Александр Маклер - Часовщик

Михаила удивила поддержка парня. После построения, как начальник охраны приказал всем разойтись, а тела унести в тайгу, чтобы там звери их съели, мужчина подошел к парню.

– Хорошая легенда! – улыбнулся он.

– Опасно тебе оставаться в нашем отряде, убьют! – прошептал Дмитрий.

– Тебе теперь тоже, – посмотрел на парня мужчина, – у меня есть привилегии, попробую договориться о нашем переводе, а ты пока держись меня, ни на шаг не отходи.

Через неделю парню удалось переговорить с начальников охраны, он дал добро на перевод их в деревню для помощи в свиноферме. С радостным известием Михаил вернулся в барак, он хотел поделиться со своим новым другом, но сообщили, что тот не вернулся с сегодняшней смены по заготовке древесины, на него случайным образом упало дерево. Мужчина стал выяснять, кто убил его, он понимал, что сосна не просто на него упала, кто-то специально ее уронил в нужном месте. Михаил выяснил кто работал на участке и ночью всех вывел за барак, договорившись с охранником, чтобы он отошел на десять минут и всех удушил и выкинул за забор. На следующий день Михаила перевели в деревню, его назначили забойщиком свиней, где он резал свиней и разделывал их туши. Работа мужчине нравилась, за два года, что ему оставалось находится в дисциплинарном батальоне, он освоил профессию и стал одним из лучших спецов. Когда уходил, то его провожала вся деревня, кроме одной женщины по имени Нюрка, Анна Васильевна Иванова работала на свиноферме и покорила мужчину, но не смогла его удержать, он ее бросил. Женщина родилась в деревне, от местной санитарки, которая кружила романы, поэтому отец был неизвестен, то ли он был из конвоя, а может из заключенных. Анна такую же распутную жизнь вела, пока не повстречала Михаила, который очаровал ее сердце, но она его боялась, он часто ночью подрывался с кровати и от кого-то отбивался, даже один раз ей досталось, хорошо, что удар был не прямой, а то бы так погибла на месте. Мужчин она разных знала, но Михаил, хоть и были у него недостатки, она по-настоящему полюбила и когда мужчина покидал их деревню, она не побежала его провожать. Женщина понимала, что все равно уйдет, но что у нее растет под сердцем останется всегда с ней.

Тридцатилетний, худощавый и жилистый парень с рюкзаком на спине сел в автобус, который его повез на вокзал. Люди махали ему, кто-то играл на гармошке, они привыкли к нему, к его доброте и молчаливости. К нему даже начальник колонии приехал, чтобы проститься с ним, он пожелал ему счастливого пути, крепкого здоровья и дал еще небольшую сумму денег в дорогу. Михаил поблагодарил его, они пожали друг другу руки и Кузбан Альбертович уехал.

Мужчина смотрел через стекло автобуса и махал вслед провожающим его. После десяти лет тяжелых испытаний и выживаемости в невыносимым условиях, он снова возвращается домой, но тоже в некуда, его никто не ждал и не знал. Он возвращался совершенно другим и с большим опытом выживания и несправедливости, а также с запущенной болезнью, панические атаки, расстройства личности, чувства справедливости и отчаянья уживались в его голове. Когда автобус приехал на перрон вокзала, он сел на лавку и стал смотреть на рельсовый путь, было жарко, его лоб покрывался влагой, который он вытирал рукавом. Вокруг стояли люди, они мучились от беспощадной жары, пили воду, прятались в тени. Закалка Михаила жизни в суровых условиях не давала ему малейшей мысли куда-нибудь скрыться или попить воды, он задумчиво сидел и ждал, когда приедет поезд.

Поезд следовал в Ростов-на-Дону, в нем было душно и грязно. Мужчина зашел в общий вагон, его сперва с улыбкой встретила полноватая женщина сорока пяти лет с огромной родинкой на щеке, после того как проводник для поверки взял у Михаила документы, ее улыбка исчезла, покрасневшее от давления лицо побледнело.

– Проходите! – вымолвила она из себя, – ваше место сорок девять.

Грозный взгляд окутал страхом женщину, Михаил не понимал, что она говорит, его голова раскалывалась, на него снова напал приступ боли, который приходил раз в неделю. Мужчина поднялся в вагон, кое-как справляясь с недугом, его внушительный рост, худощавое вытянутое стеклянное лицо и зверский взгляд настораживал взглянувшего на него, а когда он проходил мимо, то встречали его гробовой тишиной, даже дети, которые без умолка визжали, замирали, чувствую страшную холодность.

Вагон был старый, зелено-коричневого цвета, в нем ехали люди разных возрастов и национальностей. Михаил занял боковое место, у него была верхняя полка, он закинул на свою полку вещи и сел за стол, напротив него сидела женщина преклонного возраста. Она занимала нижнее место и когда пришел ее сосед, она пила чай. Когда мужчина приземлился на сиденье, он невольно огляделся и поймал взгляд старушки, которая его внимательно изучала.

– Зинаида Ивановна, – сперва улыбаясь, а потом насторожено представилась женщина, – а как к вам обращаться молодой человек?

– Мишка, меня зовут Мишка, – задребезжал его голос, тембр был таким сильный, что вибрация прошла по столу.

– Михаил, не изволите со мной испить чай?

– Мне бы что по крепче, дышаться как-то легче, даже в словах не выразить.

– Стакан у вас имеется молодой человек? – услышав разговор соседей по купе, спросил пузатый с залысиной мужичек.

– Ты уже какой день пьешь? – с верхней полки послышался женский голос.

– Любаня, я два дня только пью, а сейчас я не пью, а знакомлюсь с людьми, но тебе не понять, ты мир видишь в своей проекции.

– Достал алкаш, – выругалась женщина и слезла с верхней полки вниз, – что смотришь, – ударив по лысине мужчину, надела тапочки и направилась в сторону туалета.

– Щас! – мужчина достал стакан из-под подушки и пластмассовую бутылку с алкоголем и налил, – держи, – протянул он Михаилу самодельный самогон и следом, взяв со стола огурец, дал ему, чтобы мужчина закусил.

Мужчина взял стакан в левую руку, посмотрел на бабушку, выдохнул и выпил.

– Ну, вот, а теперь можно и чай попить, – улыбнулся он и занюхал рукавом спиртное.

– Держи огурец, – продолжал тянуть он Михаилу овощ.

– Такое не закусывают! – ответил Михаил, – как твое имя добрый человек.

– Толя, я сам Омска, вот едем к теще в Москву, погостить, – ухмыльнулся он, – а ты?

– Я, да, – задумался Михаил, – еду из ада, а куда не знаю, больше двенадцати лет не был.

– В тюрьме сидел? – испугано спросила бабушка.

– Военный я, – посмотрел он в глаза Зинаиде Ивановне, а потом взгляд отвел к окну.

– Да, я просто поинтересовалась, у меня дед в ссылке был, отца расстреляли, повидала я сынок в жизни многое, боюсь я тебя, вид страшный, а что сидевший или не сидевший, человек есть человеком, да, даже с тюрьмы люди приходят человечески себя ведут, чем остальные, – разоткровенничалась женщина, – а вот военные, они кто?