Александра Торн - Тигры Редфернов

– В понедельник у нас выходной. Потому я пригласил мистера Лонгсдейла именно сегодня.

«А вас – не приглашал», – прочел комиссар по физиономии директора. Впрочем, они и в прошлый раз не поладили с первого же взгляда.

– Что это такое? – Бреннон указал на конструкцию, пока пес обнюхивал сцены, а консультант доставал из чемоданчика пояс с инструментами.

– Колосники, – с некоторым презрением ответил Фарлан. – Необходимы для спуска и подъема декораций и прочих элементов. Плотник всегда проверяет их состояние вечером в воскресенье, после последнего спектакля. Собственно, вчера он нашел там коготь и вот… – Директор с досадой посмотрел на комиссара, консультанта и его пса, уже явно сожалея о своем решении.

– А как туда влезть? – поинтересовался Лонгсдейл.

Фарлан оглянулся на консультанта и удивленно поморгал: тот сложил трость, шляпу, сюртук и жилет на сцену и опоясался ремнем с развешенными на нем инструментами.

– Вы собираетесь ловить животное прямо сейчас? То есть вам не нужна помощь, сетки, снотворное или ружье?

– Сейчас там никого нет, – спокойно сказал Лонгсдейл. – Потому что если бы кто-то был, то уже прыгнул бы вниз, на добычу.

Фарлан нахмурился и посмотрел на колосники. Потом повернулся и похромал обратно в узкие коридоры. Оттуда он вывел своих спутников к тесной, темной и крутой лесенке из камня, которая поднималась ввысь, огороженная скорее намеком на перила из тонкого прута. Директор потрогал палкой ступень и вздохнул. Он уже поставил на нее ногу, когда Натан его остановил:

– Спасибо, дальше мы сами. Когда слезем, хотелось бы увидеть вашего плотника.

– Да, хорошо. – Фарлан с заметным облегчением отступил от лестницы. Бреннон, протискиваясь мимо, покосился на его левую ногу (архитектор, возводя театр, стремился к строжайшей экономии места). На левой руке директора недоставало мизинца и безымянного пальца, а средний был искривлен. У виска виднелся бледный старый шрам. Уж не потому ли этот достойный джентльмен так шарахается от полиции, что в прошлом у него какие-нибудь криминальные дела?

«А может, – вздохнул Натан, согнувшись в три погибели, чтобы проползти по лестнице, – это просто личная неприязнь».

Лонгсдейлу, который был крупнее и шире в плечах, приходилось еще хуже. Иногда он останавливался и осматривал стены. Наконец, почти на самом верху, консультант указал на длинные свежие царапины в серой штукатурке.

– Что это, как думаете? – переспросил Бреннон.

– Кто-нибудь из вампировидных, – сказал консультант и осторожно выбрался на решетку из бруса. В просветах виднелась сцена и рыжий пес, бродящий по ней. Бреннон огляделся. Кругом были какие-то блоки, лебедки, тросы, механизмы, назначения которых комиссар не знал; над головой чернели перекрытия крыши. – Смотрите! – снова привлек его внимание Лонгсдейл.

Натан с опаской придвинулся к консультанту: тот нашел еще царапины на брусьях и показывал комиссару второй коготь, застрявший в дереве.

– Черт побери, – пробормотал Бреннон и принялся озираться. Самым неприятным открытием при чтении «Классификации нежити» для него стало то, что вампировидные не спят в гробах, как бают сказки, а предпочитают взбираться повыше и прыгать жертвам на голову. В темноте перекрытий было столько места, что там мог укрыться целый выводок тварей. – У вас есть лампа?

– Я и так все вижу. Ах да! – спохватился Лонгсдейл. – Простите. Вот.

Он сунул комиссару приспособление вроде трубки с расширяющимся концом, в котором было стекло.

– Скажите «Lumia», – с почти детской непосредственностью предложил консультант, следя за Натаном. – Сосредоточьте ваше воображение, желание и силу воли на свете фонарика.

– Самое время, – кисло пробурчал Бреннон и прикинул, можно ли будет врезать вампировидному фонариком, если оно вдруг прыгнет.

– О, ну скажите!

Комиссар уставился на фонарик и буркнул:

– Lumia.

К его изумлению, внутри блеснул и тут же погас свет. Натан сосредоточился, представил себе светящийся фонарик и повторил «lumia». У него, конечно, не вышло – свет в итоге зажег консультант, но фонарь честно мигал в ответ на усилия Бреннона.

«Интересно». – Натан обвел фонарем колосники. Он-то думал, что сакральные знания могут постичь лишь избранные, а оно вон чего…

– Что ищем? – спросил он консультанта.

– Следы когтей, сами когти, зубы, клочья кожи, волосы, пятна крови.

– Думаете, оно уже заело кого-то?

– Если оно сбрасывает когти, значит, растет. Для роста нужна пища. Хотя пока еще, вероятно, оно не убивает жертв.

– Оно может только прятаться в театре, а охотиться на улицах. – Комиссар осторожно побрел по решетке кругами, освещая себе путь фонарем. – Кстати, почему именно тут? Я надеюсь, вы не скажете сейчас, что это здание построено на могилах тысячи невинно убиенных младенцев?

– Да нет. – Консультант задумчиво поглядел в потолок. – Здесь просто хорошее место для уютного гнезда.

– Так что же это за пакость?

– Пока не знаю.

Бреннон посмотрел вниз, на пса и директора театра, который беседовал с каким-то человеком; потом вверх, на перекрестья темных, едва различимых балок, и со вздохом заключил:

– Теперь уж я точно уеду в столицу со спокойным сердцем.

Маргарет закончила со смазкой, протерла деревянные части мягкой тряпочкой и бережно уложила револьвер в коробку, гравировкой вниз. Энджел велел оружейнику выгравировать на ее револьверах «Мур» и «Мяу» – чувство юмора у наставника иногда было весьма своеобразным. Но со временем привыкаешь…

Она убрала в ящик для оружия кисти, щетки, смазку, растворитель и все остальное. Ветерок играл с белыми шелковыми шторами, в распахнутые окна струился аромат хвойного леса и нежный рассеянный свет сентябрьского вечера. Маргарет встала, с наслаждением потянулась и отправилась в ванную, бросив вожделеющий взгляд на новую книжку на столе у дивана. Автор «Графа Вампира» давно ее разочаровал, и теперь она поглощала исторические авантюрные романы, в основном за тем, чтобы дразнить Энджела пересказом сюжета и разнообразных деталей, которые писатели считали достоверными.

Намыливая руки, Маргарет проверила в зеркале, не остались ли на физиономии следы пороха и смазки, и снова подумала, что все-таки корсет стройнил, но даже ради талии в двадцать дюймов она бы ни за что не втиснулась снова в эту душегубку. Тем более что и без всякого корсета Энджел мог обхватить ее талию ладонями так, что пальцы сходились.

«И вообще под блузкой не видно», – подумала девушка. Хотя сначала чуть не умерла от смущения, когда наставник вручил ей розовую коробку, украшенную бантами, и с ехидной усмешкой наблюдал, как Маргарет, заливаясь краской, достает лифы вроде коротких кофточек на пуговках и косточках.