Олег Никитин - Шмель в паутине

Где прибыли?

В настоящее время квоты на добычу газа добывающей компании «Газовик-затейник» полностью переуступлены различным частным компаниям, осуществляющим операции с сырьем. Его реализация (причем продается газ друг другу, по цепочке) идет по ценам, которые несколько ниже устоявшихся в стране – отсюда невысокий уровень налогообложения, которому подвергаются компании этой неявной промышленной группы. Любопытно, что все фирмы, обладающие квотами, выступают одновременно и в качестве арендаторов добывающего оборудования «Газовика» (наиболее крупный из них – некая фирма «Русское Поле»). В итоге все выгоды от того, что в Восточном округе установлен льготный порядок уплаты налогов, предусмотренный для производителей, самостоятельно реализующих продукцию за пределами округа, растворяются в непомерных тарифах на аренду добывающего оборудования. Запутанные схемы взаимоотношений между членами такого «консорциума» приводят к тому, что акции «Газовика», стоя на бирже порядочные деньги, реально приносят акционерам мизерную прибыль – а куда девается весь доход от продажи газа, непонятно. Но поскольку почти все ценные бумаги принадлежат одному и тому же кругу лиц, не заинтересованному в разглашении того, как работает их система, страдают только отдельные граждане, по неосторожности купившие пару-тройку простых акций «Газовика-затейника». Ведь продать их потом крупным держателям по биржевой цене практически невозможно!

Пока барыши ловких дельцов растут, региональный бюджет несет очередные потери. По мнению экспертов, упущенная выгода Восточного округа в связи с переуступкой квот от реальных производителей к газотрейдерам только по «Газовику» составляет за год более 10 млн. крон.

Милан опасался, что «братец» Чунь решится на нотацию или еще как-нибудь даст понять, будто терзания Светы ему небезразличны, но все обошлось. Китаец окручивал очередного клиента, когда эксперт выбрался на крышу после рабочего дня.

Подняв машину в небо, Милан ввел в бортовой компьютер адрес колледжа Св. Патрика и отдался на волю автоматики. Искать самостоятельно 138-ю улицу в диком месиве тупиков, переулков, авеню и «пролетов», в которое превратилась столица за десятилетия беспорядочной застройки, было бы откровенной глупостью. Особенно в такое время дня, когда сотни тысяч рабочих и служащих разнообразных компаний и фирм одновременно взлетели со служебных стоянок, превратив небо в подобие пчелиного роя в момент перемены места обитания. Милан сомневался, что кто-то сейчас добровольно отключил автопилот, настолько плотным было воздушное движение. Даже реклама на время отступила на задний, или «нижний» план, с трудом пробиваясь одиночными всполохами сквозь полноводные потоки флаеров и дилижансов. Только цеппелинам, раскрашенным речевками и голограммами, удавалось мозолить пассажирам глаза.

На дорогу ушло минут двадцать – колледж притулился на берегу небольшого островка в западной части дельты, заняв микроскопический офис и раза в два более крупный цех, набитый всевозможными агрегатами. Сквозь прозрачные стены было видно, как десяток студентов под присмотром пары преподавателей старательно копается во внутренностях машин. Еще человек двадцать торчали в изолированных кабинках за терминалами, натыканными вдоль стен, и напряженно таращились в тестовые задания.

– Вы записались на наш курс? – ослепительно улыбнувшись Милану, поинтересовалась совсем не «технического» вида девушка.

– Да, еще в субботу.

– Что вы хотите сдать?

– «Гидравлическая система пассажирского флаера», «Обеспечение безопасности полета» и «Основы практической гравитации». – Сдать практический экзамен, само собой, ему предстояло последним.

За Миланом уже напирал следующий студент, шумливый тип в старинном летном шлеме, смахивающий на древнего авиатора, какими тех изображали в постановках. Но секретарша осадила «летчика» мягким, но твердым словом. Забрав карточку у Милана, она с доброй улыбкой отметила сдаваемые курсы, сняла с его счета три сотни крон и выдала магнитный ключ от терминала №36.

– Желаю успеха! – пожелала ему девушка, однако Милан отчетливо видел, что она не только не верит в его способность пройти три теста подряд, но и рада его «нахрапу»: провалится и выложит еще сотню-другую крон.

Он отодвинул напористого курсанта в шлеме и двинулся в цех. Когда Милан только покинул лабораторию доктора Максимова, ему решил, что ничто теперь не способно вызвать в нем хоть сколько-нибудь заметного волнения. Случай с поломкой флаера почти изменил это мнение, но тот эпизод был уж слишком экстремальным. И сейчас, перешагивая порог здания, он надеялся, что эти тесты расшевелят в нем воспоминания о месяцах, проведенных в фернандинском колледже, и вслед за ними потянутся образы приятелей и девчонок, с которыми он провел едва ли не лучшее месяцы своей жизни.

Но тщетно. Если в глубоких пластах памяти и хранились те давние времена, то поверх них лежало нечто настолько чуждое его человеческой природе, холодное и цельное, словно кусок металлопластика в морозную ночь, что поглощало собой все нормальные эмоции. Впрочем, здесь это было к лучшему.

Дикси Шмидт: «Я живу для людей»

Его родители эмигрировали в Эккарт в составе первой волны переселенцев, будучи совсем молодыми людьми. Рутина жизни на Земле отторгла их, а романтика освоения новых земель, неудовлетворенная жажда нового, юные души позвали в космос. Таков и их сын, Дикси Шмидт. Пусть даже ему немного за шестьдесят, а идеалы молодости превратились в уверенность, силу и профессионализм, которые так необходимы в р а боте директору Технического департамента корпорации «Антипов».

– Я еще помню времена, когда место нынешней столицы Эккарта представляло собой один сплошной котлован. Каждый месяц прибывали транспорты с первопоселенцами, строительной техникой, промышленным оборудованием и досужими туристами. Вам будет трудно это представить, но тогда не было еще ни одной школы, и мне не нужно было в нее ходить!

Только пусть вам не покажется, будто Дикси никогда не тянулся к знаниям. Н а против, ничто так не интересовало его, как загадки почти неосвоенного мира за окном временного коллективного жилища. Родители, Генрих и Мария, пропадали на стройке, возводя здание Торгового Центра (впоследствии они заняли в его администрации д о вольно значительные посты), а сын, зарегистрировавшись – с согласия отца – в Мэрии, водил богатых туристов по охотничьим тропам.

– Вспоминается забавный эпизод из моей недолгой охотничьей практики. А недолгой потому, что спустя каких-то два месяца после переезда я поступил в пятый класс первой валхалльской школы. К тому же дичь в окрестностях города быстро перевелась, а отправляться в дальние походы мне запретил отец. Так вот, старичок-турист уронил коробку с патронами в лужу, и они у него, естественно, промокли. А когда ему вздумалось перезарядить свое ружье (как вы, конечно, знаете, импульсное оружие было всегда запрещено к использованию Ассоциацией охотников), патрон застрял и ни за что не хотел пролезать в ствол. И что же вы думаете? Старик уперся дулом в землю и стал заталкивать его с помощью кулака. На его счастье, я ушел недалеко и увидел это, иначе забитый ствол причинил бы горе-охотнику серьезные увечья, успей он «выстрелить». Одно было хорошо – денег этот человек потом не пожалел, все-таки я, можно сказать, спас его.