Юлия Саин - Расскажите мне сказку на ночь

Урсула любила Финляндию, любила за ее терпимость. В отличие от шведов и норвежцев, финны не испытывали ненависти ни к кому. Они могли относится к кому – то настороженно, но не более того. Швеция на первый взгляд, кажущаяся самой гостеприимной страной на земле, на самой деле была очень нетерпима к иностранцам, особенно к русским. Она всегда спрашивала шведов: «Вам нечего делить с русскими. За что вы их так ненавидите?». Шведы четко на этот вопрос никогда ответить не могли. Урсула же смеялась до слез и представляла, как Финляндия вновь становится частью огромной России , как было когда – то. Ко всему нужно относится с юмором ,но пожалуй, европейцам этого не понять…

Поклонников у Урсулы Флинт всегда было много. В отличие от многих финнок и шведок, она была натуральной блондинкой. Да, можете в это не верить, но очень многие женщины в этих странах красят волосы и не только на голове! Натуральную блондинку там найти не так – то просто. Урсула не считала себя красавицей и искренне не понимала, что в ней находят мужчины, но где –то лет с шестнадцати она начала замечать, что мужчины смотрят на нее как – то ни так. Одно ее появление в университетской библиотеке каждый раз вызывало фурор. Когда она входила в этот огромный зал, где всегда пахло осенью, молодые люди начинали тяжелее дышать. В их глазах было не восхищение женской красотой, в них была похоть. Она помнила своего первого бойфренда Олли, с которым они часто засиживались в этой самой библиотеке допоздна. Они пили много кофе и много разговаривали. Иногда, когда у нее было настроение она позволяла ему залезть к себе в трусики. Он принимался изучать ее женские половые органы с такой жадностью, с какой это может делать только озабоченный, возбужденный шестнадцатилетний студент. Как они тогда боялись быть пойманными на месте преступления! Это возбуждало еще больше. Они встречались с Олли больше двух лет, а настоящего секса между ними так никогда и не было. Что – то не позволяло ей доверить ему свое тело полностью. Урсула считала, что если ты вступаешь с человеком в половые отношения, то отдаешь душу или по крайне мере какую- то часть ее. Говоря простым языком, ей не хотелось просто трахаться. Она насмотрелась на это в Швеции. Многие ее подруги из Стокгольма уже в семнадцать лет знали о сексе намного больше, чем некоторые женщины в сорок. Одна из них как – то поехала с родителями в Нью- Йорк, а потом прислала ей оттуда видео, где она как хорошая наездница скачет на огромном черном члене. Как оказалось, там она познакомилась с каким – то баскетболистом, который пригласил их с подружкой в гости и ублажал по очереди. После этого особенно смешно читать и слышать о том, что русские женщины самые доступные.

Урсула очень часто задумывалась на тем, нужно ли ей вообще встречаться с ровесниками. Они не были ей интересны. Она уже заранее знала, как они поступят, что скажут. Олли был ее единственным экспериментом. Затем она решила ждать, ждать своего часа, а не тратить энергию попусту. Олли – единственный человек, с которым Урсула поддерживала отношения и после окончания Университета. Они любили друг друга, но любили как друзья. Каждую пятницу он ждал ее в их любимом «Кофе – хаусе» в центре Хельсинки. У них там был свой любимый столик на втором этаже. Олли пил кофе литрами и рассказывал о своей бисексуальности. Этому парню удивительным образом удавалось не пересекать эту черту вседозволенности и распущенности, как это часто бывает с людьми, предпочитающими и мужчин и женщин. Он оставался ребенком внутри и все еще краснел, когда кто-то говорил что- то неприличное или пошлое. Этот молодой человек словно прекрасно понимал, что живет неправильно и никогда не пытался доказывать обратное или отстаивать права сексуальных меньшинств.

