Елена Андрианова - Из жизни одного клана. Книга первая

Это ритуал? В какой-то степени, я могла сказать, что поняла его. Только все это было странно и вряд ли предназначено для наших глаз. Такое чувство, будто мы подглядывали. У меня по рукам пробежались мурашки, когда золотые глаза нового более сильного вожака быстро пробежали по автобусу и людям на поляне. Он оценивал ситуацию. Что же он предпримет сейчас?

Между тем, победитель схватки обернулся к уже своей стае и, задрав морду, резко и отрывисто завыл. Целую минуту по лесу разносились раскаты леденящего кровь волчьего пения, пугая птиц и мелких грызунов. После чего, ничего больше не предприняв, черный волк длинными скачками устремился в чащу. За ним последовали остальные хищники.

Они ушли. Тени их перестали мелькать среди деревьев уже через несколько секунд. Черный увел от нас стаю. Увел, несмотря на то, что некоторые люди были в крови и без сил, и представляли собой легкую добычу.

Я размотала рукава рубашки и аккуратно застегнула пуговички на запястьях, оправила полы. Стая ушла, а мы остались наедине с людьми из окружения и никто из нас не хотел выходить наружу, но идти было нужно. В данный момент я боялась вида искалеченных людей. Чего уж там, мало здесь приятного. На прежней своей работе – в газете – я пару раз видела трупы, полуразложившиеся на жаре и солнце. Тогда было другое, мертвое тело не способно стонать от боли. Я смотрела на них, как на предмет. Здесь все иначе. Я совсем не знаю, каковы последствия укусов волков и к чему себя готовить. Приходится надеяться, что не заблюю все вокруг. Но пока я пребываю в нерешительности, кто-то там может истечь кровью. Я резко вытолкнула воздух из легких. Шатен из нашей боевой троицы уже решительно шагал на выход.

– Ты идешь? – сипло спросила у блондина.

– Никуда Андрей не пойдет, он останется здесь,– с примесью желчи выплюнула мне почти в лицо фразу совсем молоденькая девушка, до того отсиживавшаяся в самом дальнем и чистом конце автобуса. Она подошла к парню, вцепилась ему в руку и, выдвинув подбородок, воинственно запрокинула голову с белесыми кудряшками.

Я приподняла бровь и посмотрела на Андрея. Как на это реагировать я не знала.

– Простите? – протянула я и улыбнулась шире.

– Вера, этим людям необходима помощь,– опережая стычку, проговорил блондин, – я пойду.– И отцепив ее пальцы от себе, добавил. – Сейчас.

Умница мальчик. Будь я на месте мымрочки, почувствовала бы себя дерьмом эгоистичным.

Поняв, что все идет правильно, не стала дальше слушать препирания и, развернувшись, вышла из автобуса,. Мы без того потеряли много времени.

К месту пира волков мы подошли вчетвером. Двое молодых людей и незнакомая женщина.

На поляне было восемь пострадавших. Семь женщин и Максим. Их сгоняли неспроста – они самая легкая добыча: девушки в большинстве своем более подвержены панике, лишить присутствия духа и запугать таких просто. А их вес и сомнительная сила не могут дать преимущества, даже если они бы надумали сопротивляться. Все как на подбор щупленькие.

Я, первым делом, подошла к лежащим Максиму и Любе. Его голова покоилась на плече девушки, руки закрывали ее голову. Присев на колени рядом, попыталась приподнять парня, когда глазами натолкнулась на темно-красное пятно у шеи Макса. Машинально взяла его руку, нащупывая пульс. Его не было. Больше трогать сына травматолога не стала. Люба? На ней не было повреждений,… видимых, по крайней мере. Но вглядываясь в ее черты, поняла, что теперь она бледна. Грузно встав, обошла пару и наклонилась пощупать пульс у нее. Ничего.

Я резко выпрямилась и на миг я потеряла контроль над своим телом. Перед глазами

плыли круги. Не удержавшись осела на землю.

Я не хотела, чтобы умирал Максим. Мне было так жаль, так жаль…Не надо было оставлять его одного.

Кто-то, опустился около меня на землю и положил руку мне на лоб.

– Вам плохо? – донесся до меня как сквозь вату женский голос. Твердая рука приподняла мою голову, и просунув край горлышка бутылки сквозь тесно сжатые губы, полила в меня жидкость. Большая часть воды осталась на моем подбородке и рубашке, но кое-что попало по назначению и это именно то, что мне требовалось. Всего глоток воды.

Теперь я различала голоса, шут вокруг. Перед глазами прояснилось, я заставила себя сесть и не обернуться к Максиму и Любе, потом встать на колени и, наконец, подняться на ноги. Сознание, наверное, в какой-то момент сдается под напором переживаний и предпочитает на время отступить. Теперь разум вернулся. Я оказывается не заметила, что, проходя к Максу, очутилась в окружении людей. Сейчас я медленно поворачивалась вокруг своей оси и видела как лучи разбросанные тела. Не могут же все они быть мертвы? Не могут. Мы медлили только пару минут. Они бы не успели. Прежде чем сообразила, что делаю, я уже шла к ближайшей темноволосой девочке. На ней была сильно порвана одежда, но на груди и животе не было видно укусов, только красные полосы поврежденной кожи, которые могли остаться от тупых когтей. Но руки и ноги несли на себе следы от острых зубов, почти везде из ран сочилась кровь. Слава богу, с ними лишь играли, и рваных ран не было. Она должна быть жива. Под моими ощупываниями, девушка пошевелилась и застонала.

– Сюда,– заорала я, ужаснувшись, что придется остаться с ней лицом к лицу. Неприятно удивившись истерическим ноткам своего голоса, я замолчала, не решаясь позвать еще раз.

Только бы мне удалось сохранить рассудок. Только бы удалось попасть домой.

Андрей отнес выжившую в автобус. Приходилось надеяться, что люди внутри смогут хоть бы подготовить место, где сможет лечь девушка. Хоть бы отчисть от стекол сиденья.

Мы продолжили осматривать поляну. Еще четыре девушки пришли в себя. Все с укусами на руках, кое-где на ногах. Труднее всего было успокоить их, убедить, что все заживет. Убаюкивая очередную пассажирку, я гладила по-мальчишески короткий ежик волос, и рассказывала, что волки это – злые собаки. Что они ушли и не вернутся, что все у нее будет в порядке. Я была на грани отчаяния, поняв, что мои слова не доходят до ее сознания. Она снова и снова смотрела на свои руки. Укусы опухли и синие кровоподтеки обезобразили ее тоненькие предплечья. Но к счастью были задеты только мягкие ткани. Ей повезло. Всем повезло. Даже мышцы, были задеты поверхностно.

Одна женщина, придя в себя, кинулась на мою шею и разрыдалась. Единственная – от счастья.

– Живы. Живы. – без остановки шептала слова.

И первый раз за это бесконечное утро я почти заплакала.

Парни уже перенесли других девушек в автобус. Те могли бы передвигаться и сами, если бы преодолели приступы истерики и слабости. Девчонки многое пережили и это внимание к ним, то немногое что мы можем сейчас предложить. На поляне остались Максим с Любой и девушка, взглянуть на которую мне не позволил Андрей. А я, видя его почти зеленое лицо, поняла, что и, впрямь, не стоит. Мы их не похоронили. Оставили там лежать к удовольствию мух, и прочей насекомонечисти. А они-то себя не заставили ждать. Думать о том, что насекомые могут предварять вполне себе серьезных хищников не хотелось. На сегодня, пожалуй, хватит....