Сергей Лукьяненко - Z: Квази. Кайнозой

Временами мы пролетали над возделанными полями. Иногда они были безлюдны, иногда на них работали восставшие под присмотром кваzи. Конечно, ни о каком животноводстве речи идти не могло. Но простейшие работы по вспашке полей и уборке зерновых восставшие могли выполнять. Всё, что требовало интеллектуальных усилий, приходилось на долю кваzи, но в сельском труде хватает однообразной механической работы. Можно использовать трактор или культиватор. А можно – восставших, если вы способны ими управлять.

Неужели и впрямь эти люди десять лет не имели контактов с внешним миром? Отсиживались где-то в глухомани?

Нет, не могу поверить. Чушь собачья! Есть телевидение, остались спутники-ретрансляторы на орбитах. Вокруг крупных городов (Вологде не повезло, но многие-то города уцелели) работает мобильная связь.

Радио!

В конце концов – обычное радио существует! На всяких длинных-коротких волнах. К моменту катастрофы интернет его почти вытеснил, но потом в годы хаоса и паники оно возродилось и стало модным. Люди должны были слушать радио.

А самолёты? Конечно, их летает меньше. Но они летают, их видно!

Хотя… на Севере наверняка есть районы, над которыми воздушных трасс не пролегает. Север у нас такой, суровый. Там и восставшие-то чувствуют себя неуютно. Всю зиму лежат в летаргии в снегах, лишь когда потеплеет, начинают слоняться в поисках добычи.

Ладно, долетим – разберёмся.

Пилотировала вертолёт кваzи. Совсем ещё подросток, лет шестнадцати, наверное. Удивительно, что в таком юном возрасте она интересовалась не мальчиками и нарядами, а мечтала летать.

А вот врач был человек. Сутулый, с бородкой и залысиной, несмотря на молодость, в очках и с кожаным саквояжем – я подумал, что когда он состарится, то вполне сможет играть Айболита без грима. В начале полёта он сидел напряжённо, будто Айболит на спине орла, потом расслабился. Спросил меня:

– Это вы были в приюте, когда там восставшие вырвались?

– Мы, – признался я.

– С вами ещё священник был, погиб?

– Погиб, – кивнул я и подумал, что манера общения кваzи заразительна.

– Жалко человека, – сказал врач. – Окончательная смерть… без надежды возвыситься.

– А вы хотите после смерти возвыситься? – спросил я.

– Конечно, – хладнокровно ответил доктор.

– Вон, под нами толпы тех, кто десять лет бродит и остаётся без разума, – заметил я.

– Кому-то везёт, кому-то нет, – согласился доктор.

Петру, если исходить из этой точки зрения, не повезло. Он пробрался в комнату охраны, откуда смог заблокировать вход. Но выйти уже не успел. Восставшие и впрямь отвлеклись на Михаила, но то ли их было слишком много, то ли приказ Виктории уже ослаб – часть всё-таки бросилась на Петра. Немаленькая часть – несколько десятков.

Пробираясь к посту охраны, Пётр без колебаний застрелил несколько восставших. Но когда дверь была заблокирована, он отбросил оружие и не защищался. Его растерзали, а когда прибыли другие кваzи и общими усилиями восставших загнали по палатам, то Петру восставать уже было не из чего.

Но самое гнусное, с моей точки зрения, было то, что Викторию мы не поймали.

Она ушла через тот самый «никому не известный» ход в бойлерной, через который прошли мы. Выпустила на охранявших проход полицейских два десятка восставших – и в суматохе ушла.

Виктория наперёд рассчитала все наши действия и пропустила нас мимо себя, выжидая в маленькой кладовке при помывочной вместе со своими безропотными рабами. А потом ушла, когда мы доблестно сражались у лаборатории.

Не знаю, что думал по этому поводу Михаил. Я бы рычал, ругался, плевался и колотил кулаками по стене. Он остался спокоен, только остаток вчерашнего дня вообще не хотел разговаривать.

– Михаил, ты не в курсе, а мать и брат Анастасии не пострадали? – спросил я.

Кваzи кивнул:

– В курсе. Они не пострадали.

– Хоть что-то хорошее, – сказал я. – Жалко было бы девчонку.

– Они были в той толпе, что растерзала Петра.

Я не выдержал и грязно выругался. В конце концов, девочку-пилота можно было не смущаться.

– Меня больше тревожит поведение Виктории, – сказал Михаил. – Так цинично и безответственно использовать восставших – это за гранью морали!

– Ага, – возмутился я. – А нападать на людей – нормально?

– Фактически она сама никого не убила, – заметил Михаил. – Только организовала убийство мужа, бросила киллера на съедение, взбунтовала приют… Но сама никого не убивала! В её поведении есть какая-то логика.

– Простая логика, – сказал я. – Поверь, пока она сама, лично, не прикончит кого-либо, причём муж тут не считается, искать её будут… как бы сказать… энергично, конечно, но без экзальтации. Но если бы она убила кого-то, тем более – если из наших, вся полиция стояла бы на ушах.

– Ты хочешь сказать, она не щадит людей? – заинтересовался Михаил. – Всего лишь играет в психологические игры, чтобы отсрочить свою поимку?

Я кивнул.

– Интересная идея, – сказал Михаил и замолчал до самого конца полёта.

Это был не караван. Это был караванище!

Мы сделали два круга над машинами, прежде чем приземлиться метрах в ста. Караван почему-то шёл не по дороге, хотя та выглядела вполне прилично, лишь кое-где ржавели брошенные при катастрофе машины, а чуть в стороне, по заросшему бурьяном полю.

Десяток джипов – начиная от «УАЗов» и «хаммеров» и кончая «лексусами», – я чуть не прослезился, честное слово, давно не видел японских машин на ходу. Япония, увы, в катастрофе погибла вся, там ни одного человеческого поселения не осталось, только на Хоккайдо был небольшой посёлок кваzи.

(Вот удивительно, две великие азиатские страны, Япония и Китай. С точки зрения обороны от восставших Япония куда предпочтительнее. Но Китай, хоть население и сократилось в три раза, безжалостно вычистил всех восставших (кваzи там тоже не щадили, как я понимаю) и продолжил существовать, хоть им и приходилось постоянно гасить эпидемические вспышки. Как был фабрикой всего мира, так ею и остался, даже рис и рыбу ухитрялся экспортировать. А Япония сгинула. Говорят, что-то в менталитете японцев помешало им безжалостно расправляться с восставшими родственниками…)

Помимо джипов – они составляли голову колонны – в ней был десяток автобусов, несколько грузовиков, забитых всяким скарбом, полсотни мотоциклистов, десяток бензовозов, две машины «скорой помощи», два эвакуатора, несколько военных фургонов защитного цвета и три бронемашины.

– Не шарахнули бы «Иглой», – сказал я озабоченно. – В своё время этой дряни столько наклепали…

– Их вчера облетали на вертолёте, они не стреляли, – успокоил меня Михаил. – Давай. Ты идёшь первым, если всё нормально – сообщаешь, мы с доктором подходим.