Алексей Келин - Ненаучный подход

Виктор замолчал, давая пацану обдумать предложение. Винс сначала сидел неподвижно, а после чуточку подался вперед, к Виктору. Следователь проникновенно добавил:

– Расскажи, что видел. Станешь ценным свидетелем, получишь защиту, пока душегубов не арестуем.

Винс допил компот, последнюю каплю языком слизал, запрокинув чашку. С сомнением и надеждой покосился на Виктора.

Следователь откинулся на стуле и ждал.

– Дяденька, вы это… Извините, что плохое орал, там, у пожарища. С голодухи не в себе был. Спасибочки. Только вот не знаю я нихрена.

Виктор скептически хмыкнул.

– Не, я честно, я все расскажу, чего при мне было. Только книжку отдайте, – Винс слегка запнулся, но все-таки выговорил: – пожалуйста.

Ближе к вечеру в кабинете шефа следственного управления Виктор отчитывался, даже не пытаясь изобразить оптимизм:

– Всей пользы со свидетеля – сможет опознать поджигателей. Да и то не факт. Ночь, дождь, дом полыхает, парнишку от страха колотит. Много ли он там разглядел? К художнику я его отправил, сами смотрите, – Виктор выложил перед начальником несколько листов, – это не портреты подозреваемых, а герои страшной сказки. Приметы – три полевика, один охранник, один образованный человек. Лирическая зарисовка, а не розыскной лист.

Полковник Силин, прозванный Горностаем, крутанул в пальцах карандаш, посмотрел на рисунки и чуть скривился.

– Что твой парень знает о делах Ивана?

– Тут все еще хуже. Мальчишка вырос в Перевальске, на границе. Сирота, у контрабандистов кормился на должности принеси-подай-пошел вон. К Ивану прибился без году неделя, понадобился воротиле пацан на побегушках, вот и пригрел.

– М-да… Снова-заново, – мрачно подытожил Горностай. – Ладно. Завтра мне на стол план расследования убийства криминального авторитета Ивана Шкипера. Мальчишку пристрой, что ли, в монастырский приют. Пусть под рукой будет. И что ты по покойному бандюге убиваешься, как по родному?

– Шеф, вы же знаете, сколько сил я потратил на его разработку. Совсем немного опоздал с арестом. А теперь все, что остается, – материалы расследования на могилке сжечь, пусть мерзавцу на том свете икнется. Тут не то что убиваться начнешь, тут волком взвоешь!

– Ну, это ты загнул, – успокоил Виктора Горностай. – Побереги, в хозяйстве пригодятся. Хотя жаль, хотел я князю об успехах доложить, он контрабандистами и персонально расследованием по Ивану предметно интересовался. Да не судьба пока. Идеи есть?

– Так точно, – деловито сказал Виктор. – Первая и основная версия – конкурентная борьба. Многие хотят поставлять в Империю магическую мелочевку. Пожалуй, самое прибыльное дело, хоть и опасное до предела. Иван был, если можно так выразиться, королем контрабанды, самой крупной рыбой по эту сторону перевала. Надо посмотреть, кому хотелось об его трон задницу погреть. Вторая версия – он кому-то перешел дорогу, торгуя артефактами в Империи. Здесь будет сложнее, возможно, убийцы уже едят сосиски в Гарце.

Горностай усмехнулся.

– Пообтесался ты, я смотрю. Раньше как по писаному говорил, а теперь научился жопу хотя бы «задницей» называть.

Виктор нейтрально хмыкнул. Последние полгода он старательно избавлялся от проявлений своего благородного происхождения и дворянского воспитания. Выходит, не зря старался.

– Расту над собой, шеф, – отшутился следователь вслух и продолжил серьезнее: – О делах Ивана известно достаточно. Знал он тайную тропку через горы – лошадь не пройдет, но мешок на себе протащить можно. Его люди возили имперцам артефакты, до недавнего времени запрещенные. Да и сейчас Император разрешил далеко не всё, так что прибыли остаются баснословными.

Солидных конкурентов у него не осталось, шушера одна. Хромого Берта, последнего серьезного противника, он полгода назад лично зарезал, на этом деле я его и хотел раскрутить, доказательств хватает. Вряд ли оставшиеся могли так организовать его убийство. Пальнуть в глухом переулке, нож воткнуть – это их уровень. Проверим, понятное дело, но думаю я, тут старался кто-то посерьезнее. Так что нужно пройтись по тем дорожкам, где он магические штучки добывал. Ну и зайти со стороны полевиков. Не каждый день мирные огородники жгут живьем криминальных воротил. Вдруг да Шкипер чем насолил Межевью?

– Ишь, разбежался, – оборвал его полковник. – Шушера, не шушера, а нанять полевиков мог кто угодно. Образованным человеком твой бродяжка назовет любого, кто не валяется в канаве. У тебя на банду Шкипера материалов, насколько я помню, несколько пухлых папок набралось? И ордеров на арест целая стопка? Вымогательство, торговля краденым, убийства?

– Большая часть ордеров уже исполнена.

– Вот эту линию и отработай. В покупке амулетов никакого криминала нет, пока их не несут через границу. Зато остальные художества подельников Шкипера насквозь незаконны, их-то и надо вымести поганой метлой. После зачистки кто-нибудь непременно попробует возобновить дело, к гадалке не ходи, но об этом мы подумаем позже. Ясно? И магов не трожь, хватит того, что пришлось перед Штутгартом после суда извиняться. Радуйся, что он куда-то запропал, а не пошел на тебя жаловаться за выбитые зубы .

– Так точно, – кивнул Виктор. Он мог бы добавить: «а еще без разрешения князя трогать магов боязно», но не стал нарываться. У добродушия начальника есть границы. Да и князь Федор – не Николай. Прежний владыка Гнездовска делами стражи почти не интересовался, зато его преемник желал знать и контролировать почти все, что происходит на его земле. Федор вполне оправданно заслужил уважительное прозвище: «справный хозяин», а еще – досадливый шепоток: «в каждой бочке затычка».

Федор Николаевич стал владыкой Гнездовска чуть больше года назад.

В начале прошлой осени в разгар приема князь Николай схватился за сердце, побелел и завалился набок. Лучшие медики боролись за жизнь князя несколько суток и каким-то невероятным чудом сумели спасти. Он сохранил разум, но тело почти мгновенно одряхлело – Николай очень быстро уставал и проваливался в старческую дрему, теряя нить разговора.

Вскоре Николай официально отрекся в пользу сына, понимая, что так будет лучше для всех.

По традиции, чуя приближение смерти, Гнездовские князья принимали монашество, но старый Николай наотрез отказался смывать грехи. Ходили слухи, что князь заявил: «Чистеньким не был – таким и помру, пусть судят за все разом» и со всеми почестями выставил епископа за дверь.

Новому князю не пришлось вникать в дела. По многим вопросам он всего лишь получил право итоговой подписи – Федор Николаевич давно уже курировал торговлю княжества. Как сказал кто-то из великих: «деньги правят миром». Федор правил деньгами Гнездовска.