Даниил Межеков - Концы окружности

– Проверьте почту – я прислал вам наш вариант контракта. Уверен – проблем не будет. Обратите внимание гонца на дополнение. Пусть подписывает. Первой же почтой перешлите мне документ. И пусть Серж свяжется со мной по вашему каналу, когда привезёт бумаги.

– О’кей.

– Всего хорошего.

На этот раз Алек соблаговолил попрощаться, правда, ответа ждать не стал. «Спасибо и на том», – подумал Эндрю, отключил компьютер, взял папку с бумагами и покинул офис.

Когда Эндрю Тревор позвонил, Алек уже был в офисе. Он вычислил время появления информации из Москвы и ждал её. Ответив по телефону, он даже испытал приступ самодовольства – знать всё на несколько шагов вперёд не каждому дано.

За те сорок пять минут, пока Эндрю упражнялся в раскладывании пасьянсов, Алек успел связаться с Кроссом и у них состоялся короткий разговор:

– Доброе утро, сэр. Как я вас и предупреждал, сегодня меня рано побеспокоили из Москвы.

– Вы, как всегда, на высоте, Алек. Всё рассчитано предельно точно.

– Объект изменил первоначальные условия. Прогноз будет на тридцать лет. Сумма оплаты изменена соответственно. Так же объект настаивает на выплате десяти процентов нашему посреднику.

– Это многовато. Насколько я помню из вашего доклада, таких прецедентов ещё не было.

– Совершенно верно, мистер Кросс. Но, как я и говорил, я тщательно подбирал кандидата. К тому же проценты должны быть выплачены из общей суммы, так что, фактически, объект сам платит посреднику.

– Интересно… Ваши соображения?

– Из этих фактов следует, что между объектом и посредником состоялся более близкий эмоциональный контакт, чем с предыдущими. Этот момент играет нам на руку. Во первых – мы, явно, не ошиблись в посреднике.

– Вы не ошиблись, Алек.

– Спасибо, сэр. А во вторых – нам, при таком положении вещей, гораздо проще продолжить использовать посредника, ничего не объясняя.

– То есть?

– Эти десять процентов надо отработать. Я назначу его куратором проекта, а объекту придётся примириться с этим, по той же причине. Как видите, кругом одни плюсы. Кроме того, у объекта состоялся контакт с двоюродной сестрой нашего посредника. Мне доложили, что реакция объекта неоднозначна. Возможно мы, не прикладывая усилий, получим рычаг.

– Неплохо. Лишний инструмент в убеждении. Поощрите людей в Москве от моего имени.

– Да, сэр.

– Продолжайте, Алек, и информируйте меня обо всём незамедлительно. До свидания.

– Всего хорошего, сэр.

Алек удовлетворённо положил трубку. На часах стрелки сместились на тридцать пять минут. Он набросал дополнение к договору, подготовил к отправке мейл и набрал номер Эндрю Тревора.

Он сидел на траве недалеко от дома. В этом месте земля покато спускалась к небольшой речушке внизу. Солнце было уже совсем низко и почти касалось горизонта. Глядя вдаль, Андрей думал о девушке, которую совсем недавно видел на фоне, почти такого же, заката.

Маша… Мария… Такое простое и, в то же время, непростое имя. Уже давно не волновали его современные девушки с их нарочито ярким макияжем и такими же материальными желаниями и мыслями, но в этой он почувствовал что-то очень родное и близкое. Андрей даже сам себе удивился, когда начал вести почти светскую беседу на том балконе. А уж когда, на прощание, взял и поцеловал ей руку…

Было в ней что-то очень чистое и, по настоящему, женственное. Плавные движения, открытый взгляд и абсолютно несовременная застенчивость. Он поймал себя на том, что уже не думает о ней, а просто вспоминает её волосы, улыбку и, как она поворачивала голову, чтобы посмотреть на закат.

Когда сумерки совсем сгустились, он понял, что провёл не один час, созерцая закат и, в то же время, не видя его.

Андрей поднялся, отряхнул джинсы и медленно двинулся к сараю, включить генератор. Стало совсем темно, но он легко нашёл кнопку и запустил дизель. Машина работала почти бесшумно (он долго выбирал тихий движок, да ещё сам сделал шумоизоляцию) поэтому, отойдя на несколько шагов от сарая, трудно было понять, работает она или нет.

Сразу загорелся фонарь у крыльца. Он остановился и посмотрел прямо на лампочку, потом отвернулся – в сумерках перед глазами отчётливо проступал контур раскалённой спирали. И тут ему стало ясно, что девушка так и останется в его мыслях, глазах, голове, как отпечаток яркого света на сетчатке, только образ света пропадёт со временем, а она никогда.

Он вошёл в дом, достал из сетки пару яиц и так и застыл у стола, глядя в стену. Необыкновенная девушка. Ему захотелось увидеть её ещё раз, чем скорее, тем лучше, и, обязательно, говорить с ней. Много говорить, обо всём и ни о чём.

«Что это со мной?» – подумал он и улыбнулся. Он понял что . Однажды с ним это уже было, много лет назад, но он всё ещё помнил её. У него ничего не осталось, кроме воспоминаний, даже фотографии или письма – всё началось и закончилось очень быстро. Это было вскоре после войны – почти год невозможного счастья и… она умерла от тифа у него на руках.

Он был бессилен в борьбе за её жизнь, Андрей хотел сжать кулаки, но что-то мешало. Он посмотрел на свои руки и увидел, что так и держит яйца. И тут он, как будто наяву, опять увидел редкий лес и старый забор…

… забор тянулся в обе стороны и терялся среди деревьев. Андрей даже не удивился тому, что оказался в лесу, ему только очень хотелось пить и ещё было не ясно, в какую сторону идти.

Пальцы правой руки саднило, он посмотрел на них и увидел, что сжимает в ладони пару поломанных ракушек с того удивительного огромного пляжа. Он бросил бесполезные осколки и решительно зашагал влево, решив, что неважно куда идти – обязательно будет калитка.

Идти пришлось долго, но, в конце концов, он дошёл до ворот. Ворота были закрыты. Вокруг всё так же был лес и никаких тропинок. Андрей растерялся, такого подвоха он не ожидал. К глазам уже начали подступать слёзы, но тут он вспомнил, как отец говорил:

« Из любого положения есть выход. Запомни это, сынок». Последнее время тот часто повторял эту фразу. Раньше Андрей не понимал, что это значит, но тут всё стало ясно и понятно.

Ворота были старые и кривые и ему удалось протиснуться в щель под ними. Довольный собой, он пошёл через лес за забором и вскоре увидел большой дом из красного кирпича. Обойдя его вокруг, Андрей нашёл вход и табличку на стене: «Детская школа-интернат №24».

Пока он читал надпись, из дверей вышел человек в военной форме и уставился на него с непритворным удивлением.

– Ты откуда взялся? – спросил он.

– Из леса, – ответил Андрей и добавил. – Я заблудился и очень хочу пить.

– Ну, пойдём, – сказал военный. – Меня зовут Андрей Васильевич, а тебя?