай! Можно развить в неплохую диссертацию. Если что – я вас поддержу. Такой случай упускать нельзя.

– Да, это не кадиллак! – задумчиво сказала Ольга, подставляя лицо горячему воздуху, который влетал в салон из открытого окна.

– В высшей степени логичное замечание! – ухмыльнулся я – Это не кадиллак! А как догадалась? Когда до тебя стало доходить?

– Тьфу на тебя! – беззлобно фыркнула Ольга – Где ночевать будем?

– А чего ночевать? – пожал я плечами – Откинь спинку, да и спи. А я буду гнать, пока силы есть.

– Да ты так и до Америки догонишь, знаю я твои силы! Надо было в Киеве остановиться – походили бы, посмотрели…

– Да ну его…Киев этот! – буркнул я, досадливо скривившись – Глупо, наверное, но у меня к нему идиосинкразия. После тех событий, что у нас произошли…ну…в моем мире, я даже слово «Киев» не переношу. Для меня оно стало источником дурных воспоминаний и ожидания какой-то пакости. Ну, только представь, что люди в Киеве вдруг спятили и стали ненавидеть русских. Как тебе такое? Что мотаешь головой? Не веришь? А вот так! Недобитки бандеровские там правят бал. Вернее – их дети и внуки. Сталин виноват!

– В чем? – подняла брови Ольга.

– А в том, что был слишком мягок. Вешать надо было тварей. Они ведь как – когда наши пришли, прогнав фашистов, и переловили этих бравых полицаев – большинство из них заявили, что в полицейские их загнали насильно, и они ничего не делали, кроме как ходили с белыми повязками. Глупо, правда? Но наше «жестокое и бессердечное» НКВД поверило этим мерзавцам, и вместо того, чтобы их повесить – дали разные сроки лагерей. Полицаи отсидели, и вышли, затаив злобу и ненависть в советской власти. Ну и к русским – это уж само собой. Как к символу советской власти. А потом воспитали детей и внуков в духе ненависти и злобы к СССР и русским. И кто виноват? Власть, конечно, и лично Сталин – недосмотрел! Душить надо было! Вешать гадов!

– Ну…ты слишком жесток – Ольга помотала головой – А если и правда насильно загнали? Если и правда никого не трогали? Что же им, башку прострелить?

– Решила выступить адвокатом дьявола? Ладно, давай. Почему тысячи и тысячи других людей не загнали в полицаи? Почему они не надели белую повязку? А ЭТИ – надели? Неужели думаешь их насильно, под расстрелом заставляли служить? Ходили, ели, пили, народ обирали, девок насиловали – так ответь за это! Нет, наши были слишком мягки. Результат: пронизанная бандеровщиной, как сыр червями Украина. Гнойник в подбрюшье России. Правят там самые что ни на есть нацики, русофобы, и они на самом деле марионетки, которых за ниточки дергают американские друзья. Фактически – Украина превратилась в американскую колонию. И нужна она америкосам только для того, чтобы использовать в виде тарана против России. Или даже не тарана…а так, грязного ржавого гвоздя, которым царапают спину России в надежде, что у нее начнется заражение крови. Мерзко, противно и очень грустно. Один народ-то, все русские. Только часть их вдруг спятила и отказывается признавать родство.

– Как это страшно! – Ольга снова помотала головой – Я и представить такое не могу. Ведь было же советское воспитание, как могли эти люди так спятить?!

– Легко – угрюмо ответил я, всматриваясь в дорогу – Промывка мозгов через средства массовой информации, в том числе, и в основном – через телевизор. У нас его зовут «зомбоящиком». Рассказали, что мы не родня и вообще – древние укры изобрели колесо и выкопали Черное море. А все остальные народы мира пользуются изобретениями этих самых укров. Целые группы ученых работают над оболваниванием своего народа, рассказывая о протоукрах и о том, как все народы мира пошли от этих великих людей. А народ…ну что народ? Стадо! Найдутся дельные, умные пастыри, которых как следует подогреют баблом – вот и повели они стадо. И научили блеять то, что нужно пастырю. Кстати сказать – Западная Украина всегда была недоброжелательно настроена к России. Честно сказать, там и украинцев-то никогда не было. Поляки, евреи, венгры – кого только там нет. Разговаривают на суржике, их настоящий украинец и понимает-то с трудом А главный их город Львов, который ранее был польским городом Лембергом и никогда не принадлежал Украине. Все им дала советская власть, которую они теперь поносят почем зря – как и положено бандерлогам, не испытывающим благодарности. Ибо совести у обезьян нет.

– Теперь так не будет, успокойся. Ты все сделал, чтобы такое не случилось в этом мире.

– Надеюсь, что все… – я поддал газу и обошел ЗИЛ-130, в самосвальном кузове которого была навалена груда земли и он тащился еле-еле.

– Вот потому я не люблю Киев и не хочу туда ехать! – заключил я, и замолчал, больше не желая продолжать наболевшую тему.

– А что с Одессой? С ней что стало?