Елена Райдос - Игра в Реальность

– Что ж тут непонятного. Каким бы крутым Создателем ты ни стал для своих созданий, но для нашего Создателя ты так и останешься просто Игроком. И соответственно, из круга перерождений новоявленный Создатель, вероятно, тоже не выпадет, так?

– Все правила Игры будут действовать на него так же, как на остальных Игроков. Но есть одна тонкость. Обладая могуществом Создателя, такой Игрок при желании сможет стать практически бессмертным. Он обретает власть над своим телом в том смысле, что может создать себе любое тело, например, тело вечно молодого человека, его станет невозможно убить обычным оружием, он сможет существовать вообще без тела, так как на самом деле он есть сознание.

– Значит, теоретически новый Создатель смертен, как все остальные, а на деле также выпадает из круга перерождений, как если бы слился с сознанием Создателя. Получается, что цель, которую ставят перед практиком бонпо, и в этом случае достигается, только иными средствами.

– В Игре нет ничего вечного, мой мальчик. Выход из круга сансары – это ещё не панацея от исчезновения из проявленной Реальности. Но в относительном смысле ты прав, регулярного перевоплощения можно избежать, причём разными путями. И какой же путь тебе больше по душе?

– Разве это мой выбор? Мне почему-то кажется, что моя роль в Игре предопределена.

Пламя погребального костра взметнулось к небесам, превращая тело Вертера в пылающий факел. От огня дохнуло жаром, и Антон невольно отвернул лицо, по его губам скользнула горькая усмешка. Ну кто ещё, кроме его неугомонного друга, мог похвастаться тем, что его дважды похоронили в одном и том же месте. Вот и не верь в судьбу после этого. Рука Алисы сжала его ладонь, словно любимая пыталась передать облажавшемуся Творцу частичку своей уверенности и силы. Поддержка сейчас была совсем не лишней, его способность к самоконтролю дала сбой. Чувство вины за случившуюся трагедию, которую вполне можно было предотвратить, разрывало его сердце. И никакие рациональные соображения не помогали.

Это он должен был распознать опасность и спасти дочь Вертера. Но не смог, и другу пришлось заплатить своей жизнью за его ошибку. И ещё не факт, что его жертва была оправдана, последствия случившегося для Дали были пока неясны. Сможет ли бедняжка оправиться от такого потрясения? Это покажет только время. Сквозь рыжее бушующее пламя Антон вгляделся в стоящую с другой стороны костра девушку. Её тело было напряжено, словно струна, бледное лицо застыло мраморной маской, а широко распахнутые глаза оставались сухими. Марго сейчас постоянно находилась рядом с Дали, что-то там колдовала с её психикой, но пока старания целительницы не особо помогали.

Когда девушка пришла в себя после акта экзорцизма, который её отец устроил внедрённой в сознание дочери твари, то поначалу они с Марго решили, что её психика пострадала безвозвратно. Дали кричала, билась в истерике, куда-то рвалась бежать, слёзы лились рекой из её глаз. Только к утру, благодаря стараниям целительницы, бедняжка затихла и провалилась в тяжёлый беспокойный сон. Антон на всякий случай просканировал её сознание, паразитическая программа исчезла бесследно. Как он и предполагал, в паразита был заложен код на самоуничтожение после смерти Вертера, чтобы не оставлять следов, по которым можно было бы отследить источник заражения.

Посовещавшись, они с Марго пришли к заключению, что похороны отца психика Дали не выдержит, и решили отправить её куда-нибудь в безопасное место, например, в мир Дачи, пока сами будут заняты погребальными обрядами в Убежище. Но к середине дня девушка проснулась совершенно спокойная и вполне вменяемая. Она и мысли не допускала, чтобы пропустить проводы своего любимого папочки. И они согласились. Похоже, что зря. Оказавшись в мире Убежища, Дали словно впала в ступор, она слышала голоса окружавших её людей, но реагировала как механическая кукла: шла, куда её вели, останавливалась там, где просили, на вопросы не отвечала, только смотрела не отрываясь на тело отца.

Никакие попытки Марго вывести её из этого состояния не увенчались успехом. Даже когда тело Вертера превратилось в пепел, девушка никак не могла отвести глаз от догорающего костра. Пришлось уводить её силой. Когда похоронная процессия вернулась в дом, Дали вдруг как-то сразу отпустило, её тело обмякло, но лучше от этого не стало. Девушку начало трясти как в лихорадке, в глазах появилось выражение обречённости, словно на том погребальном костре сгорела её собственная жизнь. Марго отвела бедняжку в её комнату в Убежище и дала ей лошадиную дозу снотворного. Она знала, что время лечит, но в данном случае вовсе не была уверена в компетентности этого волшебного доктора. Состояние Дали, по мнению целительницы, было критическим.

После похорон Антон вышел на открытую площадку, висящую над ущельем. Ему нужен был свежий холодный воздух, чтобы хоть как-то дышать. Находиться внутри дома было невмоготу. Он стоял на самом краю площадки, опасно свесившись за перила. Его взгляд упирался в дно ущелья, где в непроглядной черноте шумела бурная река, прыгая по обломкам скал. Саму реку было не видно, даже в полдень солнечные лучи не проникали в эту вечную тьму. И это было к лучшему. Куда бы Антон ни смотрел, перед его взглядом всё время всплывало мёртвое лицо друга с безмятежной улыбкой на губах. Вертер упрямо продолжал улыбаться, даже когда его тело возложили на погребальный костёр. Наверное, даже пламя, взметнувшееся к небесам, было не в силах стереть эту улыбку. Вот так он и ушёл из нашего мира, безмятежно улыбаясь.

– Я найду его,– твердил Антон, как мантру, словно пытался убедить невидимый водный поток.

– Антон, не нужно так,– в который раз увещевал его Тарс, пристроившийся в кресле за спиной своего бывшего ученика. – Клятва Творца – это не пустые слова.

– Я найду его,– упрямо повторил Антон,– найду и верну ему память. Моему братцу не удастся отнять у меня друга.

– Ты даже не представляешь, какая участь может ждать самоубийцу,– возразил Тарс. – Не уверен, что у Вертера есть шанс на перевоплощение в ближайшем будущем.

– Самоубийцу?! – Антон вздрогнул и резко обернулся к своему собеседнику. – О чём ты говоришь, Тарс? Это всё равно, что назвать самоубийцей воина, закрывшего своей грудью вражеский пулемёт. Просто Вертер не видел другого способа спасти дочь.

– А откуда он вообще мог знать, что это сработает? – Тарс скептически скривился.

– Я сам ему подсказал сдуру,– Антон со злостью пнул ногой снежный ком, не вовремя подвернувшийся расстроенному Творцу. – Вот не дал же бог таланта вовремя заткнуться.

– Не кипятись,– попытался урезонить его бывший наставник. – Думаешь, было бы лучше, если бы мы сейчас, вместо Вертера, сжигали тело его дочери?