Алексей Тестон - Виртуал. Часть 2. Карантин

– Да, впечатляет. А что вы стоите-то, проходите, – Рябинин указал рукой на стул.

– Спасибо.

– Ну-с, приступим, – начал Захар. – Цель участия в проекте?

– Помочь научному прогрессу, получить опыт.

Рябинин улыбнулся.

– Вы прямо как на экзамене определения отчеканиваете. Сами-то оцениваете уровень опасности.

– Я специализируюсь на реабилитации психических отклонений, связанных с экстремальными перегрузками. Полагаю, мои знания и опыт могли бы пригодиться.

– Да-да, это возможно, – довольно произнёс Захар. – А вам приходилось работать с пациентами, связанными с работой в космосе?

– Конечно, это приличный поток моих пациентов. Космос очень не прост для человечества. Адаптация на других планетах может проходить очень сложно, плюс аварии, катастрофы, которые неизбежны. Потеря близких товарищей. Всё это стрессовые ситуации, требующие психологической разгрузки.

– Это действительно интересно. А вам не приходилось работать год назад с сотрудниками космопорта?

– Вас интересует конкретный космопорт или вообще?

– Здесь, на Земле. Может быть, слышали, в прошлом году был серьёзный сбой в работе одного космопорта? – осторожно спросил Захар.

– А! Да, я помню эту историю. Но смутно. Я запомнил её, потому что там начальник космопорта был Кудахин. Имя сейчас не помню. Мы однофамильцы, поэтому событие осталось в памяти. Там работали несколько моих однокурсников. Пятый уровень опасности довелось пережить немногим людям, а там вообще странность на странности. Давление на людей было оказано очень сильное, на грани, можно сказать. Простите, – Кудахин внимательно посмотрел на ставшего совершенно отстранённым Рябинина. – Простите, но вы меня не слушаете. Я бы даже сказал, не слышите.

– Нет, что вы. Просто задумался. Значит, однофамильцы. Знаете, вы нам не подходите.

– А мне показалось, что вы очень заинтересованы во мне.

– Вам показалось. Всего вам хорошего. Если заблудитесь, Верочка вас проводит к выходу.

– Спасибо, не заблужусь.

На пороге Кудахин обернулся. Рябинин, прикрыв глаза, растирал пальцами правый висок.

________

От звонка телефона Рябинин вздрогнул, посмотрел на закрытую дверь кабинета. Телефон продолжал звонить.

– Слушаю.

– Захар Андреевич, я всех проводила. Сейчас почти шесть, наши почти все у Поля Ивановича.

– Я понял. Сейчас подойду.

________

Кабинет Монро. Десяток сотрудников вокруг стола и на стульях около стены. Монро во главе стола. Открывается дверь, входит Рябинин.

– Проходи, Захар Андреевич. Тебя ждём.

Рябинин сел на ближайший стул.

– Начнём, дорогие мои, – Монро оглядел все присутствующих, и улыбнулся. – У нас сложилась довольно тяжёлая атмосфера в эти дни. Видимо, все устали. Так бывает. Поэтому предлагаю обсудить не текущие вопросы, а всеобщий перерыв на неделю, может быть две.

– А потом опять опыты будем ставить? – ехидно спросил мужчина лет сорока с небольшой бородкой.

– Да, Антон Николаевич, – серьёзно ответил Монро. – Будем. Мы с Захаром Андреевичем собирали вас для определённой работы. Некоторые из вас уже имели опыт подобных экспериментов. Полагаю, вы все знали, что вас ожидает. Мне не хочется говорить лозунги. Я обращаюсь ко всем. Лозунги, для меня лишнее. Если вам они нужны, тогда вы знаете, что все мы солдаты науки. Мы готовы жертвовать собой ради знаний, которые могут принести человечеству пользу. Люди, которые испытывают наше оборудование, ставят эксперименты над собой, такие же солдаты, как и вы. Я сам лежал в такой же капсуле, и вам это известно. Провожая каждого такого испытателя, мы провожаем его в бой, в битву с неизвестностью, безграмотностью за человечество, за науку, за прогресс. Из боя возвращаются не все. Точнее многие не возвращаются. Гибель каждого добровольца не напрасна. После каждого боя у нас накапливается опыт, и рано или поздно мы победим. Только такая концепция должна быть в ваших головах. У кого другая, он может уйти. Может встать прямо сейчас и уйти.

Монро замолчал, вглядываясь в притихших коллег.

– Простите, Поль Иванович, – начал молодой худощавый парень в очках и белом халате.

– Говори, Семён.

– А разве нельзя пойти другим путём? Изменить способ выхода из виртуального мира? Захар Андреевич, говорит, что это максимально безопасно, по сравнению с резким обрывом.

– Да, Захар Андреевич прав. Но в этом случае, у человека остаётся очень мало информации, которая почти не пригодна. Все интересные случаи были спонтанными или резкими, как ты сказал. Всё остальное относиться к потере времени. Так, Захар Андреевич?

– Ну, я не совсем согласен.

– Тогда приведи нам пример удачного эксперимента на Лунной базе с медленным плавным переходом?

– У меня такого нет, но есть масса примеров неудачного эксперимента с резким выходом.

– Захар Андреевич, не надо заниматься популистской политикой и демагогией. Я задал вам простой вопрос. Ответ прост. Все ваши опыты по плавному выходу из виртуального мира закончились ничем, и среди них также было множество трагических, если не связанных с обрывом жизни напрямую, то в психбольнице умерли многие. Следовательно, назвать плавный выход гуманным и безопасным также нельзя. А положительные примеры по резкому выходу привести можно. Значит, мы идём в верном направлении, возможно, немного его форсируем. Наши товарищи добровольцы-испытатели гибнут, и это вас угнетает, но поверьте, придёт время, и мы будем гордиться, что делали своё дело. Хотя это очень тяжёлое дело.

– И всё же хотелось бы снизить риск.

– Антон Николаевич, можно всю жизнь изучать космос в телескоп, а можно полететь к далёким галактикам. Сколько моряков не вернулось домой, пока они искали новые земли, шагая в неизвестность? Сколько испытателей не вернулось на землю, пока человек не освоился в небе? Сколько космонавтов погибло, открывая новые миры и горизонты для человечества? Вы знаете эти цифры? Вы знаете их имена? – Монро сделал паузу, взглянул на лица. – Я тоже их не знаю. Отдельных, успешных, знаменитых, но не всех, далеко не всех. Они своими жизнями прокладывали дорогу человечеству. Сегодня мы отправляем наших добровольцев исследовать мозг. Он до сих пор остаётся не меньшей загадкой для человечества, чем космос. Мы пытаемся приблизить эту неизвестность к нам, понять её. И плоды, положительные плоды этой работы уже есть. И это самое важное, чтобы продолжать её.

Монро откинулся на спинку стула.

– Тогда давайте обсудим, как мы будем отдыхать. У меня есть несколько предложений.

– Верочка, вы всех опустили на землю. Для вас наука и шашлыки равноценны.

– Конечно, Антон Николаевич, мне еще можно равноценно заниматься наукой и шашлыками, а вам только наукой, – колко ответила Вера на едкую реплику.