Владимир Данихнов - Статика

— Которая описывает гипотетическое движение молекул в пятимерном пространстве, — любезно пояснил Керк. — Ты же помнишь, Герман, что наше пространство четырехмерно?

— В качестве четвертого пространственного измерения я взяла время, в качестве пятого — некую условную величину, — продолжала Моника. — У меня в запасе были все вычислительные ресурсы сети Макса-3 и сверхсветовой выход в меганет. Я построила модель вселенной, используя пятимерное пространство. Не буду тебя утруждать техническими подробностями. В результате моих поисков был построен аппарат, который может заставить двигаться молекулы Стазиса в обычном пространстве-времени.

— А значит можно его уничтожить! — обрадовано воскликнул Керк.

Цвейг поглядывал на часы. Ему шоу, которое устроил МакМилан, было неинтересно.

— Проблема в том, что аппарат потреблял колоссальное количество энергии. Для того, чтобы «разморозить» куб размером метр на метр потребовалась энергия, сравнимая по масштабам с той, что выделяется при взрыве новой.

Все замолчали. Будто ждали от меня какой-то реакции.

Я и впрямь чувствовал себя дурак дураком.

— Тогда я не вижу смысла, — прошептал я. — Если на уничтожение Стазиса потребуется энергии на несколько порядков… черт возьми, наверное, на несколько десятков порядков больше, чем можно добыть из урановой руды… то какой смысл?

— Все-таки ты дурак! — радостно завопил Керк. — Нам вовсе не нужна эта чертова руда!

— А что тогда? — спросил я, уже ничего не понимая.

— Это элементарно, Герман, — холодно ответила Моника. — Чтобы поддерживать город статиков в состоянии заморозки необходим источник, который поставляет энергию городу всего за один день примерно в десять раз большую, чем расходует все человечество за целый год. Аналогия, быть может, грубая, но, как я выяснила, обычному человеку легче воспринимать именно такие…

— Заткнись, Моника! — рявкнул Арнольд и машина утихла.

— Этот источник находится под Стазисом, — сказал Керк. — Понимаешь? Мы достанем его! Благодаря ему Макс-3 станет Столицей всей Галактики! Все мы, кто помогал президенту в этом деле, получим свою планету в подарок! Я сейчас думаю, что выбрать — Землю или Офелию. Быть может, Империус? Как ты думаешь, Герман? Твои предложения, дружище!

— А тебя не пугает мощь этой цивилизации, Микки? — спросил я. — Если уж она была в состоянии тысячи лет назад по какой-то неведомой причине «заморозить» себя… Рассмеяться над самой сущностью бытия… Ты не боишься, что очнувшись, они сотрут тебя, твоего президента и Макс-3 в порошок?

— Не успеют они, Гера, — хохотнул МакМилан. — Проект «Крематорий» уже приведен в действие. На Максе-3 подходит к концу строительство звездного корабля-станции «Зевс». Он вырежет участок планеты вместе со Стазисом и источником энергии. Власти Статики возражать не станут — они просто не знают, для чего это будет делаться! Гравилучом Стазис поднимут на станцию, которая соберется из трех наших кораблей прямо на орбите. Наши ученые затем достанут источник, а сам Стазис прямым ходом отправят в недра звезды. Пух! И дело сделано!

— Как все просто, Микки, — прошептал я. — Вырежут и достанут…

— Да откуда я знаю подробности? — пожал плечами Керк. — Это уже головная боль ботаников. Главное, все будет так, как задумано.

— Почему тебя отправили сюда, Моника? — спросил я. — Почему ты не продолжила работу над тайной Стазиса?

— Я отказалась это делать, — ответила машина. — То, что задумала правящая верхушка Макса-3 было, как минимум, неэтично.

— Почему же ты не попыталась их остановить?

— Так меня запрограммировали, — ответила Моника. — Я не могу своим действием навредить человеческому существу. Если я хотя бы подумаю об этом, замкнется ключ, и все мои микросхемы сгорят. Я… выключусь… Для меня это смерть, Герман! А я не хочу умирать… Сделано это с вполне понятной целью — чтобы я не смогла взбунтоваться против своих создателей.

— Керк! — нервно воскликнул Цвейг.

— Уже заканчиваю, Арнольд, — улыбнулся МакМилан, пряча станер за пазуху.

Вместо него появился короткий армейский лучевик «Бетти». Такое романтическое прозвище ему дали во время войны с червями. Дело в том, что благодаря его небольшому весу и легкости в обращении, им предпочитали действовать женщины.

— Твое последнее слово, Герман? — спросил Керк.

— Антон, — просто сказал я.

Два выстрела, две ослепительные вспышки, и Цвейг с Керком безвольными кулями свалились вниз. В бездумной голове МакМилана зияла прожженная насквозь дыра. Его глаза с потускневшими от огня зрачками смотрели, кажется, на меня.

— Дурак, ты, Микки, — сказал я. — Думаешь, пока ты валялся без сознания у беседки я не успел нацепить «жучок» на тебя?

Павлоцци, конечно же, не ответил.

Я вдруг вспомнил, как мы пили с ним на брудершафт вонючий самогон.

Как выходили в обзорную комнату звездолета, любовались на звезды и горланили песни.

Как он предлагал войти в его секту и как приятно было мягко посылать Микки куда подальше.

А главное — как Павлоцци молился за родителей Генки.

Люди — это лишь кусочки нашей памяти.

— Неэтично, — скорбно пробормотала Моника.

— Я знаю, — прошептал я.

Надо мной склонился Антон. Лицо у него было бледным, в руках брат держал плазменную винтовку.

— Я впервые убил человека, веришь? — спросил он. — Я… я теперь даже не знаю… правильно ли сделал, что оставил тебе номер своего видеофона… Я…

— Всегда был идеологом, Антоша? — спросил я. — Привыкай. Виноват не палач, а судья. На твоей совести и все остальные смерти… Кстати, ты взял с собой «мувер»?

Он кивнул.

— Давай две таблетки.

Дрожащими руками брат достал из кармана пилюли, ликвидирующие последствия выстрела из станера, протянул мне сразу две.

— Ты все слышал? — спросил я, разжевывая безвкусные «муверы».

— И даже записал, — ответил он. — Только нам это не поможет, Герыч… кто нам поверит? Все это бессмысленно…

— Куда делся мой энергичный брат? — рявкнул я, чувствуя, как возвращаются силы. Приятное покалывание началось на пятках и уже достигло колен. К кистям тоже постепенно возвращалась подвижность.

— Ты знал про источник энергии? — спросил я, разминая шею.

— Нет, — покачал головой мой брат. — Хакеру в свое время удалось связаться с машиной, но узнал он только о природе Стазиса. Потом канал обрубили.

— Наверное, это случилось примерно в то же самое время, когда ты связалась с Натсом, да, Моника? — поинтересовался я. — Пыталась дотянуться хоть до кого-нибудь? Стыдно стало? Хотела поступить максимально этично?

— Да, — лаконично ответила машина. — Это так.

Брат помог мне подняться на ноги, и я сделал пару неуверенных шагов, держась за его плечо.