Алекс Передерий - Октаво: Марс

Он не ошибся. Это была лаборатория, и довольно продвинутая. Промышленные аккумуляторы питали пищевой принтер и другое оборудование, необходимое для производства. Вдоль стен стояли стеллажи с витаминами, магнием, цинком, какими-то неподписанными составами. Тихо гудели холодильные камеры. В углу стоял аппарат для переливания крови.

Майер коснулся предплечья, открывая панели на кибернетической руке. Оттуда вылетел рой чипованных полицейских камер. Их записи в суде примут как доказательства, а вот все остальное – нет. Дождавшись, пока микрокоптеры займут свои позиции, Октаво начал обыск и сбор генетического материала, вынул и забрал все жесткие диски, которые только смог найти.

Закончив, он вышел из лаборатории в пещеру. Тара рыдала, лежа на коленях подростка. Увидев Октаво, она крикнула:

– Убийца!

– И кого же я, по-твоему, прикончил? Скифа? Не переживай, у него будет долгая жизнь. За решеткой.

– Отец заботился о нас! Без него мы погибнем! – всхлипнула девушка.

– Идите со мной, и я передам вас социальным работникам.

– Это бесполезно! Мы больны, и отец – единственный донор. Без него нас ждет смерть. Всех нас.

– Кого «всех»? – переспросил Октаво.

Утерев слезы, Тара кивнула, и в темноте послышались шорохи. Майер замер и в оцепенении наблюдал, как из расщелин робко вылезли близнецы лет семи. Худые, бледные, хрупкие малыши.

– Что за черт? – прошептал Майер.

Только сейчас он заметил, что руки девушки и остальных детей были так исколоты, что живого места не найти. Да и сами они выглядели слишком болезненно даже для коренных марсиан.

– Лучше бы вам все мне рассказать, ребята… – сказал Октаво, тяжело вздыхая. Все становилось немного сложнее.

– Гемолитическая анемия, она не лечится. Отец заменяет нашу больную кровь на свою, чтобы мы жили, – выпалил подросток.

Тара шикнула на него.

– Скиф ваш отец, то кто мать?

– Маму зовут Оля, – подал голос один из близнецов.

– Они с папой поругались, и мама улетела на землю, бросила нас! – добавила Тара.

– Не говори так! – воскликнул подросток.

– А ну-ка, прекратили балаган! – прикрикнул на детей Майер.

Конечно, проще всего было силком выволочь детей из пещеры и сдать социальным службам, но Октаво слишком хорошо знал изъяны этой системы. Детей распределят по временным семьям, и матери, если она объявится, опекунства уже не видать.

Майер слабо верил в то, что женщина бросила детей из-за ссоры с мужем. Возможно, Скиф просто запугал ее? В любом случае время на раздумья еще есть. Пара дней ничего не изменит.

– Я попробую отыскать вашу маму, – сказал Октаво, мысленно ругая себя за то, что опять ввязывается в авантюру. Дети смотрели на него с недоверием, но в больших водянистых глазах читалась отчаянная надежда. Он хорошо знал это чувство по себе.

***

Майер не участвовал в допросе Скифа, его даже не пригласили за стекло. Шейла опасалась, что Октаво не сдержится. Так что пришлось все смотреть в записи.

После недели заключения Скиф уже не выглядел так бодро и самоуверенно, как при задержании. Под глазами появились синяки, он похудел на несколько килограмм и не казался таким моложавым. Можно подумать, что над ним издевались!

На допросе он отрицал, что торгует препаратами, изготовленными в подпольной лаборатории.

«Я продавал излишки добавок, которые мне не подошли. Я купил их через сеть и продавал через сеть. Где тут преступление? Я просто хочу прожить как можно дольше. Еще лет тридцать – и мы победим смерть!»

Шейла раскручивала его как могла, но Скиф держался отлично. Просто так его не расколоть, а без признания и новых улик его отпустят через месяц. Майер мог бы навести начальницу на след или просто рассказать ей все как есть, но он медлил. Перед глазами все еще стояли болезненно худые дети.

Прежде чем принимать решение, Майер должен был убедиться, что все так, как сказала Тара. Что дети больны и им нужен донор крови. У Октаво были образцы ДНК для анализа, но в полицейскую лабораторию соваться с ними нельзя.

Раз нельзя использовать законные методы, то приходится идти в обход. В центральном куполе была одна небольшая, но очень надежная лаборатория. Владел ей доктор Моро, с которым у Октаво были взаимовыгодные отношения. Майер переоделся в гражданское, накинул капюшон и отправился к лифтам.

Стержневой кондоминиум «Аргус», как и его брат-близнец «Гем», проходили по вертикали через всю длину лавовой шахты и служили колоннами, на которых держалась массивная конструкция центрального купола. На верхних этажах был настоящий рай. Балконы квартир выходили на подвесной парк. Естественный свет, хороший воздух, тишина. Средние этажи заполонили офисы, корпоративные квартиры, а вот нижние этажи примыкали к трущобам, и потому жилье тут было самым дешевым. В крохотных комнатушках ютились маленькие лавочки, ночлежки, виртуальные грядки. Иногда сюда заносило людей, которым просто не повезло.

Майер спустился в лифте на последний этаж сектора, дальше пришлось топать по лестнице.

Оказавшись в мрачном вонючем коридоре, он подошел к неприметной двери и нажал кнопку звонка. Через секунду дверь отъехала в сторону, и Майер оказался в крохотной приемной, в которой было свежо и прохладно. В абсолютно стерильном помещении не было ничего, кроме маленького окошка, к тому же закрытого. Перед Октаво появилась голограмма пожилого мужчины в белом халате и очках.

– Здравствуй, Октаво. Снова принес мне что-то интересное? – из динамика послышался голос Моро.

– Генетический материал коренных марсиан. Они больны гемолитической анемией. Я прочел, что эритроциты разрушаются, но вдруг анализ что-то покажет?

Из стены выдвинулся ящик, и Майер положил туда пакетик с образцами.

– Хм. Сразу скажу, что прогноз плохой. На Земле это не было бы проблемой. Регулярные переливания крови, и все…

– А что, на Марсе нет крови для больных детей? – возмутился Майер. – Каждые полгода мы сдаем кровь для медицинского резерва. Это ж обязаловка.

– Думаешь, этого достаточно? Сам-то сдаешь?

– Нет. Я ж киборг-ампутант, у нас с этим проблемы.

– А еще не сдают кровь люди с недостатком веса, те, кто постоянно принимает лекарства, больные онкологией или в группе повышенного риска, больные псориазом, язвой. А еще есть те, у кого заболевания печени и почек.

– Это ж половина колонии!

– Больше, – сказал Моро. – Так что больных гемолитической анемией депортируют на Землю. Если у твоих подопечных нет платиновой страховки, то у них большие проблемы.

Майер вздохнул и прислонился лбом к гладкой белой стене. Продолжать разговор не было нужды. Даже если дернуть за все возможные ниточки, платиновую страховку детям не получить. Без нее денег не хватит, даже если каждый из них продаст по почке. А жизнь на Земле для коренного марсианина похожа на пытку.