Игорь Гаркушин - Бродяга Ветер

Давление воды начало ослабевать. Я это понял по тому, что боль ушла, и мне удалось изменить положение тела. Посмотрев себе под ноги, то есть туда, где, по идее, должно находиться дно, я заметил приближающуюся радужную светло-желтую окружность. Еще мгновение – и она заполнила все пространство. А затем я оказался летящим в воздухе вперед ногами и наконец смог сделать столь вожделенный вдох. От внезапного удара ноги подогнулись, и я завалился на спину. Рюкзак, все это время висевший у меня за спиной, смягчил падение, но едва не стал причиной травмы шейных позвонков. Однако все обошлось. Мягкий прибрежный песок погасил инерцию, и я, не услышав страшного хруста костей, отделался лишь мышечной болью и звездочками в глазах. И тут меня накрыла волна ликования. Еще бы, удалось избежать неминуемой смерти! Дышалось легко, а воздух был наполнен незнакомыми, но приятными ароматами. Руки и ноги целы. Стало быть, жизнь продолжается! Так, лежа на песке, я долго орал в голубое небо, сжигая бурлящий в крови адреналин, а немного успокоившись, поднялся на ноги, чтобы оглядеться. Необходимо было выяснить, где я оказался, и найти дорогу к ближайшему населенному пункту, а уже затем размышлять над причинами своего чудесного спасения.

Итак, я находился на берегу озера с такой же, как и у «черного озера», водой, только вот она играла не перламутрово-черным переливом, а темно-желтым. И берега. Они были песчаные, из мелкого красновато-коричневого песка. Озеро, так же как и «черное», имело округлую форму, а за полосой пляжа росли высокие тропические пальмы. Моему удивлению не было предела. Растительность никак не соответствовала высокогорью, к тому же было достаточно жарко. Загадка! Углубившись в заросли, я довольно скоро их преодолел и остановился в изумлении. Вокруг распростерлась пустыня. Настоящая песчаная пустыня! Оказывается, озеро, на берег которого меня занесло, находилось в центре оазиса. Но как? Как, скажите на милость, мне удалось переместиться с главного кавказского хребта в песчаную пустыню? Объяснить сие кроме как мистикой не получается. Присутствия людей в оазисе не заметно, да и мобильник (благо водонепроницаемый) показывает – нет сети. Ладно, проехали! Продолжу осматриваться: возможно, удастся найти какой-либо ориентир. Ну вот, удача сегодня мне благоволит! Обходя оазис, я заметил на горизонте небольшую горную гряду: хороший ориентир, и, возможно, там отыщется вода. А вот идти в пустыню, в неизвестность, с одной фляжкой воды равносильно самоубийству. Правда, можно ее набрать еще и в котелок, это увеличит запас драгоценной влаги на два литра. Решено, пойду к горной гряде! Придется только вернуться к озеру, чтобы перекусить перед дорогой и набрать воды.

Идти по песчаной пустыне то еще удовольствие. Ноги проваливаются в песок и вязнут в нем. Несмотря на плотную шнуровку туристических ботинок, песчинки все же нашли лазейки и проникли внутрь. Это доставляет дискомфорт, но снимать обувь нельзя. Песок раскален, что та сковорода. Солнце поднялось в зенит и палит нещадно. Посетила дурная мысль, что нужно было дождаться вечера и отправляться в путь в темноте. Отбрасываю ее. Ночью я бы не видел ориентира, а идти по компасу невозможно, его стрелка вращается словно сумасшедшая. Видимо, в этой местности какая-то магнитная аномалия. Упрямо иду вперед, автоматически переставляя ноги. От монотонной ходьбы вскоре впадаю в некое подобие транса. Не остается ни мыслей, ни чувств, только цель и направление к ней. Очнулся, когда под ногами появился очередной твердый островок. Песок стал чередоваться с участками твердого грунта серовато-коричневого цвета. Горная гряда казалась значительно ближе, и, внимательно присмотревшись, я остановился, пораженный открытием: моим ориентиром была вовсе не цепь скалистых гор, а комплекс высотных строений, жмущихся близко друг к другу. Но это, к сожалению, были не многоэтажные жилые здания, а непонятные конструкции, увенчанные острыми шпилями.

«Вероятно, какая-то военная или научная база, – мелькнула мысль. – В любом случае я смогу там найти воду и ночлег, а также выяснить, где, собственно, оказался».

Открывшиеся перспективы и пара глотков из почти пустой фляжки придали мне сил, и с уверенностью в благополучном исходе я вновь зашагал к ориентиру. Вскоре идти стало легче. Солнце уже клонилось к закату и припекало не столь беспощадно, а песок окончательно уступил место твердой, потрескавшейся почве. Когда же взгляд зацепился за одинокий колючий кустарник, я окончательно повеселел. Пустыня осталась позади.

