Глеб Дьяконов - Сердце кошмара

По-настоящему плохие люди те – кто до конца не может принять зло внутри себя, до конца пытается найти оправдание своим поступкам, объясняя их призрачной благой целью. Границы для них не существует – ведь они до конца уверены, что правда на их стороне. Поэтому они заходят все дальше и дальше, давно уже переступив черту, в поисках того самого оправдания, чтобы в своих собственных глазах выглядеть нормальным, а затем спокойно смотреть в зеркало и спать по ночам.

Так что Антицерковники ничем не отличались от Церквей. И те, и другие – всего лишь стороны одной монеты, пытающейся встать на ребро, скомпенсировать зло одних, злом вторых

– В любом случае, – подумал Асмер. – Если это опять они, то следующее убийство не заставит себя ждать. Так что делать выводы пока что рановато.

Одиночество, с которым Асмер с самого рождения шел бок о бок, стало с ним одним целым, сроднилось, настолько крепко срослось с его естеством, что, даже окруженный друзьями или женщинами, он чувствовал себя единственным человеком в целом мире. Это давало ему преимущество над другими. Когда люди привязывались друг к другу, а затем, разрывая узы, теряли часть себя вместе с исчезнувшими узлами, Асмер нуждался только в одном человеке.

В самом себе.

Поэтому квартира встретила его лишь приветливой тишиной, и только окна, казалось, чуть звякнули, приветствуя хозяина.

Не раздеваясь, Асмер прошел в гостиную и сел в мягкое кресло. Комната была наполнена закатным светом, мягко обволакивающим стены и мебель. Он поднялся из кресла и подошел к окну, отдернув штору.

Вдалеке, за высокими каменными стенами, сливающимися с небосводом, было видно, как последние кроваво красные лучи солнца постепенно тускнеют, растворяясь во тьме, а огромные, высотой до неба шпили соборов трех великих церквей горят золотом, серебром и красным железом, словно изнутри их льется яркий свет.

Улица снаружи была переполнена звуками. Все они создавали ощущение того, что город Атифис живет, что где-то там, за мутным стеклом, бурлит и плещется жизнь.

Солнце скрылось за горизонтом, но исчезло не плавно, постепенно накрывая улицы куполом тьмы, а резко, в один момент. Словно зверь из старых сказок вдруг проглотил светило, наполнив свое бездонное брюхо.

По спине Асмера пробежался холодок. Он плотно задернул шторы, закрываясь от темноты на улице, включил свет в комнате и со вздохом упал в кресло. Открыл желтую папку и достал оттуда плотно исписанные листы из плотной бумаги.

Отчет был написан от руки, что было странно, ведь обычно результаты лабораторных вскрытий предоставляются в печатном виде.

– Видимо, в этот раз Брестон постарался персонально ради меня. Только бы почерк его разобрать, – помотал головой Асмер и улыбнулся. Его забавляло, что комиссар был готов подделать даже результаты вскрытия, чтобы они не достались Церквям. Хотя, все же он его понимал.

« Покойный – Арне…»

Асмер с трудом разбирался в почерке коронера, его косые буквы сливались друг с другом, и читать их было трудновато. Но это было необходимо, только сосредоточиться было невыносимо трудно, тем более, что за окном надоедливо лаяла собака, будто специально для Асмера старалась завывать по громче.

Он с искушением взглянул на полку с алкоголем, поднялся, подошел к шкафу и вытащил из него бутылку с янтарно-гранатовой жидкостью. Граненый стакан, с плещущимся в нем горячительным, приятно холодил руку, а его содержимое, наоборот, неприятно обжигало губы и внутренности. Однако, вскоре Асмер почувствовал действие алкоголя, когда все лишние мысли в его голове растаяли, а собака за окном стала лаять тише.

Асмер откинулся в кресле, почувствовав, как тело постепенно тяжелеет, а ноги становятся ватными. Поднес листок к глазам.

«Покойный – Арне Кристенсен

Внешние признаки: каштановые волосы, серо-голубые глаза, шрам в области затылка, видимо от удара тупым предметом. Рост, вес и остальные параметры тела установить не предоставляется, так как от умершего осталась лишь голова.

Время смерти: Между 03.00 и 04.00.

Причина смерти: обильное кровоизлияние в области мозжечковой миндалины. Сильное давление в черепной коробке покойного настолько повысилось, что костная ткань повредилась, а череп местами деформировался. От кровяного давления глазные яблоки неестественно выпятились вперед, а каппиляры в них полопались. В носу и рту сосуды так же лопнули. Складывается такое ощущение, что вся кровь из тела покойного в один миг бросилась в голову.

Почему такое случилось – установить трудно. У меня есть одно предположение. Мозжечковая миндалина, как известно, отвечает за страх и агрессию. Так что, либо наш покойный сильно разозлился, либо сильно испугался. В подтверждение этой теории могу лишь приложить анализ крови, в котором явно видно, что содержание адреналина и норадреналина в его крови превышает норму в двадцать раз»

– Брестон, да ты бредишь, – пробурчал Асмер. – Умер от страха или злости… У меня точно правдивый отчет? Вроде точно, вряд ли бы его писали тогда от руки.

« Благодаря специфике свертывания крови, точно удалось установить, что смерть наступила до отсечения головы. Сделано это было с хирургической точностью – на позвонках нет никаких повреждений, срез находится ровно между двумя соседними. Впрочем, нельзя и отрицать возможность того, что голову оторвали от тела, судя по обрывкам мяса и кожи на шее»

– Что-то он не так уж и много выяснил, – подумал Асмер, притягиваясь к стакану. – А тут у нас что?

В папке лежало еще два листа. На одном из них был результат исследования образцов крови с места убийства, а на втором была изображена фотография медальона.

Асмер взглянул на первый:

– И что я тут должен понять? – с раздражением сказал он, глядя на россыпь символов и цифр. – Брестон, я кто по-твоему? Чертов гений, что может разораться в шифре, который ты написал?

Асмер надеялся, что коронер предоставит ему конечную форму анализа крови с места убийства, как делал это всегда. Однако, Брестон видимо запамятовал, что старший детектив полиции имеет немного иную специфику работы, нежели он, и разобрать необработанную медицинскую информацию для Асмера было почти невозможно. Впрочем, если кровь на стенах принадлежала не только убитому, но и членам его семьи, узнать это наверняка было совсем нереально.

Церковь Крови хранила данные о крови своих прихожан и работников под защитой религиозной тайны. Получить доступ к ним можно было двумя способами: пробиться к архивам с боем, пройдя через церковную гвардию, что было бы самоубийством, или добиться разрешения у понтифика. Второй вариант был даже невозможнее первого. Однако анализ крови мог бы помочь построить какие-никакие предположения касательно того, что случилось в доме Кристенсенов.