Лиса Фарова - Веселовский портал

– А, мало вам! – на ходу добавил Бари.

– Барик, это не дело, – крикнула вдогонку сестра. – Надо заделать сеткой низ ворот, чтобы они не смогли больше зайти к нам. А Ладу надо закрыть в вольер.

– Откуда взять вольер? – спросил Бари, устроившись у открытого окна и прицелившись.

– Сделать самому, Барик.

– Я не умею, – сказал Барик, выстрелив.

–Интернет в помощь. Мне всегда помогает. Я серьезно, Барик. Начинай сегодня же отрабатывать денежки.

– Вольер стоит тысячу рублей, – деловито уставился брат на сестру, когда положил винтовку на место, у окна.

– Пятьсот, – хмыкнула она, листая ленту в своей соцсети. В контакте, наверное.

– Семьсот, – установил руки на поясе Барик, как заправский бизнесмен.

– Пятьсот! – Сестра вскочила и пошла на брата с веником, который взяла в углу.

– Окей, пятьсот, – закрылся я в своей комнате от ее замахов. – У тебя талант убеждения, – кричал уже из комнаты Барик, переодевая футболку, которую сестра измазала грязным веником.

Ух, уже двадцать минут девятого. Так можно и опоздать! Бари выскочил из комнаты и напролом бросился к велосипеду. На выезде из калитки, он увидел болонок, выжидавших, когда же уедет Барик. Бари разогнался максимально, норовя задавить шавок, если те не убегут, куда подальше.

– У меня другие планы, сявки. Я породистых щенков продавать хочу. Удавлю, – кричал Барик, практически догоняя одну из кудрявых бедняжек.

Ваха, Вахруддин, если быть точнее, смуглый, чернявый мальчик с узковатыми глазами. Он был среднего телосложения и роста. Немногословный и серьезный. Может, потому что был не из благополучной семьи. После смерти папы, мама его запила и совершенно перестала заниматься своим сыном. Хорошо, хоть у Вахи была бабушка. Только она заботилась о нем, кормила, стирала его вещи. Стирала раньше. Сейчас он уже сам стирал их в бане. Он уже вырос, как считал сам. Бабушка обещала дать ему восемьсот рублей на поездку с классом. Только он не должен был говорить это матери.

– Не поедешь! – кричала недовольно мать. – Нет денег!

– У тебя их никогда нет, – спокойно сказал Ваха, выкладывая учебники из портфеля.

– Откуда взять! – истерила она. Наверное, как всегда голова у нее болела после вчерашнего.

– Я разберусь, – процедил он, не глядя на мать. Бабушка была в своей комнате. Она в последнее время много молилась: за меня, за заблудшую дочь, за сына, который работал в Москве на стройке, за умершего два года назад деда. Вдруг она выбежала из своей комнаты и беспокойно заявила:

– Вахрадин, в саду Альма саженцы топчет, бегом беги, гони его оттуда, – на одном дыхании протараторила бабушка.

– Что ж ты будешь делать, – крикнул Ваха на ходу, широко раскрывая входную дверь. Алюминиевую дверку в сад, наверное, ветром открыло.

Ваха побежал. Действительно, в саду во всю работала их собака. Альма нашла там буханку хлеба в пакете, оставленную Вахой на ветке вишни вчера, разодрала и спокойненько ела. Но прежде, чем нашла этот пакет, много новых саженцев потоптала, перекопала. Саженцев, взращенных из косточек: алыча, черешня, желтая слива. Ваха с криком вбежал в сад.

– Ах ты, бездельница грязная. Я их берег-берег, – накинулся на беременную собаку Ваха. Альма испугалась, и еще больше начала топтать в поисках выхода. Ваха увидел под ногами земляные валуны и принялся закидывать животное. Он яростно кидал твердые комья. Он кидал их метко. Очень часто попадал. Собака взвизгивала от его попаданий. Ваха попадал и покрикивал:

– Ну, пошла! Ну, бездельница толстая!

