Алексей Троненков - Смоленская площадь

Раменов молчал. Его уже ничего не волновало. Ему было странно наблюдать волнение людей в этой комнате. Из-за чего-то они нервничали. Все же ведь было просто. Ну да — убил, ну да — ограбил, ну да — забрал девчонку и… кстати, воспитал. А вот теперь все разрешилось, хоть и не верится до сих пор в правдоподобность происходящего… Чего им еще-то надо?!

— Не добил… везунчик… — видимо только эта мысль еще и трепыхалась в сознании.

— Лучше бы добил! — воскликнул Владислав, которому на минуту изменила его поразительная выдержка. — Ты не знаешь, какие это были двадцать лет! Ты, паскуда, даже представить себе не в состоянии, как люди могут страдать…

— Ты ошибаешься! Я знаю, что такое страдание. — а затем голос Раменова стал циничен. — Да и потом… Ты потерял дочь, когда ей было два года, а я, по-видимому, теряю ее сейчас… после двадцати счастливых лет! После того, как я вырастил ее, как вложил в нее… Да нет! что я говорю! Это она вложила в меня душу! Это она своим присутствием заставила меня превратиться в человека…

Лауру все как-то упустили из вида, а зря. Она не все поняла из русской речи — сказалось долгое отсутствие разговорной практики — но суть она уловила. И вот теперь разъяренной кошкой метнулась к дивану, на котором сидел Раменов.

Никто не успел ничего предпринять, а одним коленом она уже придавливала бывшего любовника к дивану, вцепившись левой рукой ему в волосы, а в правой блеснул никелем маленький револьвер, ткнувшись тупым рыльцем в рот Алексея.

— Нет!!

Владислав перехватил ее руку с револьвером, всунув большой палец под боек. Лаура повернула к нему пылающее бешенством лицо:

— Ты понимаешь, это — не человек! Ведь это он! Он убил тебя! Понимаешь!! Он снова убил тебя!! Он отнял тебя у меня!!

— Это не так, Лаура! — мягко проговорил Влад. — Ты ошибаешься.

— Ничего она не ошибается! — тихо проговорила Женя. Разговор снова велся на английском. — Папочка… я имею в виду вот этого! — презрительный кивок в сторону Раменова. — Он не только мошенник, как я думала до сих пор! Кстати, именно ты и сделал для меня совершенно неприемлемым само понятие «бизнес»… Так ты еще, оказывается, и убийца… Знаете, память — удивительная вещь! Я была маленькая, я многого, почти ничего не понимала, и память услужливо спрятала от моего разума непонятные и неприятные воспоминания. И вот… вот пришел час, я стала сильной, мне… открылось… а… а я не могу даже заплакать… Хотя теперь я помню… мои маленькие лыжи… кровь на снегу… нож рядом с… моим папой… настоящим… А он почему-то лег на снег и не встает… А я ведь зову его… Я уже довольно далеко укатила, поэтому я очень громко кричала!

Ее голос звучал ровно, словно она пересказывала содержание нудной книги, не прочитав которой, не получишь зачет по литературе.

Она смотрела на свою черно-белую фотографию в портмоне Владислава, который она все еще держала в руках.

И говорила, говорила.

О том, как дядя нагнулся к папе и залез ему в карманы.

А потом он подошел к ней, протягивая мандарины, которые они до этого у него же и купили, но она не испугалась, наверное, еще не знала, что такое страх. А может, дядя сказал, он — тоже папа, но другой, и тот папа попросил пока присмотреть за нею. А сам он очень устал. И пока он будет отдыхать, папой побудет этот дядя — Алеша. И новый папа покажет ей новый дом… А старые папа с мамой приедут позже… гораздо позже…

— Чувствительный я был слишком, — кровь с разбитой револьвером губы капнула Алексею на белоснежный воротничок сорочки. — …ребенка жалко стало. Стояла ты такая маленькая, ручки растопырены, как у медвежонка, а глаза… Боже мой, наверное, из-за глаз я и не смог тебя там оставить… И… я постарался воспитать тебя иной… Я не знаю хорошим ли я был отцом или нет, но… но я не хотел, чтобы тебе пришлось карабкаться по жизни, обдирая ногти… Ты — другая… дочка…

Девушка совершенно не обратила внимания на того, кто двадцать лет был ей отцом… Неплохим, надо признать, отцом…

Она подошла к Владиславу, провела рукой по его колючему подбородку:

— Ты калюций, папа…

Уже не таясь, слезы катились по его щеке, иногда зависая на крыльях носа, иногда огибая верхнюю губу. Он изо всех сил сжал зубы, чтобы не зарыдать в голос.

— Только… — Женя вынула из бумажника фотографию, да так и осталась стоять с ней, прижимая к себе. — … только мне нужно время… Понимаешь? Мне двадцать два года, я… больше не ребенок… Мне нужно привыкнуть… ко многому привыкнуть… Я не могу так вот сразу закричать «папа» и повиснуть у Вас… то есть тебя на шее…

— Я подожду… дочка… — прошептал старый дипломат и разведчик. — Что мне теперь время!

Девушка кивнула и посмотрела на обратную сторону фотографии. «Ксюшка, папа и Миша. Февраль, 1979 г.» Она поочередно посмотрела на Раменова, на американку и буднично сообщила:

— Меня, кстати, Ксенией зовут…

Директор разведки аккуратно положил трубку и снял очки. Протер их тряпочкой, которая всегда находилась на массивном столе, и отложил их в сторону.

Откинулся в кресле и закрыл глаза.

Он слышал, как приоткрылась и снова закрылась дверь. Гул голосов в приемной. «Я уже знаю…» с непонятной для себя самого отстраненностью подумал он. «Я уже все знаю… Поэтому они подождут…»

Ему предстояло принять гораздо более важное решение…

А может…

Не получится. Он уже знал — не получится, так же как он знал — решение им уже принято. Просто это было так непросто… снять трубку.

А ведь и после него ничего не изменится. Разведка останется, ведь не на нем же, в самом деле, она держится! Более того, наедине с собой он мог признаться, по большому счету он не так уж много и сделал для нее…

Но ведь он не политик… Он профессионал. Он — разведчик. Разведчик до мозга костей. А может это и плохо?… Может во главе нужен политик?… Бред… Это — усталость…

«…помощник генерального директора Всемирной Торговой Организации Кит Роуэлл заявил в интервью английской компании БиБиСи, доля России в мировой торговле весьма незначительна. Поэтому Россия должна быть больше заинтересована в достижении согласия и поэтому должна идти на уступки…»

Голос диктора канала НТВ заставил вздрогнуть и кинуть быстрый взгляд по пустому кабинету. Он и не заметил, как палец машинально включил кнопку на пульте управления телевизора. Да, точно… время новостей…

«…тактика затягивания и со стороны Евросоюза. Запад рекомендует России „сделать паузу“ в процессе присоединения к ВТО. Главный выдвигаемый ими аргумент — обстановка в России „в корне изменилась“. Появляются новые требования, среди которых самым важным является продолжение реформ, отказ от государственной поддержки отечественных производителей и мер по защите внутреннего рынка. Возможен сценарий, при котором Запад может потребовать от России „начать все сначала“, что привело бы к утрате уже имеющихся позитивных для России наработок. Аналогичной тактики Запад придерживается и при рассмотрении технических вопросов.