Ф. Джели Кларк - Хозяева джиннов

Ахмад проворчал что-то о безмозглой нетерпимости, а лицо Мериры окаменело.

– Именно поэтому я рассказываю все, что могу. Я окажу любую посильную помощь. Клянусь богиней.

– Хорошо, – сказала Фатима. – Тогда скажите, у братства были враги?

– Не знаю. Мы только недавно начали с ними работать.

– Что насчет других храмов? Я слышала, вы соперничаете.

– Соперничаем, да, но за прихожан, – округлила глаза Мерира. – Или по поводу теологических интерпретаций. Но убивать двух верующих? Верховные жрецы и жрицы каждый месяц встречаются за чашкой кофе. Мы проводим межхрамовые мероприятия. Что там далеко ходить, Собек и Сет живут в одной квартире.

Фатима посмотрела на Ахмада, на что тот пожал плечами:

– Так я встретился с Нефтидой. Кроме того, знаете, как тяжело найти недорогую квартиру в центре Каира? – Вообще-то, Фатима знала. Так что не стала продолжать.

– Мы слышали насчет тел, – сказала Мерира. – Странные ожоги. Миния? Что думаешь?

После упоминания имени джанн поднялся ветер, и она материализовалась.

Фатима вздрогнула. Джинния была здесь все это время?

– Вы что-нибудь знаете об этих ожогах?

Лоб джанн нахмурился в задумчивости. Ее лицо было не совсем человеческим – и не только из-за почти прозрачной мраморной кожи. Ее глаза – такие же мраморные – казались слишком большими, рот слишком широким, а линия подбородка слишком четко очерченной. То было бессмертное лицо, несущее отпечаток вечности.

– Я не видела мертвых лично, – гулко ответила джанн. – Но слышала их описание: огонь, пожирающий плоть, но не касающийся всего остального. – Она пошла рябью, видимо, в растерянности. – Не могу сказать с уверенностью, но чувствую руку своих кузенов.

Джинния взмахнула длинными тонкими пальцами над столом. Одна из карт Таро медленно перевернулась, чтобы показать охваченный пламенем меч.

– Воплотившись, тела их состоят из бездымного огня, – нараспев произнесла Миния. – Ифриты.

У Фатимы перехватило дыхание. Ифриты! Представители элементалей. Создания огня. Эти джинны считались слишком взрывоопасными и держались в стороне от смертных или других джиннов. На самом деле никто даже не видел ифритов за сорок лет, с тех пор как аль-Джахиз открыл Каф.

– Но зачем ифриту могло понадобиться убить лорда Уортингтона? – спросила она.

Джанн вздохнула, как ветер в ветвях деревьев.

– Возможно, эти смертные пытались заключить с ифритом договор. Подобные попытки редко заканчивались… без последствий.

– У кого бы хватило мозгов, чтобы предложить ифриту договор? – пробормотала Сити.

«Кто-то играет с силами, которые не понимает, – подумала Фатима. – Одна из величайших бед эпохи. И такие вещи редко заканчивались… без последствий».

– Еще вопрос. Вы что-нибудь знаете о человеке в маске и черной мантии?

– Каком еще человеке? – спросил Ахмад. В его горле заклокотало рычание.

– Дочь лорда Уортингтона прошлой ночью столкнулась с мужчиной, одетым в черное, – пояснила Фатима, которую он нервировал. – В золотой маске. – Зубы Ахмада сжались, но он промолчал. Фатима запомнила его реакцию на будущее.

– Прости, но больше ничем не могу помочь, следователь, – покачала головой Мерира.

– Вы уже помогли. Сделаю все, что могу, чтобы вас в это не вмешивали.

– Сделай все, что можешь, чтобы узнать, кто стоит за этим зверством, – сказал Ахмад.

Фатима нахмурилась. Было это просьбой или требованием?

– Я всегда раскрываю свои дела.

Казалось, что пристальный взгляд темно-зеленых глаз мог распознавать правду.

– Нефтида не заслуживала такого конца, – сказал он надломленным голосом. – Убийца должен быть наказан. Человек или джинн, он должен предстать перед богами, чтобы его душу взвесили и осудили за это преступление!

Фатима вышла из Дома Владычицы звезд в подворотню Хан-аль-Халили. Сити появилась мгновением позже.

– Он серьезно?

– Кто? Ты про Ахмада? – нахмурилась Сити.

– Владыка Собек, – сухо ответила Фатима. – Он действительно думает, что он бог-крокодил?

– Ну, не тот самый Собек. Скорее, он считает себя избранным Собеком в мире смертных. Человеком с прямой связью с погребенным богом, часть которого теперь живет в нем.

Погребенные боги. Хотя бы это Фатима понимала о древних религиях. Они верили, что боги никогда на самом деле не уходили, но вместо этого покоились в глубинах египетской земли, захороненные, – не мертвые, но погребенные в колоссальных саркофагах, подобно фараонам. Приверженцы этой веры считали, что чем больше людей присоединится к поклонению, тем больше древних богов поднимется из бессмертной спячки, чтобы коснуться мира смертных – даруя верующим частицу своей силы. Наступит день, утверждали они, когда достаточно людей произнесут их имена и принесут жертвы в их священных храмах, и тогда боги пробудятся от вечного сна, чтобы занять свое законное место истинных владык этой земли. Мысль, признавалась себе Фатима, которая временами бросала ее в дрожь.

– Ты в порядке? – спросила Сити.

Фатима выбросила из головы картинки с заплесневелыми, иссохшими богами, затянутыми в рогожу и увенчанными сияющими коронами с головами животных, поднимающимися из глубин Египта – и ответила на вопрос:

– Ты ищешь место для этого вашего великого храма? Ты этим занималась все эти месяцы? И не сказала мне?

Сити прислонилась спиной к стене:

– Я говорила, что уезжаю по работе. Ты никогда не спрашивала о подробностях. И непохоже было, что тебе интересно. Мы не особенно разговариваем о таких вещах.

Тоже верно, признала Фатима. И все же.

– Эта попытка открыть публичный храм. Не слишком хорошая идея.

– Мне казалось, ты никого не хочешь учить.

– Я не учу. Просто честно высказываю свое мнение.

– И в чем тогда заключается твое «честное» непоучение? – Сити сложила руки на груди.

– Страна все еще привыкает к джиннам и магии. Теперь вы хотите им сказать, что под их ногами захоронены древние боги – и вы пытаетесь их пробудить? Люди не готовы.

– Сколько им понадобится, чтобы приготовиться? Год? Десять? – В голосе Сити появилось напряжение.

– Столько, сколько нужно. – Фатима слышала, как поднимается ее собственный голос. – Пока люди вас не примут.

– Как ты приняла меня? Тебе не кажется, что мы и так достаточно скрываем? – Сити склонила голову набок.

На секунду они затихли, вперившись друг в друга взглядами. Затем их лица медленно расслабились.

– Мы только что поссорились? – спросила Сити, на ее лице появлялась улыбка. – Мне кажется, мы только что поссорились!

– Мы ссорились, – согласилась Фатима. От этого понимания ее раздражение растаяло. Просто чудо, что это случилось впервые.