Елена Райдос - Игра в Реальность

Ещё будучи на срочной службе, Роб мечтал, как отправится путешествовать на восток, к истокам знаний, изложенных в найденной им книге. Однако жизнь распорядилась по-своему. Вернувшись домой, он застал мать в постели с переломом бедра. Отец пил не просыхая, и помощи от него не было никакой. Пришлось Робу временно стать сиделкой и ухаживать за матерью. Тем временем отец, в очередной раз напившись, подрался с соседом, проломил тому голову и угодил за решётку. Ему светило лет десять строгача, а то и больше, но до суда отец не дожил. Кровоизлияние в мозг, видимо, в связи с вынужденным отказом от привычной ежедневной дозы, оборвало спутанную нить его жизни. По крайней мере, таков был официальный диагноз.

Мать, которой её муж, казалось бы, давно был совершенно безразличен, после его смерти вдруг впала в депрессию. Её состояние стало резко ухудшаться. Когда бедняга начала бредить, Роб, несмотря на её протесты, вызвал скорую. Через несколько дней его матери тоже не стало, она просто не проснулась однажды утром. Что-то в ней надломилось со смертью отца. Как странно порой завязываются узлы нашей судьбы. Родители Роба давно не любили друг друга, жили вместе по необходимости, просто больше некуда было податься, а умерли вместе, практически в один день.

Отца Роб не сказать, чтобы недолюбливал, просто толком и не знал. Увидеть его трезвым было настоящим событием, и такие события сын мог сосчитать по пальцам одной руки. А вот мать он искренне любил и жалел. Она была женщиной простой, зато истинным романтиком, увлекалась рыцарскими романами, героическими балладами и любовной лирикой. Это она назвала сына Робином. Угадайте, в честь кого. Когда она носила ребёнка, ей в руки попался фильм «Робин Гуд» с Кевином Костнером в главной роли, и сентиментальная мамаша влюбилась в главного героя.

Наверное, она хотела как лучше. Ей казалось, что такое экзотическое для Оренбурга имя подарит её сыну необычную и интересную судьбу. Но вышло как всегда. Все школьные годы Роба преследовала песенка про Робина-Бобина Барабека, который скушал сорок человек и ещё какую-то живность. Хорошо ещё, что он вырос крепким и спортивным парнем, и после школы полу-женское слюнявое Робин быстро превратилось в жёсткое Роб. Симпатичным девчонкам, правда, разрешалось фамильярное Робби, но это было единственное исключение.

После смерти родителей Роб продал квартиру вместе со всей обстановкой первому, кто согласился её купить, собрал рюкзак и купил билет в Катманду. Отчего его выбор пал на столицу Непала, он и сам, наверное, не смог бы объяснить. Может быть, название понравилось. А вот сам город поначалу произвёл на Роба довольно гнетущее впечатление. Непрекращающийся даже ночью шум, пыль, висящая в воздухе, словно дымовая завеса, снующие туда-сюда люди и машины. Это было совсем не похоже на его мечты о расслабленном и медитативном востоке.

Наверное, он так бы и уехал из Катманду, не сумев почувствовать его душу, уловить его тонкие вибрации, но непутёвому паломнику повезло. В самолёте на соседнем кресле оказалась девушка, ехавшая в монастырь Копан, что на окраине Катманду, на медитативные практики. Недолго думая, Роб навязался ей в попутчики и не прогадал. Для первого знакомства с Непалом Копан был то, что нужно. Там было спокойно, тихо и красиво. Немногословные улыбчивые монахи, привычные к толпам европейцев, радушно приютили ещё одного незапланированного паломника, и Роб плавно влился в неприхотливый монастырский быт.

Немного привыкнув и осмелев, он переселился в гестхауз одного из буддийских монастырей рядом со ступой Боуднах в самом сердце города. И только тогда Катманду начал открывать ему свои тайны. Роб начал познавать этот город не глазами, а каким-то внутренним чувством, проникаться его настроением, его отрешённостью посреди суеты людского потока. Катманду стал представляться ему маяком, непоколебимо стоящим на гребне скалы в окружении пены кипящих человеческих страстей. И Роб влюбился в этот суматошный, никогда не засыпающий город со всей страстью наивной юности. Потом были другие города. Судьба забросила его сначала в Тибет, потом в долину Кулу и под конец на север Индии в Ладакх. Он путешествовал налегке, искал, сам не понимая чего, может быть, истины, а может быть, просто приключений. Многие места ему нравились, оставляли свой след в душе, но первая любовь так и не прошла, не затёрлась новыми впечатлениями.

Роб натянул старые растянутые треники и толстовку, а сверху накинул тёплую накидку из шерсти яка. Хотя март уже наступил, но ранним утром было ещё довольно зябко, и накидка точно лишней не будет, особенно если удастся сегодня попасть в храм защитников на утреннюю пуджу. Если повезёт, и Роб окажется на службе один, то есть шанс, что его пустят внутрь, а если соберётся хотя бы три-четыре человека из постояльцев гестхауза, то придётся сидеть в крохотном предбанничке, где сквозит из всех щелей. Вот тогда ячья накидка и пригодится.

Пуджи в храме защитников Робу особенно нравились. Когда в ритмичные гулкие удары барабана вплетался голос ламы, читавшего утреннюю молитву, Роба словно подхватывало потоком мощных чистых энергий и уносило высоко, даже выше голубого небесного свода. На какое-то время он как будто выпадал из окружающего мира, а может быть, наоборот, растворялся в нём без остатка. При этом никакого особенного священного экстаза Роб не испытывал, но чувство полёта было, пожалуй, даже круче.

Защитники в Тингри были могущественные и не прощали неуважительного отношения к монастырским правилам и к учению. Роб сам несколько раз был свидетелем того, как с невежами случались всякие мистические несчастные случаи. Кто-то вдруг подвернёт ногу на лестнице, кого-то срочно вызовут домой посреди ретрита, как раз когда начинается самое интересное, а кто-то сляжет с отравлением или сильной простудой. Вроде бы всё это были лишь случайности, но почему-то они случались только с теми, кто выпендривался сверх меры.

На всякий случай сам Роб выказывал защитникам максимум пиетета, выполнял все требуемые ритуалы почитания, вроде тройного простирания на входе и выходе, периодически делал пожертвования и старался не перегружать их своими просьбами. В соответствии с учением многие, если не все защитники в прошлом имели демоническую сущность, что не мешало им теперь преданно служить монастырю и в целом учению Бон. Но с природой не поспоришь, поэтому лучше было не нарываться.

***

– Учитель, а почему мы все воспринимаем одну и ту же Реальность, если она создаётся индивидуально каждым сознанием? И откуда в моей Реальности берутся другие люди?

– Если для тебя существует только твоя индивидуальная Реальность, откуда же тебе знать, что другие воспринимают её так же? Да и сам факт существования этих самых других не столь уж очевиден. Может быть, только ты один и существуешь? Как ты полагаешь, мой любознательный ученик?