Олег Берман - Убийство в сердце империи

Так и сейчас: Этцеля встретила не только Словик, был еще один родственник, на этот раз кровный. Двоюродный брат Хильдебальд, старший советник криминальной полиции и одновременно полномочный представитель Дома Крупп стоял, заложив руки за спиной, по левое плечо от сидящей за своим столом президента. Долгое кузены были близки, но во время Войны их мнения разошлись настолько сильно, что от дружбы не осталось и следа. Теперь они встречались все больше по делам, то есть крайне редко. Сама Словик внимательно изучала текст на своем рабочем планшете, и не отвлекаясь от чтения, пригласила своих гостей занять большие гостевые кресла напротив стола. Что Этцеля удивило, так это присутствие в кабинете еще двух ему знакомых, на этот раз профессионально, человек. Седеющий, но не сдающийся директор криминальной полиции Берлина – Кристиан Штайф, и мужчина средних лет с изящными бакенбардами, глава первого отделения криминальной полиции столицы империи – Франц Йозеф Брандт. Этцель, следуя предписанию, поприветствовал сначала президента, потом коллег и лишь в конце кивнул кузену. Альбрун нарочито поприветствовала сначала племянника, а уж потом смертных. Это нарушение всяческого этикета Словик пропустила мимо себя и, как только вновь пришедшие заняли свои места, напрямую обратилась к Этцелю:

– Старший Комиссар Мальтхоф. Всех в этом кабинете вы знаете. Вы знаете их ранги и положение в обществе и, конечно, вы спрашиваете себя, почему здесь вы. Чтобы не ходить долго вокруг да около, ознакомьтесь с этим. – Она смахнула с планшета изображение и то появилось на стене. – Это ваше новое дело.

– Прошу прощения, госпожа президент. Я не совсем понимаю… – начал было Этцель, но вовремя осекся. Изображение на стене говорило само за себя. Сложно сказать, где было совершено преступление, однако, причина вызова Этцеля стала понятной. Искалеченное тело, изображенное на стене, принадлежало эльфу. Мальтхоф сразу мог распознать другого бессмертного и никакие технологии не могли обмануть его глаза, и дело здесь было не только в вытянутых ушах или длинных распущенных волосах жертвы. Это было неуловимое ощущение утраты, которое появлялось только при виде мертвых эльфов.

– Именно, старший комиссар, – продолжила президент. – Вчера около десяти часов вечера было совершено это убийство. Имя убитого неизвестно, документов при нем не обнаружено. Главный комиссар Брандт, продолжайте.

– Благодарю, госпожа президент. Так вот, Этцель. Убийство произошло в районе Шарлоттенбург между Кантштрассе и Круммештрассе. На лицо убийство первой степени. В кратчайшие сроки наши люди… эм.. наши сотрудники прибыли на место. Как только стало понятно, что речь идет не об огмэне, а о твоем сородиче, ввиду возможного резонанса я сразу сообщил об инциденте директору…

– Именно. Спасибо Франц, – не желая стоять манекеном, слово перехватил Штайф, который двумя широкими шагами подошел к изображению и указал на тело. – Это первое за три десятилетия убийство эльфа на улицах столицы. Сразу же мы создали оперативный штаб, оцепили квартал и начали опрашивать свидетелей. Буквально через час после начала оперативной работы мы сообщили вашему Дому…

– И сделали это на час позже, чем следовало, Кристиан. – Хильдебальд даже не сделал попытку извиниться за столь наглое поведение. Он протер свои очки с нулевыми диоптриями и водрузил их на свой длинный и прямой нос. – Только после звонка мы смогли подключиться.

– По сути Дом Крупп остановил расследование! – все-таки Штайф не был политиком, хоть и являлся высокопоставленным полицейским.

– Кристиан, мы задействовали собственные каналы. Слишком активная позиция представителей правопорядка на данном этапе могла бы стать контрпродуктивной…

– Для вас я все еще директор Штайф! – потерял контроль над собой директор. Формально человек стоял на ступень выше эльфа.

– Кристиан! – одернула своего сотрудника Словик. Однако Хильдебальд, казалось, даже не заметил неудовольствия директора криминальной полиции.

– Дом принял решение… рекомендовать, чтобы этим… делом занялся кто-нибудь из нас. Здесь в игру вступаешь ты, мой дорогой кузен. – Хильдебальд впервые пристально посмотрел на Этцеля. – Раз уж среди нас есть… комиссар, – это слово эльф в костюме ценой в годовой оклад полицейского просто выплюнул в группу людей в мундире, – то ты смог бы помочь разыскать преступника.

– Именно. Я, как наивысшее служебное лицо, приняла решение о принятии этой рекомендации во внимание. – Словик пыталась всеми силами сохранить лицо и показать, что она здесь принимает решение. Это жалкое зрелище вызвало у Этцеля почти инфантильный протест.

– Госпожа президент! Я… я благодарю вас за это решение и Дом за свою рекомендацию, однако, я не понимаю, почему здесь находятся гражданские лица?!

– Успокойся, племянник, – Альбрун окончательно дала понять, кто здесь главный. Этцель даже не подозревал, насколько сильны были позиции Дома в полиции. На низовом уровне работа шла совсем иначе, и на «остроухих» смотрели совсем по-другому. – Я здесь в качестве представителя Ритуальной Комиссии, – продолжила тетя. – Нам стало известно, что жертва вчера подала документы на ритуал перерождения. Вот документы, которые он предоставил. Место убийства нам кажется выбрано случайно, на твоем месте я бы обратила внимание в первую очередь на личность убитого и его связи, – бумажная папка переплыла из рук эльфа к Словик. Теперь стало понятно, почему Альбрун была здесь. Президент, не раскрывая папки, передала ее Этцелю, которому уже не сиделось на месте. Всем своим существом он хотел выйти из этого террариума с гремучими змеями.

– Займись этим делом, Этцель. Я беру дело под свой контроль. Старший комиссар, с вас ежедневные отчеты. Я же буду проводить брифинги с господами Мальтхофом, Штайфом и Брандтом и вмешиваться в ход расследования, если это того потребует.

Ну и, естественно, никто не должен знать над чем ты работаешь. Лишняя шумиха нам ни к чему. А теперь ступай, ступай. Дело стоит уже несколько часов.

Комиссар встал и, быстро кивнув оставшимся, направился к выходу. Он был рад полученной свободе, но в глазах своих сородичей он увидел, что Штайфу еще предстоят несколько очень неприятных минут, и ему стало горько от такого положения вещей. Двойная Vergüenza ajena 2 2 чужой стыд / испанский стыд (исп.) . Пора приступать к делу.

Выйдя из лифта, эльф снова оказался в уютной атмосфере честно функционирующей полиции. Метались младшие чины; степеннее, но не менее быстро перемещались комиссары. Длинноволосая фигура вошла в ставший родным поток блюстителей порядка. Проходя мимо стойки, он встретился глазами с Кристиной. Обмен взглядами был очень быстрым, но говорил о многом: «-Все в порядке? – Прорвемся…» Такой ответ удовлетворил немолодую женщину. В полицейской работе иначе и быть не могло. Она знала Этцеля уже не один десяток лет. По правде говоря, добрых тридцать лет назад они вместе поступили в академию. Оттого она и была так привязана к этому остроухому мальчишке. Был мальчишкой, им и останется. Мальчишка, которому было уже добрых пятьсот лет.