Ангела Леман - Аргентум

– Да, дальше я с тобой не пойду, – она была не многословна, к тому же ещё очень тихо говорила, словно боялась, что ее услышат. – Увидимся, – полушёпотом отрезала она, и скрылась за поворотом соседней улицы.

Проводив ее взглядом, я уверенно и быстро направилась к дому.

Громадные ворота были не заперты. Я с легкостью вошла. За моей спиной зажглись фонари, на улице заметно стемнело и похолодало. Смысла бродить по участку не было, свет фонарей освещавших улицу не попадал на участок, и осматривать что-либо в темноте сплошная трата времени. Не знаю, чего я ждала от всего этого, и что буду делать дальше мне сейчас не понятно. Зачем одной женщине на протяжении всей жизни нужно было жить здесь, это, наверное, единственное, что меня интересовало.

Пробежавшись по этажам, я обнаружила полупустые комнаты, каждая из них была маленьким произведением. Прабабушка была явно поклонницей индустриального стиля. Высокие потолки, от которых кружилась голова, из больших окон открывался потрясающий вид на ночное озеро и звезды. Минимальное количество декора: всего несколько картин, пара скульптур и фотографий. Немного старых вещей, которые несли за собой некий смысл. В моих глазах это был всего лишь на всего хлам, и я бы с большим удовольствием избавилась от него.

Огромное, опустошённое пространство окружало меня, бетонные стены и ржавые светильники. Я бродила по дому в поисках самой заветной ванной комнаты. Свет в конце коридора осветил приоткрытую дверь, за которой виднелись полотенца. Каменный пол, незаконченные старые стены, пару светильников, и наконец, черно-белая ванна в ретро стиле. Здесь не было пыли или грязи, Астрид эти месяцы ухаживала за домом. Благодаря ей родовое поместье встретило меня оживленным, с приглушенным, горьковато-сладким запахом корицы. Окунувшись в прохладную воду, я почувствовала усталость, это чувство сбивало меня столку.

Очередное сентябрьское утро, в воздухе царило спокойствие и прохлада. На удивление мне сегодня хорошо. Разбросав вещи по дому, я третий день не могу их разложить по своим местам. Каждое утро, я трачу много времени в поисках кофе, не могу привыкнуть к тому, что его здесь нет. К моему счастью, есть чай с бергамотом. Вот и сегодня расположившись на веранде, я поставила чашку с чаем на белоснежный, круглый столик и наслаждалась видами окружавшими меня. Я все думаю о том, что мне делать. Возвращается в Сиэтл или начать все сначала здесь. Мне казалось, я что-то упускаю или уже упустила.

На удивление мне здесь нравилось, в какие-то моменты я точно знала, что обратно не вернусь. Привычные для меня мысли ушли на второй план, когда я заметила Астрид. Смеренные, тихие шаги приближались к дому, светло-золотистого оттенка волосы развивались по ветру, тем самым закрывали часть лица. Сегодня, как и в первый день нашей встречи, она была не в духе.

– Ты в порядке?! – Спросила Астрид, окинув меня холодным, опустошённым взглядом.

Я замешкалась и посмотрела на неё не долгим, но подозрительным взглядом.

После затянувшейся паузы я все же ответила:

– У меня все хорошо, а у тебя? – я отодвинула чашку чая от себя.

– Со дня своего приезда, ты ни разу не выходила. – Она села напротив.

– Здесь нет кофе, но может, выпьешь со мной чаю? – Астрид одобрительно кивнула.

Мы зашли в дом, я налила ещё одну чашку чая. Расположившись на огромном, кожаном диване у окна, мы смотрели на озеро. Изредка переглядываясь, не зная, что делать, пока я не встала и не стала раскладывать вещи.

– Честно говоря, я надеялась, что ты мне расскажешь о бабушке. – Полушепотом произнесла я, не переставая раскладывать вещи по стеллажам.

– Она любила Книги, – Астрид глубоко вздохнула и продолжила: – она была за честность, откровенность. Показать все что скрыто, было ее основной задачей. Она считала, что даже в самом на первый взгляд плохом человеке, скрывается что-то хорошее и наоборот. При всём этом на первый взгляд для окружающих, она была тем самым плохим человеком.

– Мама говорила, что она была сложной. С возрастом я все чаще задавала вопросы, после которых получала лишь раздражительный взгляд.

– Ее здесь не любили, – Ее взгляд блуждал по комнате, – мне было около двенадцати, когда я впервые вошла в этот дом.

– Как вы познакомились? – Отложив пустые коробки, я села напротив.

– Я росла с отцом, у него было много работы. В тот год мы вернулись в Аргентум из Атланты, – Она опустила взгляд на бетонный пол и продолжила, – за мной нужно было присматривать, вот Миссис Альмеро и предложила свою помощь.

Мы просидели так до полудня. Я поймала себя на мысли, что не с кем ещё так не откровенничала. Астрид рассказала мне, что работает в городском архиве, что ей двадцать лет, и живет она с отцом. Родители ее развелись, мать работает на телестудии в Нью-Йорке, а отец в полицейском участке. После чего она ушла на смену в архив, а я поднялась наверх в комнату. Я подошла к огромному зеркалу и зачесала копну вьющихся темно-русых волос, которые свободно лежали на моих плечах. Быстрым движением надела черный, вязаный свитер, который скрыл собой оливковую кожу. Не много покрутившись у зеркала, я решительно посмотрела в отражение, чего то в нем не хватало. Я особо не красилась. Ресницы были от природы длинные и густые, пухлые губы, не большие глаза и вздернутый нос. Единственное, что всегда было при мне это бордовая помада. Точно не помню когда проснулась любовь к этому оттенку, но я и в правду чувствовала себя не ловко без ощущения этого цвета на своих губах. У каждого человека есть определенные комплексы, свои я покрывала бордовой помадой.

Захлопнув дверь, я пошла в сторону озера, в надежде встретить хоть какой-нибудь магазин. На ужин оставались одни хлопья, которые нормальные люди предпочитают, есть на завтрак. Все запасы бабушкиного чая с бергамотом, я за три дня исчерпала. Поэтому, что бы ни умереть от жажды и голода, я впервые заставила выйти себя на улицу. Легкий ветер волок за собой пожелтевшие листья, которые ударялись беззвучно об воду. Мрачное небо дополняло таинственность и беззаботность этому городку. За все время, проведённое здесь, кроме моей новой знакомой я никого не встречала. Здесь, наверное, каждый чувствует себя свободным, принадлежащим только самому себе и это прекрасно.

Я дошла до не большой постройки, к моему сожалению это был не магазин, оглядевшись кроме летней, пустой террасы и самой постройки я нечего не увидела. Я вошла в бар, на черной, потертой вывеске виднелось неразборчивое название. Я вошла незнакомкой, в чёрном неприметном облике. Взгляды посетителей за маленькими столиками были направленны то на меня, то просто безжизненно блуждали по просторам не большого помещения напоминающего винный погреб. Барная стойка находилась в самом конце. В полумраке виднелись только силуэты, и как бы я не пыталась разглядеть лица этих людей, все было напрасно. Они были ровно такими же незнакомцами, как и я.