Александр Шлыков - Кандидат

– А сами Струны, что они такое?

– А что такое Пространство? – подключилась к разговору Штоль. – Вот ты можешь видеть, ощущать Пространство, но сможешь ли ты точно сказать, что оно такое?

– Пожалуй, нет, – согласился Вадим.

– То-то и оно! – в голосе Штоль прозвучали нотки удовлетворения. – Я могу чувствовать Струны, могу заставить их вибрировать сильнее, но я не понимаю до конца, чем они являются.

Кандор взял со стола стакан и сделал глоток воды.

– Наши цивилизации шли разными путями, – продолжил он свой рассказ. – Ваша изначально была чисто машинной. Вы сделали ставку на развитие технологий и не проиграли. Нам этот путь… не то чтобы был недоступен… просто нам было труднее. Труднее, к примеру, получать металлы, ведь всё, что лежало на поверхности, вы уже добыли, нам же остались те крохи, что вы случайно пропустили, плюс какие-нибудь метеориты, и даже металлолом, оставшийся после хомо. Да, мы находили артефакты, оставшиеся от предыдущей цивилизации, пытались их изучать… в какой-то мере, шиманы могут считать вас своими учителями. Но в основном, мы шли своим путём. И суть этого пути заключалась в том, что мы учились использовать возможности своего разума, свои ментальные способности. Среди нас появились телепаты, целители… и медиаторы.

– Медиаторы? – переспросил Вадим.

– Да, медиаторы, – улыбнулся Кандор. – Такие маленькие сердечки из пластика, с помощью которых можно перебирать струны на гитаре. Так вот, наши медиаторы тоже играют на струнах. На Струнах континуума.

– Так вы что, технику не используете что ли? – спросил Черников.

– Нет, что ты, мы используем технику очень широко, на одних ментальных способностях далеко не уедешь. Мы развитая высокотехнологичная культура. Мы долго к этому шли, а после выхода в ближний Космос у нас появился доступ к практически безграничным ресурсам. Конечно, до достижений хомо сапиенс нам очень далеко, но мы стремительно становимся похожи на вас. Плюс, у нас есть наши ментальные технологии. Хотя в последнее время мы пользуемся ими всё реже. Больше полагаемся на железо. Вот сейчас… но это особый случай.

– А у моих потомков были ментальные технологии?

Кандор пожал плечами:

– Если и так, то они находились в зачаточном состоянии. Вашей цивилизации это было без надобности. Нам, к примеру, точно известно, что для перемещения во Времени хомо сапиенс использовали специальные технические устройства – хронокары. Нет, конечно, вы изучали возможности мозга, но делали это в очень узком диапазоне. Зато ваши нейротехнологии весьма совершенны. Мы их взломать так и не смогли.

– Поэтому пришли за мной, – кивнул Вадим.

– Поэтому, пришли. Но…

– Я понял, понял. Безвыходное положение. Ладно, продолжай.

– Собственно, осталось рассказать немного. Штоль – очень сильный медиатор. Вернее, она самый сильный медиатор, когда-либо живший среди нашего народа. Она смогла перенестись на два миллиона лет назад сама и перенести меня. Сам бы я сюда не допрыгнул из нашего Времени. Из твоего – еле-еле смог. Но это в десять раз ближе.

– А какова твоя роль в этой истории?

– Он – мозг операции, – вмешалась Штоль. – Я, конечно, сильный медиатор, но у меня почти нет никаких других талантов. В отличие от Кандора. Он мощный телепат, очень подкован технически, у него развиты способности целителя, а самое главное, он стратег. И не простой стратег, а гениальный.

– Штоль! Не выдумывай.

Черников первый раз за всё время их знакомства увидел, как краснеет Кандор.

Штоль рассмеялась.

– Я ничего не выдумываю, – девушка повернулась к Вадиму. – Кандор с отличием закончил Академию стратегов, у него четыре персональных благодарности от Верховного правителя…

– Хватит уже, – Кандор шлёпнул девушку по руке. – Лучше расскажи Вадиму о Событии. Более подробно.

– Ну это было просто. Я сконцентрировала свою ментальную энергию и создала локальное возмущение пространственно-временного континуума. Это заставило Струны вибрировать чуть сильнее обычного. Двадцать лет, это как раз тот отрезок Времени, который я смогла охватить.

– Как! – воскликнул Вадим изумлённо. – На всей планете? Ты одна?

– Земной шар… он… как бы тебе это получше объяснить… планета сама является катализатором. Или вернее – проводником. Стоило мне раскачать несколько ближних Струн, и вибрация распространилась на все остальные, связанные с мировой линией Земли.

– Просто! Она скромничает, – сказал Кандор. – Это было совсем не просто. Две недели лежала ни живая, ни мёртвая. Только бредила.

– Кантор хороший целитель. Он меня восстановил. Нас специально подбирали в команду. Ведь было известно заранее, что медиатор ослабеет после создания возмущения.

– Понятно, – протянул поражённый Вадим. – А это усиление вибрации и привело к появлению прыгунов?

– Да, – кивнула Штоль. – Хоть ваш вид практически и не использует свои ментальные способности, они у вас, тем не менее, есть. Очень слабые, находящиеся в зачаточном состоянии, совсем не то, что у нас. Но мы то развивали свои специально, а у вас всё осталось на естественном уровне. Когда я усилила вибрацию Струн, некоторые хомо, самые одарённые особи, получили возможность прыгать.

– И всё-таки почему, из всех этих одарённых особей, вы выбрали меня?

– Да потому, что ты оказался самой одарённой, неужели непонятно? – рассмеялась Штоль.

– Почему вы так решили?

– Я умею, отслеживая вибрации, наблюдать за объектами, которые «ложатся на Струны». Так я следила за прыгунами. Не за всеми, конечно, их было очень много. Те, кто, совершив два-три прыжка перегорали, меня не интересовали. Да и четыре, и пять… Но, если прыгун делал это шесть, семь, восемь раз… такие вундеркинды становились нам интересны.

– А я совершил четырнадцать прыжков, – задумчиво произнёс Вадим.

– Поэтому мы и «настроились» на тебя. Поселились в России, выучили язык. Телепатические способности есть не только у Кандора, я тоже немного телепат. Русский мы полностью освоили за неделю, – продолжала рассказывать Штоль.

– Мне бы так с французским в школе, усмехнулся Вадим. – А что значит «перегорали»? Я не понял этого термина.

– После каждого прыжка мозг прыгуна претерпевает определённые изменения. У некоторых хроноджамперов, они могут быть положительными, их мозг как бы эволюционирует, развивается – в сторону дальнейшего увеличения чувствительности к вибрациям Струн. Но в большинстве случаев эти изменения приводят к тому, что человек полностью теряет способность чувствовать Струны.

– Да, да, да, – закивал Вадим, – последняя ЭЭГ выявила отклонения в работе моего головного мозга.

– Изменяться ты стал сразу после первого прыжка. Просто чтобы зафиксировать эти начальные изменения, не хватало чувствительности вашей аппаратуры. Но у тебя происходили позитивные сдвиги в работе мозга, и, в конце концов, ты смог эволюционировать настолько, что научился принудительно выбирать направление прыжка. Поэтому и смог прыгнуть именно в Будущее. Видишь ли, Вадим, – Кандор слегка наклонил голову вправо, – прыгать назад, в Прошлое намного легче, чем вперёд, в Будущее. Основная масса прыгунов просто идёт по пути наименьшего сопротивления.