Наконец, получив десятка два больных прострелов, Альма нашла выход и убежала из сада, громко скуля от обиды. Она скрылась за воротами от глаз хозяина подальше.

– Придешь покушать, блохастая.

Ваха деловито стукнул пару раз друг об друга ладони, стряхнул, таким образом, пыль с них. Ну и что, что он забыл ее вчера покормить. Бабушка из окна своей комнаты наблюдала за картиной. Она одобрительно махнула ему рукой и скрылась из проема. Ваха зашел за портфелем, не обращая внимания на недовольства матери. Надев его на плечи, он молча вышел. Пора в школу.

Я проснулся в жутком настроение. Во сне мне снилась стая собак, которая окружила меня в поле. Собаки лаяли и вынуждали меня обороняться. Я замахивался на них палкой, но они еще злее на меня огрызались. Я долго думал, что мне делать. Я и застывал на месте, и кричал на них – бесполезно. Нервы мои были на пределе. Хорошо, что прозвенел будильник, и я проснулся. По дороге в школу, я видел, как стремительно вырулил из своей калитки Барик и погнал собак. Я хотел было его окрикнуть, но он разогнался так быстро, что даже не услышал бы меня. Я посмеялся над ним, над тем, как он гнал собак и кричал на них. Вот и все. У меня было так. Я, вообще, считай, ничего собакам плохого то не сделал. А всех под одну гребенку.

– Да, чистенький, – закивала головой сестра, – А кто пару лет назад прищемил щенку голову дверью?

– Так, то было когда? Мне тогда девять лет было? И со щенком все нормально потом стало. Выздоровел. Мы его еще отдали в хорошие руки.

– Это тебе мы сказали, что отдали в хорошие руки.

– А на самом деле?

Сестра многозначительно молчала. Потом перевела тему:

– Перестань моргать.

– Он что, умер? – расстроено спросил я.

– Опять занервничал? Перестань моргать. Это нервный тик, Артур. И так всякий раз, когда ты нервничаешь, расслабься.

– Он что, умер?! – я обозлено повторил.

– В общем, да. Мы тебе не стали говорить об этом, чтобы ты не переживал.

– Вы мне соврали. Как этично, – обидчиво получилось. – Но это было не со зла. Я не намеренно убил животное… убил.

– Думаю, это был твой переломный момент, из-за которого ты попал в черный список. Я продолжу рассказ?

– Пожалуй, да.

– Из села мы поехали на автобусе, а пройдя по кольцу к остановке, чтобы сесть на нужный маршрут, мы встали на мостике, ограждающем спуск к гаражам. Пока я изучала в телефоне сеансы фильмов и расписание по времени, ребята успели познакомиться с бездомным псом, серым, грязным, хвост которого был в репьях. Пес увязался за ребятами, клянчил чипсы у Эмиля. Эмиль был в своем репертуаре – ни крошки своей еды попрошайкам. Ваха топнул на бездомного. Еще раз топнул – тот не уходил, лишь глухо рявкнул. Наверное, хотел объяснить двуногим, что голоден. Ребята громко засмеялись на возглас пса, а Ваха возмутился и кинул в него железной гайкой из кармана. Пес взвизгнул, жалобно уставившись на обидчика, а я скомандовала ребятам грузиться в подъехавшую маршрутку. Сначала я посадила детей, далее начали лезть другие пассажиры. Откуда они взялись на полупустой остановке? Я боялась, что не успею влезть, но успела. Маршрутка-мерседес набилась битком. Я стояла в дверях, будучи уверенной, что мои ребята уселись на места. Но как я не пыталась их разглядеть, я их не видела. Маршрутка была высокая, и народу вместилось много. Наверное, мои заняли места, и их было не видно за широкими спинами и объемными сумками. Так как все деньги были у меня, я заплатила за проезд. По мере нашего приближения к центру мерседес начал пустеть. Тут-то я поняла, что ни одного моего ученика в салоне этой маршрутки нет.