Герман Рыльский - Ноктамбула. Пробуждение

Фолко отошел в сторону и вытащил из кармана потертый бумажник. Там, в прозрачном кармашке, хранилась фотография, сделанная Атликой в дендрарии, – Фолко с гитарой и Тайна, которая, как он надеялся, с интересом слушала его пение. Юноша сомневался, что встреченный псих действительно видел Тайну. Но кто-то другой, у кого мозги не набекрень, мог узнать ее по фотографии.

Фолко сделал несколько шагов, направляясь туда, где были припаркованы машины скорой помощи, и тут его взгляд наткнулся на тряпичную куклу, лежавшую в грязи лицом вниз.

– Да ладно… – удивленно пробормотал Фолко, поднимая ее с земли. Это была игрушка Олеси, и, покопавшись в памяти, он даже вспомнил, как ее звали. – Мила, если не ошибаюсь? Рад тебя видеть!

Платье куклы покрывали пятна сажи, а волосы из оранжевых ниток, прежде аккуратно уложенные, растрепались и торчали в разные стороны.

– Ну, хоть кто-то знакомый, – буркнул Фолко. – Жаль только, ты не сможешь рассказать, где сейчас Тайна…

Кукла безучастно взирала на Фолко глазами-крестиками. Решив при случае вернуть ее Олесе, молодой человек сунул Милу под мышку и направился к машинам скорой помощи.

Битый час Фолко ходил по пустырю перед больницей, где уже развернули шатер для пострадавших и даже организовали полевую кухню. Никто не узнавал девушку на полароидном снимке. Получив отрицательный ответ от дежурившего возле палатки милиционера, Фолко услышал чей-то взволнованный голос:

– Эй! Молодой человек! Вы сказали – Тайна?

Оглянувшись, Фолко увидел странную парочку – нервного альбиноса, одетого как английский джентльмен, и высокую светловолосую девушку со шрамами на лице.

Проведя весь день в поисках Тайны, Фолко чувствовал себя разбитым и подавленным. Он надышался дымом и теперь постоянно кашлял, а глаза сделались красными, как у того альбиноса с кружевным платком. Фолко то и дело отчаянно тер их, хоть и понимал, что от этого станет только хуже. От одежды и волос за километр несло дымом, однако он, не раздеваясь, с размаху упал на кровать и закрыл глаза. В руке он по-прежнему сжимал Милу, словно какой-то нелепый талисман. Фолко так и не увидел Олесю, но выбросить игрушку не смог. Мила сейчас была единственной связующей ниточкой между ним и Тайной, какой-никакой, а их общей знакомой.

Фолко прищурился, поднял куклу перед собой и спросил:

– Как ты думаешь, она жива?

Кукла, как и следовало ожидать, ответила вежливым молчанием. Юноша вздохнул и положил ее рядом с собой. Все-таки стоило принять душ и переодеться, а потом уже решать, что делать дальше.

Сегодняшние поиски не дали ровным счетом ничего. Разве что эта странная встреча с альбиносом и его спутницей… Фолко до сих пор не знал, что думать по их поводу. Кажется, они были одаренными, но правильно ли он поступил, рассказав им про трамвай, на котором якобы укатила Тайна? Услышав об этом, девушка со шрамами на лице чуть из штанов не выпрыгнула, словно знала, о чем идет речь.

– Фигня это все, – пробормотал Фолко, поднимаясь с кровати. – Одни ненормальные кругом…

Молодой человек долго стоял под горячим душем, словно надеялся вместе с грязью и запахом дыма смыть плохие мысли и дурные предчувствия. Он размышлял: почему на его пути встречались такие люди, как Тайна и Кристина? Ведь, по идее, одаренных было не так много. Могло ли быть так, что подобное притягивалось к подобному? Нет, Фолко не считал себя экстрасенсом, контактером или кем-то в этом роде. Но все же иногда подобные мысли закрадывались в голову…

Однажды, когда Фолко еще учился в школе и называл себя именем, данным родителями, а не взятым из «Властелина колец», с ним произошло нечто необъяснимое. Он проснулся посреди ночи и увидел, что по комнате плавают бледные светящиеся сферы, похожие на медуз. Они были разного цвета, размера и постоянно меняли форму. У родителей Фолко был старый ночник, похожий на вертикальную колбу, наполненную прозрачной жидкостью и парафином. Когда лампа нагревалась, парафин плавился и начинал принимать причудливые формы, разделяясь на капли, которые перемещались вверх и вниз по колбе. Проснувшись той ночью, Фолко словно очутился внутри этого ночника. Иногда сферы сталкивались между собой и бесшумно разлетались, а иногда зависали прямо над кроватью, словно хотели разглядеть спрятавшегося под одеялом подростка. К счастью, у наводнивших спальню сущностей не было глаз, иначе Фолко наверняка сошел бы с ума. Почти до самого утра он следил за разноцветными пузырями, но потом все же уснул. Когда прозвенел будильник, странное видение исчезло.

С тех пор Фолко больше не сталкивался с желеобразными сферами, но порой видел иные, не менее странные вещи – то, чего не замечали другие люди. Порой в сумерках или на рассвете он видел существ с горящими глазами, которые куда-то крались, полупрозрачных призраков или черных рогатых тварей. Стоило моргнуть или потереть глаза, как видения исчезали.

Впервые заговорив с Тайной возле библиотеки, Фолко сказал, что однажды видел в лесу живого хоббита. Это наверняка прозвучало как ничего не значащий треп фаната фэнтези, неловкая попытка найти общий язык с понравившейся девушкой. Однако Фолко говорил вполне серьезно. Да и сама Тайна тогда призналась, что, гуляя по Краснодару, встретила Василиска…

За год или два до этого Фолко осторожно намекнул Кристине, что иногда видит необычные вещи. Она тут же заявила, что это дар и что его нужно развивать. Сейчас, стоя под горячими струями душа, юноша подумал: а вдруг она была права? Если он действительно мог видеть невидимое, оставался шанс, что его снова притянет к Тайне… или ее притянет к нему. Как бы то ни было, Фолко не верил, что их встреча возле библиотеки была случайностью…

Смыв с себя мыльную пену, он обмотался полотенцем и покинул ванную.

Фолко собирался позвонить на горячую линию и узнать, не отыскалась ли девушка с потерей памяти, называвшая себя Тайной. Погруженный в невеселые мысли, он зашел в свою комнату и потянулся к стоявшему на тумбочке телефону… но замер, так и не коснувшись трубки. Пока он мылся, кто-то изрисовал обои фломастером, прямо над кроватью. Очки лежали на стопке книг, возле телефона. Юноша надел их и, не веря своим глазам, вгляделся в детские каракули. Некто, обладавший весьма скудными художественными талантами, попытался изобразить трамвай и девочку, машущую рукой из его окна. Неподалеку был нарисован грустный человечек. Судя по пунктирным линиям, идущим от его глаз, он плакал. Фолко в изумлении посмотрел на подушку – там сидела кукла, рядом с ней лежал фломастер.

Решив, что это чей-то безумный розыгрыш, Фолко огляделся. В комнате все было по-прежнему – полки прогибались под тяжестью книг, гитара в углу ждала, когда он заменит порванную недавно басовую «ми», а с плакатов на стенах смотрел Виктор Цой.