Светлана Силантьева - Кэро Яснов: я знаю, о чём вы думаете

Все еще тешась надеждой, что пока я медленно иду ко входной двери, непрошеный гость решит, что все же пора прекратить трезвонить и уйдет восвояси.

Как только я вошел в прихожую, то сразу, ощутил прилив сильнейшей паники и страха. Дикого ужаса.

О как! Надо же, как сильно фонит непрошеный гость!

Я поддался эмоциям и поспешил открыть дверь. И от неожиданности отпрянул – хрупкая, плохо одетая женщина рухнула передо мной на пол, обхватила мои ноги и заголосила – зарыдала:

– Помогите! Я знаю, что только вы сможете найти моего ребенка! Аааааа!

Одним движением я отцепил ее от своих коленей и рывком поднял на ноги. Но женщина начала оседать, заваливаясь набок. Голова ее запрокинулась, лицо сильно побледнело, глаза закатились. Пришлось подхватить на руки и усадить на диван в гостиной.

Быстро сходил на кухню за стаканом воды. Брызнул гостье в лицо. Та вздрогнула, открыла глаза и начала сползать с дивана. Разгадав ее намерение снова бухнуться мне в ноги, я резко приказал:

– Сядь! А ну!

От моего сурового тона женщина очнулась и затравленно огляделась по сторонам. Словно не понимая, где она находится.

– Воды? – уже мягче спросил я, подавая стакан. Пока она пила, ее зубы противно клацали о край стакана. Я опустился в кресло напротив и внимательно рассматривал гостью, считывая информацию. Что-то неправильное и одновременно знакомое было во всем ее облике. Но, что понять я пока не мог. Ну, ничего, разберемся.

– Спасибо! – Она поставила стакан на журнальный столик. – У меня украли сына.

Я весь подобрался, приготовившись не только слушать.

– Меня зовут Елена Ватаци. Я знаю, что только вы сможете мне помочь мне его найти.

Я вопросительно поднял бровь и откинулся на спинку кресла, скрестив руки на груди, но ничего не сказал. Надо же, как интересно.

Ватаци! Серьезно?

Я хорошо знаком с ходом расследования и всеми фигурантами этого громкого дела – ведь следствие ведут мои подчиненные. А они отчитываются мне каждый вечер. Да и женщина, сидящая передо мной, лишь отдаленно напоминала холеную и элегантную красавицу Елену. Незваная гостья была одета хоть и в чистую, но очень простенькую одежду. Из макияжа на лице только блеск для губ, а длинные темные волосы разделены на косой пробор. Одна прядь заправлена за ухо, чтобы не спадала на глаза. Вот только родинка на щеке располагалась там же, где и у той Елены, которую я знал.

Хм!

Однако, для начала, послушаем. С выводами лучше повременить. Может, все же удастся найти ребенка.

Живым.

– Мне рассказывали, что вы творите буквально чудеса. И людей разыскиваете на раз-два, и пропавшие ценности. И виновника преступления тоже можете найти и даже наказать. – Елена посмотрела мне в глаза, проверяя мою реакцию на откровенную лесть.

Ишь, ты! Надо же! По науке заходит. Сбоку, значит. Ну, что же, поддержим игру.

– Допустим, – криво ухмыльнулся я. – Да вы, Елена, не стесняйтесь, рассказывайте все по порядку.

– Понимаете, Никитка у нас поздний ребенок. Мы с мужем все круги ада прошли с этими обследованиями, ЭКО, пока наш драгоценный мальчик родился. – Тут она всхлипнула. По щекам покатились слезы. Я, как подобает джентльмену, подал коробку салфеток.

Она выдернула сразу несколько штук. Промокнула глаза, вытерла щеки, высморкалась и зажала использованные салфетки в кулаке.

– Мы с мужем вечером собирались пойти на прием в посольство Италии. А ребенка оставили с няней. Мы не успели доехать, как мужу позвонили с неизвестного номера и потребовали деньги за освобождение сына. В доказательство прислали фото, на котором няня сидит на железной кровати в каком-то темном помещении, похожем на подвал. На коленях у нее спящий Никитка.

Не успели рассмотреть фото, как зазвонил уже мой телефон и нам объявили, что, если заявим в полицию – сын умрет. Если не выполним требования – тоже умрет. Если сделаем все, как они хотят – сына вернут целым и невредимым. Я так сильно испугалась, что даже толком и не разобрала, что говорят. Не сразу как-то дошло, что произошло.

Все завертелось очень быстро. У меня помутилось в голове. Муж попросил водителя вернуться домой, но ему тут же позвонили и велели отправляться на прием и сделать вид, что ничего не произошло. Иначе они отрежут у сына ухо и пришлют в качестве сувенира. Пришлось вытирать слезы, наводить красоту и отправляться на прием. В посольстве муж нашел укромное место и тщательно обыскал нашу одежду, обувь, сумочку. Проверил телефоны. «Жучки» нашлись на вороте моего платья, лацкане пиджака мужа, в моей сумочке, в телефонах само собой. Снять их муж не разрешил. Как мы провели вечер – не помню. Помню только, что пила тогда неожиданно для себя много.

Наутро едва я открыла глаза, как снова зазвонил телефон. Муж быстро схватил его и включил громкую связь. Чтобы я тоже слышала. И мы услышали голос нашего Никитки. Похоже, он весело проводил время. Потом нам сказали, что для начала мы должны подписать документы, которые находятся в папке под кроватью. И только потом нам позвонят и назовут условия освобождения сына.

Папка действительно лежала под нашей кроватью. Там оказались документы на отказ от ребенка. Вы понимаете? Мы должны были отказаться от собственного ребенка!

Женщина всхлипнула. Но справилась собой, задержав на мгновение дыхание. Потом продолжила.

– Я не хотела подписывать. И мужа умоляла тоже не делать этого. Но он так разозлился! Никогда я не видела его в такой ярости! Моего любимого словно подменили! Короче, поругались мы в пух и прах, но документы подписали. Как только я поставила подпись – сразу зазвонил телефон и нам приказали ждать указаний по поводу выкупа за ребенка. А подписанные документы нужно было отправить с курьером по адресу, указанному на конверте. Конверт нашелся в папке с документами. Но никакого адреса на нем не было. Лишь только стояло несколько цифр. Я успела их запомнить. Так вот, едва я успела заклеить конверт, как в дверь позвонили. Муж открыл и передал документы молодому человеку в форменной одежде известной курьерской фирмы. С тем-то и все. Больше ни звонков, ни требований выкупа не было. Супруг обыскал квартиру и нашел несколько «жучков». Сначала мы боялись их трогать. Но потом все же сняли и уничтожили. И обратились в полицию. Но никакого толку – Никитку так и не нашли.

Она замолчала, заложила за ухо выпавшую прядь и выжидательно уставилась на меня. Я не спеша встал. Не отрывая взгляда от посетительницы, медленно обогнул кресло и приблизился к стеллажу с книгами. Старинный, ручной работы стеллаж уютно располагался в нише у окна. И по вечерам последние отблески солнца играли на тисненных золотом корешках редких букинистических изданий толстых томов. Я любовно провел ладонью по ряду книг, ощутив под пальцами тиснение и приятную шероховатость переплета.