Анюта Соколова - Родери

Но все мои благие намерения разбиваются об оплывшую грудь господина Лаверса, который неожиданно выскакивает нам навстречу.

– Госпожа Родери! – всплеск пухлых рук. – Господин Даллор! Чудесно, что вы вдвоём! Такая досада… Я хотел сказать, такое несчастье! Господин Винкер Сарьэн скончался в своём особняке, во сне, слава Всевышнему… Сто восемьдесят лет, ещё жить и жить! Теперь родня начнёт грызть друг другу глотки… то есть оспаривать волю покойного! Пойдут слухи, домыслы, кляузы…

– Что вы от нас хотите? – недоумевает Даллор.

– Осмотреть тело и выдать заключение, что смерть произошла от естественных причин, – я перевожу эмоциональную речь Лаверса на нормальный язык. – Винкер Сарьэн владел миллионами. У него под каблуком три сына и семь внуков, все они годами терпели крайнюю стеснённость в средствах и жили в кредит, причём кредиторы их не особенно донимали, не сомневаясь, что рано или поздно своё получат.

Молчун одобрительно кивает.

– Иными словами, Брэгворд ждёт чреда громких скандалов, когда наследнички примутся обвинять друг друга? – прозревает Даллор.

– Мягко сказано. Службу просто завалят всевозможными доносами, начиная с того, что горничная, приставленная старшим сыном, подлила яд в суп, и до заявления, что нанятый младшим сыночком служащий при горртах натёр их специальной мазью, и это повлекло за собой смерть господина Сарьэна.

– Горртов – мазью? – теряется мой новый начальник.

– Было такое, – бесстрастно поясняю я. – Некий умелец регулярно подмешивал отраву в бальзам для ухода за шерстью. Звери медленно умирали и невольно убивали владельца. Вы же знаете, у хозяина и привязанного к нему горрта устанавливается общая эмоциональная связь. Три года – и никаких следов преступления.

– Однако! – присвистывает Даллор. – Какие искусники водятся в Брэгворде!

– Госпожа Родери, – заискивающе тянет Лаверс, – прошу вас, помогите господину Кэлэйну оформить всё должным образом… Чтоб ни одна сволочь не придралась … ни один уважаемый наследник не усомнился!

Благосклонно киваю. Две подписи магов высшего уровня на свидетельстве о смерти заткнут рты любым клеветникам.

Молчун расцветает.

– Идёмте, – поворачиваюсь я к Даллору, одновременно строя портал, – раньше приступим – раньше освободимся.

Особняк рода Сарьэн в центре Брэгворда больше напоминает дворец. Высоченный и помпезный, он выстроен прямо напротив ратуши. Я искренне сочувствую градоначальнику, вынужденному каждый день лицезреть этот чудовищный образец дурного вкуса, облепленный позолоченными завитушками, словно торт в кондитерской.

Навстречу нам высыпает толпа скорбящих родственников, все как один в траурных одеяниях. Заранее готовили, что ли? Нас с Даллором под общие причитания, в которых нет-нет, да и промелькнёт ликование, провожают в спальню покойного. Господин Винкер, даром что держал семейство в чёрном теле, себе в удобствах не отказывал. Комната в три окна, тяжёлые портьеры с ламбрекенами, кровать под пышным балдахином (Далайн, ругаясь на чём свет стоит, повыбрасывал такие из королевского дворца три года назад, заменив современной мебелью). На столике рядом с окном – букет живых цветов в хрустальной вазе изумительной красоты. И не роз с хризантемами, что и в этих суровых краях прекрасно растут зимой в оранжереях, а трепетных фиалок, за которыми приходится ходить порталом через полмира. Фиалки, правда, приложенных усилий не оценили и безнадёжно завяли.

Сам покойный теряется в необъятных просторах огромной кровати. При жизни щуплого главу рода Сарьэн побаивались не только члены его семейства, но и большинство уважаемых жителей города: он относился к тем коротышкам, что всё равно заставляют окружающих смотреть на них снизу вверх. Сейчас, маленький и сморщенный, с закрытыми глазами под сухой тонкой плёнкой век в обрамлении роскошного постельного белья господин Винкер вызывает жалость. Боковым зрением я ловлю торжествующие взгляды, которыми обмениваются родственнички. Молоденькая девушка с ненавистью смотрит на фиалки, стоимость которых в самом разгаре зимы сопоставима с недельной зарплатой среднего служащего в Брэгворде.

Ходят сплетни, что господин Сарьэн дозволял своим домашним не более одного нового платья или костюма в год. А на все упрёки усмехался – ступайте работать. Как мой друг Файбэр и поступил в своё время. Каково это – работать за гроши, когда рядом лежат миллионы?

Не знаю. Я обеспечиваю себя сама с шести лет – именно в таком возрасте выявляют будущих магов, забирая их в государственные школы. Первые шесть лет обучения оплачивает Корона. Дальше всё зависит от тебя, даже двойная «эл»… Но я отвлекаюсь.

Войдя в спальню, Даллор делает знак остальным, веля держаться подальше. Осматривает комнату, проверяет окна, контур двери, стены, даже пол и потолок. Исследует каждый предмет на новизну, не гнушаясь домашними шлёпанцами. Заклинание классическое, кропотливое. В моём варианте оно гораздо проще и короче. Но я не вмешиваюсь. Я лишь подчинённая господина заместителя Главы Службы. Наблюдаю, сверяю результаты. Дальше – изучение тела. Мощная, ровная аура, ни дыр, ни проклятий, ни следа болезней. С такой энергетикой люди спокойно живут двести лет, если не больше.

Только Винкер взял – и помер. Почтенная смерть – в собственном доме, в своей постели, без мучений… Не слишком ли многие сегодня умерли во сне? И не вызывает ли вопросов кончина практически здорового, крепкого старика, с такой радостью ожидаемая притесняемым семейством?

– Что ж, – голос Даллора громок и уверен, – я подтверждаю смерть от естественных причин. Госпожа Родери, ваша очередь подписывать свидетельство.

– Не торопитесь, – в отличие от него, я говорю очень тихо, – и вызывайте дознавателей. Винкер Сарьэн убит.

Так действует на людей внезапность – секундная тишина и всеобщий оглушающий гомон. К чести Даллора, он не пытается спорить со мной – достаёт устройство связи, пишет несколько строк, командует:

– Никому не покидать дом! – И только потом поворачивается ко мне. Блеск его глаз обещает мне мало приятного, да я не из пугливых.

– Гос-с-спожа Родери, – это заикание или змеиное шипение? – не будете ли вы столь любезны пояснить мне, недалёкому, с чего вы бросаетесь подобными заявлениями?!

На его месте я бы тоже рассвирепела. Так подорвать авторитет начальника в первый же день в новой должности! И если бы речь шла о другом, я не стала бы его позорить. Но убийство, притом с помощью магии, не оставило мне вариантов.

– Извольте, господин Даллор. Вас не смущает, что у стовосьмидесятилетнего старика аура словно у тридцатилетнего юноши? При том, что он не обладает ни каплей силы? Или что при его здоровом сердце, лёгких и сосудах он не мог просто лечь и помереть? Меня – так очень. И ответ на этот вопрос находится у вас за спиной.