Аркадий Неминов - Unikum ordinarium: СУПЕРМЕН ПОНЕВОЛЕ

Лучше не задумываться. Главное, теперь я был богат до неприличия и оставшееся до конца учебного года время мог жить, не заботясь о хлебе насущном. И пусть Васька подавится моей хилой стипендией, а главврачиха – своими приказами!

Увы – все когда-то кончается, как это не прискорбно! Почти обмелела и моя когда-то полноводная денежная река, иссякли мои «баснословные деньжища», оказавшиеся вовсе и не такой уж большой суммой, как мне показалось изначально. Я только диву давался, как быстро растаял мой незаработанный аванс, так сказать, мой «подкожный жир», рассчитанный на беззаботное и продолжительное плавание в суровых водах химической науки! А ведь никаких особых трат я не совершал: ну шиканул пару-тройку раз – сходил в ресторан, ну купил себе очередные джинсы с ботинками, ну побывал на концерте известного исполнителя, ну угостил приятелей пивом с воблой – все это были такие мелочи, а денежки – тю-тю!

Зато теперь, хотя бы, меня ничто не отвлекало от учебы и моей химии! Мощный стимул не пропускать занятия в институте под страхом лишения меня лаборатории во время практики, сделал свое дело. Сессию я сдал довольно прилично и обеспечил себя на следующий семестр стипендией, размер которой вызывал во мне теперь чувство негодования пополам с иронией, да почти оскорблением собственному достоинству.

Мне хотелось продолжения банкета! А еще больше – доказать самому себе, что мне по зубам эта работа. Пока я усердно заканчивал учебу, исправно посещал лекции и коллоквиумы, сдавал зачеты и экзамены, уже потихоньку стал собирать доступные мне препараты.

Своего наставника профессора Калмыкова я решил не посвящать в свои дела, тем более, мне это было строго-настрого запрещено толстяком-работодателем.

«Все должно быть между нами, молодой человек! – сказал мне тогда Иннокентий на прощание. – Надеюсь, что о нашем маленьком дельце не узнает ни одна живая душа. В противном случае, сударь, наш негласный договор аннулируется, а аванс будет у вас немедленно изъят, даже в том случае, если для этого придется продавать ваши органы в розницу!» – Он ласково улыбнулся мне, показывая, что пошутил, но холодный взгляд говорил обратное. Его глаза, глубоко посаженные за набрякшими веками в синих прожилках, сверкнули тогда совсем недобрым блеском… Хотя, возможно, это мне только показалось…

Как бы там ни было, но процесс пошел, и чем больше я втягивался, тем сильнее увлекало меня это действо, тем мощнее охватывал азарт первооткрывателя, тем ярче я проживал каждый свой день.

Декан свое слово сдержал, и уже через неделю после окончания сессии я входил в стены лаборатории полноправным ассистентом профессора Калмыкова. В мои обязанности входило: помогать ему в проведении занятий с первокурсниками, отрабатывающих практику на кафедре фармакологии, содержать в порядке лабораторную посуду, следить за чистотой в помещении и гонять слишком любопытных студентов во внеурочное время, – в общем, ничего особенного.

Мне даже нравилось, когда почти мои ровесники обращались ко мне уважительно, по имени-отчеству – Артем Алексеевич. Мне нравилось важно расхаживать в белом халате по помещениям лабораторного комплекса, нравилось командовать своими беззаботными подопечными, нравилось оставаться одному после занятий… Мне нравилось здесь всё, лишь одна мысль, ни на минуту меня не оставлявшаяся, омрачала радость от занятия делом, ставшим неотъемлемой частью моей жизни. Мысль о своем обещании выполнить задание и той неотвратимой каре, которая меня постигнет, если я это задание провалю.

Уже очень скоро я окончательно понял, что ввязался в страшную авантюру, ведь то, что было написано в рецепте, оказалось едва ли возможным в условиях института. Хорошо, что Андрей Борисович мне полностью доверял и частенько оставлял на меня своих студентов. Если бы не их помощь, один бы я ни за что не управился.

На свой страх и риск я подключил некоторых из них к решению своей непростой задачи. Получение ингредиентов моего Неведомого Состава, оказалось задачей трудоемкой и не терпящей спешки.

Особенно я выделил двух толковых ребят – Димыча и Серегу, которые проявили чудеса изобретательности и смекалки. У Сергея вдобавок отец работал главным инженером на местном химфармзаводе, и некоторые редчайшие составы, которых не было даже в аптеках, были получены с его помощью.

И дело стало потихоньку двигаться. Единственной проблемой, возникшей на этом пути, были вопросы, задаваемые моими помощниками, на которые я и сам не знал ответа. Да и что я мог им сказать? Что согласился синтезировать по древнему рецепту порошок неизвестного назначения? Что уже получил за него аванс, который благополучно проел и пропил почти до цента?

Поэтому мне пришлось им соврать, что я синтезирую эффективный препарат для лечения так называемой «болезни Пика» – мы как раз совсем недавно проходили это заболевание по учебной программе. Удивительным было то, что эта болезнь по необъяснимым причинам заставляла больных есть грязь, глину, клей, бумагу и т. п.!

Как лечить это таинственное и древнее заболевание медицина пока не знает, вот я и провожу научный эксперимент по своей собственной методике и при помощи старинного рецепта, найденного в сундуке моей бабушки. Но это – сугубо между нами! Даже профессор не в курсе! Пусть это для всех будет сюрпризом!

Ребята клюнули на эту чушь и заработали в два раза расторопнее, подключая попутно всех своих друзей, знакомых и родственников.

Мне было стыдно, я чувствовал себя последней сволочью, но не мог остановиться. Любопытство первопроходца было для меня намного сильнее, чем пресловутый страх перед улыбчивым толстяком Иннокентием и его амбалами-охранниками. Что-то будет…

Со стороны мы втроем, наверное, выглядели заговорщиками, ведь нас объединяла одна тайна. Мне порой было смешно наблюдать за моими помощниками, которые были полны важности и окутаны ореолом загадочности. Они деловито обсуждали между собой детали предстоящей вечерней работы и тут же замолкали при приближении кого-нибудь из друзей, не посвященных в их «страшную тайну». При этом они многозначительно переглядывались и косились на меня с видом партизан, посланных на задание в тыл врага.

Я смотрел на них и испытывал двойственные чувства – неловкости за свой вынужденный обман и радости за то, что наделил их прекрасной, пусть и призрачной, мечтой. Я невольно ставил себя на их место и понимал, что и сам точно так же отреагировал бы на предложение принять участие в «открытии века». О пресловутой «болезни Пика» Серега с Димычем уже узнали достаточно, чтобы с умным видом судачить в курилке о проблемах, связанных с ее природой и лечением.