Лев Альтмарк - Чудак на холме

Мы проходим в салон, и хозяйка настоятельно требует, чтобы мы, раз уж напросились в гости, выпили по чашке кофе. Таков израильский ритуал посещения гостей, и отказываться от его неукоснительного соблюдения не принято.

Пока она готовит кофе и зовёт внучку, Лёха вопросительно разглядывает меня и просит:

– Разговаривай с девочкой лучше ты, потому что эта старая мегера будет фильтровать каждое слово и мозги выносить своими комментариями. У меня терпения не хватит с ней препираться.

Девочка оказывается рослой, рано созревшей особой, каковые нередко проходят по полицейским сводкам в разделах происшествий с изнасилованиями. Быстро оценив нас взглядом как людей ни на что для неё не годных, она выпускает изо рта пузырь жвачки и молча залезает с ногами на диван.

– Меня зовут Шуламит, – не дожидаясь вопросов, сообщает она и громко чмокает лопнувшим пузырём, – перестрелку я наблюдала из окна и всё уже рассказала полицейскому, который к нам приходил.

– Откуда ты знаешь, что мы хотим у тебя спросить? – улыбаюсь невольно.

– А что, вы пришли узнать, какие у меня оценки по математике?

Похоже, что этой двенадцатилетней девице палец в рот не клади, она даст фору многим из тех, кто старше её вдвое.

– Мы знаем, что произошло, – решаю разговаривать с ней, не сюсюкая, как с взрослым человеком. – Хочу лишь спросить: тебе ничего странным на улице не показалось?

– А что там могло быть странного? Драться эти бандиты не умеют, наши ребята в школе и то круче…

– Но у вас в школе убийств, слава богу, не случается, а здесь столько жертв.

– Если б они умели драться и не трусили…

– Почему ты решила, что они трусили?

– Да потому что их всё время один дядька подгонял и ругался на них в полный голос. Если б не он, они бы даже стрелять не начали.

– О каком дядьке ты говоришь? О том, который первым побежал к дому и сам начал стрелять?

Девица расплывается в улыбке от моей непонятливости и снова выпускает пузырь жвачки:

– Он стоял почти под самыми нашими окнами и орал отсюда.

– И что он орал?

– Сперва пугал, что выгонит всех к чертям собачьим на улицу… – девице явно льстит внимание взрослых. – А разве они уже были не на улице? Потом стал кричать, что если они будут и дальше медлить, то в спину последнему он выпустит пулю…

Мы с Лёхой переглядываемся, и Лёха вкрадчиво спрашивает:

– Ты рассказывала об этом полицейскому, который приходил до нас?

– Он меня ни о чём таком не спрашивал. Ему бабушка вообще запретила со мной разговаривать.

– А как выглядел тот дядька? Ведь ты же его хорошо запомнила?

– Он стоял у самого нашего дома, но я же была на втором этаже, и видела его только сверху.

– Ну и какой он из себя? Низкий, высокий, светлые волосы или тёмные, во что был одет?

– Обычный, как все… Я его даже на телефон сняла. Хотите, покажу?

Лёха закатывает глаза и разводит руками, а у меня чашка с кофе чуть не опрокидывается на брюки.

Девица неторопливо лезет в задний карман джинсов, широким жестом извлекает телефон, и уже через минуту мы снова наблюдаем, как разворачивались события у виллы Тавризи. Изображение не очень хорошее, но всё-таки лучше, чем на камерах видеонаблюдения, правда, при каждом выстреле рука девицы вздрагивала, и картинка дёргалась. В какой-то момент камера вильнула, и изображение переместилось вниз, туда, где под деревом рядом с оградой действительно стоял человек, размахивающий руками и показывающий нападающим направление, откуда по ним велась стрельба из виллы. В самом конце человек неожиданно поднял голову и в упор посмотрел на окно, из которого снимала Шуламит. Изображение тотчас пропало. Видно, девица догадалась, что нужно спрятаться, пока её не заметили.

На всякий случай Лёха интересуется:

– Человек, который попал в кадр, не заметил, что ты его снимаешь, как думаешь?

Девица неуверенно пожимает плечами и прячет телефон обратно в карман.

– Ты вот что, милая, – распоряжаюсь я, – сбрось-ка эту съёмку на наш номер.

– Вот ещё! – хмыкает юное создание. – Я её уже в интернет выложила. Если хотите, можете там и посмотреть, только не забывайте лайки ставить. Сейчас адресочек скину…

Мы с Лёхой переглядываемся, и тот даже качает головой.

– Вы понимаете, – картинно насупив брови, вещает он бабушке, молча слушающей наш разговор, – что вы теперь в опасности? Лицо главаря бандитов попало в кадр съёмки, и ему не составит труда выяснить, откуда эта съёмка велась.

– Ну и что он нам может сделать? – вызывающе каркает молодящаяся старушка и тут же осекается, потому что только сейчас до неё доходит, насколько всё и в самом деле опасно.

– Полиция об этой съёмке наверняка ещё не знает, значит не сможет ничем помочь, если преступники явятся к вам.

– А для чего мы им нужны? Брать у нас нечего…

– Им ваши драгоценности и не требуются. Они заставят уничтожить выложенные в интернет файлы, как и запись в телефоне, – предполагает Лёха, – да и лишние свидетели им ни к чему.

– Нас могут убить?!

– Не думаю, но всё возможно. Кто знает, что у них в голове?

– Что же нам делать?!

– Во-первых, – Лёха снова смотрит на Шуламит и изображает самую грозную физиономию, на которую только способен, – ты всё-таки быстренько перешли мне эту съёмку, а после сотри её в телефоне и уничтожь файл в интернете. Прямо сейчас, на моих глазах. Забудь про лайки… И, во-вторых, – он глядит на струхнувшую бабушку, – вам необходимо на всякий случай куда-нибудь уехать на несколько дней, пока полиция найдёт и арестует оставшихся преступников. Иначе за вашу безопасность никто не даст и ломаного гроша.

– Так, быстро собираемся! – громогласно командует старуха, подхватываясь со своего кресла. – Шуламит, немедленно сделай всё, что они просят… Хаим! – кричит она своему супругу, которого мы так и не увидели. – Срочно закажи отель в Эйлате, мы уезжаем на неделю… Вы, господа полицейские, за это время справитесь? Пообещайте, что поймаете тех негодяев!

– Постараемся, – обещает Лёха и незаметно подмигивает мне.

Выйдя на улицу, мы внимательно осматриваемся, но никакой опасности пока нет.

– Давай подумаем, – прикидываю, – этот новый предводитель стоял примерно там, где сейчас стоим мы, и отсюда командовал парадом. Следов тут, естественно, никаких нет, а даже если бы и были, то их уже успешно затоптали бы.

– Ну, и что ты хочешь сказать? – Лёха печально поводит взглядом, но вокруг и в самом деле пусто, тем более, каждое утро уборщики довольно чисто выметают весь мусор не только с тротуара, но и с этих закрытых участков.

– Наш клиент наверняка пришёл сюда не пешком, а приехал на машине. Верно? Где-то он её должен был оставить. На съёмках этой бодрой девицы никаких машин нет. Значит, она стояла на соседней улочке неподалеку, чтобы при случае можно было сразу сделать ноги.