Александра Голод - Игра XXIII

Я остановился в дверях.

Заметив моё появление, они замолчали. Альциос бросился ко мне к заметным облегчением:

– Дитрих! Слава тебе господи! Ты можешь исцелить меня?..

Я молча приступил к делу, а Альциос взахлёб тараторил:

– Ты знаешь, кто Одержимый? Это точно не я, не Эмма и не Чиран. Мы блуждали по замку, когда на меня напали. Их было двое, и один точно владел красной маной. Я пытался отбиться, но в процессе драки напоролся на огненный серп. Жаль, что я не смог разглядеть лиц нападавших из-за этих чёртовых капюшонов…

– Так их было всего двое? – переспросил я, продолжая колдовать над раной.

Она была уж очень нехорошей и грозилась оставить шрам. Альциосу повезло, что он вообще выжил, – судя по глубине, огненный серп вошёл в его тело по самую рукоять.

– Да, двое, – Эмма кивнула, бросив странный взгляд на Альциоса. – Но Одержимых же должно быть трое, верно? Поэтому нельзя отрицать возможность того, что Чиран – третий. Они опалили моё платье, Альциоса и вовсе похитили. Однако Чирана не тронули.

– У Чирана кишка тонка, – с внезапной злобой бросил Альциос. – Вы помните, что он ещё ни разу не был Одержимым? Сегодня Чиран вёл себя точно так же, как и в предыдущих Играх. Угрюмо молчал, огрызался и дрожал как осиновый лист, если где-то хлопала дверь. Я не верю, чтобы этот мямля мог притворяться так реалистично.

– Кэсси обманула меня в полуфинале, – мягко напомнил я. – Может быть, Чиран такой же хороший актёр?

– Я тоже так считаю, – Эмма поддержала меня.

Она нервно теребила подол обожжённой юбки. Почему-то мне было непривычно видеть её такой – растрёпанной, в испорченной одежде. Эмма всегда отличалась редкостной опрятностью, чуть ли не до маниакального синдрома. Что ж, видимо, начало Игры так сильно потрясло её, что стало не до чистоты.

Я наконец смог исцелить рану Альциоса. Шрам всё же остался, но тут уже ничего не попишешь. Меня сильно встревожил тот факт, что слухи насчёт понижения мер безопасности оказались правдивыми. Более того, близкое присутствие залежей маны усиливало наши заклинания.

– Так ведь можно и убить, – пробормотал я.

Эмма вздрогнула, поёжившись:

– Так в том и соль… Судья, усыплявший меня, предупредил, что Одержимым нужно будет постараться на славу. Если пройдёт неделя, а они никого не устранят, то организация предъявит им соответствующий штраф. Он не сказал, какой именно.

– Что? – я шокированно взглянул на девушку. – То есть… разве это может быть легально?!

– Мы же перед Игрой подписывали договор, – проворчал Альциос, – согласно которому обязаны повиноваться всем правилам турнира. А значит, согласны и на убийство, если в этом заключаются правила финальной Игры.

– У меня есть только одна надежда, – дрожащим голосом оповестила нас Эмма, – что «устранить» не обязательно значит «убить». Они ведь могут просто… ну, связать нас или обездвижить… Правда ведь?

– Очень на это надеюсь, – я чувствовал, как внутри меня всё вскипает от ярости.

Чёртов Планш! Да что он замыслил?!

Саран права – помимо моей основной миссии, я должен оказать помощь раненым. А если мне удастся собрать достаточно улик против Планша, то он сядет в тюрьму. И уже ни с кого не потребует этот штраф. Штраф, чёрт возьми… Вот ещё не хватало!

– Пойду вперёд, попробую найти остальных, – заявил я Эмме и Альциосу. – У нас в замке всего два врача, и сейчас не до игр.

– В тебе, случайно, не комплекс вины играет? – Альциос глянул на меня с подозрением. – А что, если ты Одержимый, который пытается исправить содеянное? Или ещё хлеще… Ты собираешься выследить какого-нибудь одиночку и добить его…

Я усмехнулся:

– Лучшие маньяки получаются из докторов, не так ли? Однако нет. Я простой Адепт, который в ужасе от происходящего. Этот финал… какое-то варварство!

– Согласна, – еле слышно отозвалась Эмма.

Она смотрела вперёд невидящим взглядом, а её пальцы всё ещё теребили испорченную юбку. На этом я их оставил. Мне было необходимо выполнить кое-какие приготовления.

Совершенно секретно.

Из отчётов, хранящихся в архивах спецслужб.

Спустя несколько часов я был занят тем, что обшаривал одно из подвальных помещений. Наверное, однажды оно служило… операционной? По крайней мере, большая часть хранившегося там оборудования смутно напоминала то, чем пользовались в отцовском госпитале. Но в то же время дизайн был незнакомым, равно как и фирма-производитель. Словно всю эту технику сделали на заказ.

Я мог только предполагать, для чего предназначались найденные мной аппараты. Например, тот, с толстостенными колбами и шлангами, отдалённо походил на устройство для переливания маны. А тот, с механическими руками, наверняка способен установить имплант в тело человека. А та огромная центрифуга, достававшая мне до груди, явно применялась для анализа маны. А тот… с циркулярными пилами, скальпелями и тесаками… Господи…

Большая часть механизмов была подёрнута пылью, где-то даже паутиной. Электричества не было, поэтому цветные сенсорные панели не реагировали на прикосновения пальцев. На обивке высоких медицинских кресел я замечал бурые пятна, наслоившиеся друг на друга. Мне стало дурно, хотя я готовился к чему-то подобному. Да что же здесь творилось?.. Обстановка, ни дать ни взять, как в заброшенной психбольнице из какого-нибудь фильма ужасов.

Разумеется, целью моих поисков были действующие, современные лаборатории, а не эта рухлядь. Она служила лишь для отвода глаз.

Я методично обыскивал этаж за этажом, стараясь найти магические двери, открывающиеся по специальному пропуску. Есть же в этом замке обслуживающий персонал? Кто-то должен был поставлять на кухни свежую еду и обновлять запасы аптечек. Если я прослежу за ними, то, может, сумею проникнуть в помещения, скрытые от посторонних глаз. В лучшем случае мне удастся просканировать хотя бы один пропуск. Повезло, что судьи не отняли мои часы при обыске… Спасибо коллегам, замаскировавшим всё шпионское снаряжение под обычные аксессуары и скрывшим следы магии.

Когда замок тряхнуло, я находился в темницах. Дверь одной из них была… растерзана. Её словно рассекли острыми кинжалами, а внутри валялись разрубленные кандалы.

Безо всякого предупреждения стены затряслись, осыпаясь каменным крошевом, а пол задрожал. Казалось, что башню сотрясает пробудившийся великан. Я рванул к ближайшей винтовой лестнице. Хорошо, что я запомнил краткий путь – перспектива быть погребённым заживо выглядела так себе. Я побежал вверх по ступеням, прыгая через одну и тихо радуясь, что они не уходят из-под моих ног. Здание всё ещё дрожало, однако лестница стоически держалась.

Спустя четверть часа я выбежал в один из коридоров. Его стена наполовину обвалилась. Ещё издалека я завидел лиловое платье, такое светлое среди чёрных валунов, и моё сердце ухнуло. На полу, под обломками обвалившейся стены, лежала Присцилла. Она явно находилась без сознания – тонкая струйка крови вытекала из-под каштановых волос, пересекая бледный лоб, а правая нога была неестественно вывернута. Я метнулся к девушке. К счастью, она почти не пострадала, за исключением раны на голове и растяжения. Вылечив травмы, я на всякий случай применил чары от сотрясения мозга.