Они сидели на втором этаже и наблюдали за тем, как внизу куда-то бегут, торопятся люди. Очень часто принимались сравнивать финскую мифологию и мифологию скандинавских стран. Их обоих почему- то очень сильно возмущало отсутствие троллей у финнов. Урсула очень увлекалась мифологией еще будучи студенткой, но и после получения высшего образования не оставила своего хобби. Ей нравилась мистика, нравилось верить в то, что есть все же что- то, чем отвратительное создание под названием человек управлять не может. Она много раз перечитывала Калевалу и не переставала удивляться самому сильному из всех чувств – вере. До тех самых пор пока у человека есть вера, он может все. Например, точно известно, что когда – то давно в Финляндии люди очень почитали знахарей и так называемую нетрадиционную медицину. Особенно целителями славилась Лапландия, где сегодня находится резиденция Санта – Клауса. Кроме того, очень сильна была в то время вера в силу слова. Финны верили, что слова, произнесенные человеком способны даже изменить его жизнь. Жаль, что в нынешней Финляндии всего этого уже нет. Жители этой страны все больше отдаляются от чуда, а значит и от Бога. Став независимой от России страной, Финляндия становилась богаче и стабильнее в экономическом плане, но беднее и скуднее в духовном.

Урсула не была православной, но первое место куда она шла, когда ездила в соседнюю Россию – это церковь. Нет, она никогда не заходила внутрь, но она прикасалась к стенам, пропуская через ладони этот божий свет, эту энергию. Никогда она не была так близка к Богу, как в те моменты, когда стояла у стен Спасо – Преображенского собора в Петербурге. Этот собор расположился на Преображенской площади, защищенной многочисленными улочками и переулками от городского шума. Они словно охраняли его от суровой действительности, не давая злу подобраться. Некоторое время спустя Урсула выяснила, что всего в нескольких шагах от собора находится финское консульство. Она много раз проходила мимо и ни разу даже не заподозрила, что это консульство ее родной Финляндии. Просто это место каждый раз очаровывало ее настолько, что она не замечала очень многие вещи. В этом городе ей хотелось только чувствовать, чувствовать то, что в других уголках мира ощутить никак нельзя. После разговора с Богом, она шла к метро «Чернышевская» и обязательно посещала кофейню «Идеальная чашка». Урсула, как всегда, занимала столик только у окна и наслаждалась своим кофе с молоком и корицей. Наблюдая за петербуржцами, она в который раз задавалась одним и тем же вопросом. Какую такую свободу ищут русские люди заграницей? Зачем они меняют реальную жизнь на иллюзии? Видимо мы, человеки, не совсем понимаем значение слова свобода. Какую свободу можно обрести, переехав из Петербурга в любой другой европейский город? Ответ один – никакой. Русские люди настолько сложно устроены внутренне, что они почти не способны адаптироваться к жизни в другой стране. Они бегут из России искренне веря, что ненавидят ее, а через год жизни на чужбине начинают видеть свою бескрайнюю и необъятную родину во сне. Они слышат музыку Чайковского, а вместе с этой музыкой начинают возникать образы. Русская деревня, где ночью сидя у открытого окна можно читать «Евгения Онегина» и пить дешевый растворимый кофе, периодически вглядываясь в темноту, которая пахнет сеном и полевыми цветами. Вкус самого лучшего в мире Советского шампанского, которое ты впервые попробовал в буфете театра БДТ. Роскошь Мариинского театра и слезы восторга в твоих широко открытых голубых глазах от только что увиденного балета «Щелкунчик». Трехлитровая банка березового сока с железной крышкой и коллекция собачек, которых ты покупал в ближайшем ларьке. Она очень много общалась с русскими, переехавшими заграницу, поэтому прекрасно знала, что они чувствуют. Как написал Кафка в письме к фройляйн Минце Э: «Для любого сколько –нибудь тревожного человека родной город… – нечто очень неродное, место воспоминаний, печали, мелочности, стыда, соблазна, напрасной растраты сил».