По мере приближения к «городу» (так с некоторого времени я стал называть ориентир) строения казались все выше и величественнее. На стенах башен уже можно было различить элементы орнамента. Всматриваясь в них, я пытался отыскать знакомые символы в надежде, что оказался в одной из пустынь Средней Азии, но так и не нашел ни одного узора, распространенного в странах бывшего Русского Туркестана. И тут я сделал одно очень неприятное открытие – «город» окружен стеной! Довольно высокий барьер темно-серого цвета отделял постройки от внешнего мира, и на всем его протяжении не было заметно ни одного прохода. В груди зашевелился холодок сомнений, но я загнал его глубоко внутрь, убеждая себя, что смогу преодолеть это препятствие и проникнуть в «город». Собрав волю в кулак и прибавив скорости, чтобы успеть до темноты, я поспешил к стене.

Преграда высотой в три человеческих роста местами блестела полировкой, и создавалось впечатление, что неизвестные строители возвели ее из цельного каменного монолита. Не найдя на ее поверхности ни единого шва или стыка, я с удивлением подумал, что не могу припомнить какого-либо подобного сооружения. Городские постройки почти вплотную подступали к стене, но в их арочных окнах не было заметно даже признака движения. Чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание, я принялся махать руками и орать во всю мощь. Только мои усилия ни к чему не привели. Очень захотелось запустить через забор чем-нибудь тяжелым, но поблизости ничего подходящего не нашлось, а мысль использовать для этого что-то из снаряжения задушил в зародыше. В рюкзаке нет ненужных предметов! И тогда я двинулся вдоль стены, осматривая окрестности в поисках камня и периодически поглядывая с надеждой в окна башен. Так, пройдя километра два, я и наткнулся на первый постамент. Изготовленный из того же материала, что и стена, он имел форму восьмигранной призмы и возвышался над землей на высоту чуть более метра. Осмотрев его и не найдя рядом ничего интересного, я последовал дальше. Через какое-то время у меня на пути вырос такой же постамент, а когда я добрел до третьего, солнце уже почти скрылось за горизонтом. Из-за стены по-прежнему не было слышно ни звука, а в окнах так и не загорелся свет. Я чувствовал сильную усталость и поэтому решил прекратить так и не принесший результатов обход-осмотр городской стены и остановиться на ночлег. В последних лучах солнечного света, произведя ревизию остатков воды, я достал таблетку сухого спирта и, расположившись на постаменте, принялся разогревать себе на ужин банку тушенки. Но стоило спирту разгореться, как голубое пламя охватило весь постамент и ярким светящимся столбом взмыло в небо. Какая-то сила подхватила меня, словно пушинку, и переместила в самый центр пламени. Все произошло столь стремительно, что я не успел даже испугаться. Огненная стихия окутала меня, словно одеялом, но почему-то не обожгла, а спустя пару мгновений и вовсе истаяла. После яркого огня, бушевавшего вокруг, зрение какое-то время подстраивалось к наступившей темноте. А когда способность различать предметы вновь вернулась, меня ждало еще одно открытие – постамент, на котором я сидел, находился в центре какого-то помещения. Это стало понятно по мерцанию звезд в узких арочных бойницах, что в строгой симметрии располагались друг напротив друга. По-видимому, на сегодня лимит удивления был исчерпан, потому как, нащупав в рюкзаке фонарик, я вполне обыденно принялся исследовать обширный зал, в котором оказался. Пара столов со стульями, несколько шкафов с непонятным оборудованием и массой мелких предметов, ссыпанных в разновеликую стеклянную тару, да небольшой кожаный диван – вот и вся меблировка. Негусто для такой большой площади. У одного из оконных проемов – огороженный перилами лаз с винтовой лестницей, ведущей вниз. Лестница наверх также отыскалась, только уже не винтовая, а прямая и узкая. Стоило ее коснуться, как она с громким лязгом взлетела к потолку, сложившись стопкой, и захлопнула люк, ведущий на верхний ярус. Прислушавшись, я не услышал никакой реакции на поднятый мною шум и для проформы несколько раз громко прокричал, взывая к хозяевам башни. В том, что я нахожусь в одной из башен города, у меня уже не осталось сомнений. На крики также не последовало реакции, а выглянув в ближайшую бойницу, я не заметил ни единого огонька. Владельцы соседних вышек по какой-то причине отлучились, а судя по отсутствию признаков запустения в помещении, где я находился, сделали это совсем недавно. Выглянув еще в парочку бойниц на противоположной стороне и окончательно убедившись, что в ближайшей округе никто не горит желанием со мной познакомиться, я решил заночевать здесь. Поужинав так и не разогретой банкой тушенки и запив остатками воды, я расположился на диване и мгновенно уснул, отрешившись от роившихся в голове мыслей и предстоящих забот.