Виктория Барсукова - Ещё чуть-чуть, и вы бы нашли меня в живых

Ребята снова переглянулись, пребывая в шоке от этой истории.

Подумать только – религиозные родители выгнали сына из дома, потому что он верил в магию! В такое было тяжеловато поверить, особенно Джеймсу, который вообще сверхъестественные вещи не понимал, но тем не менее обоим стало ясно, что Реджина что-то недоговаривает.

Вопросов осталось море. Увлекается ли Марвин мистикой сейчас? Связан ли его отъезд с тем, что он изучал раньше? Что такого он говорил родителям, что они был вынуждены выгнать его? Времени узнавать ответы уже не было, потому что Реджина встала с дивана и сказала:

– Приятно было пообщаться, милые, но думаю, вам пора. Скоро вернётся муж с работы.

Разговор был окончен, а Грейс и Джеймс ушли из дома Воули с ещё большей неизвестностью, чем пришли.

***

– Так неужели родители сами выгнали Марвина из дома? – удивлялась Грейс, когда она и её друг сидели в кафе после беседы с Реджиной Воули. – Он верил в сверхъестественные вещи, а они как люди религиозные посчитали его сумасшедшим. Разве так можно с родным сыном?

Джеймс ответил девушке недоумённым взглядом: для него был восхитителен тот факт, что Грейс, хоть и много лет назад осталась без родителей, сохранила чуткость и понимание.

Парень сам не знал, как так можно: буквально отказываться от ребенка из-за его интересов. Реджина моментально опустилась в его глазах, а Марвина парень отчасти понимал: Андерсон и сам подвергался нападкам со стороны отца.

– А вдруг причина заложена глубже? – увлеченно продолжала Грейс, мешая трубочкой свой безалкогольный коктейль. – Вдруг он доказал им что-то?

– Доказал, что сверхъестественные силы существуют? – усмехнулся Джеймс, внимательно глядя на собеседницу. Дискуссии с ней были бесценны. – Церковь не принимает мистику ни при каких условиях, так что Марвину нужно было привести действительно весомые аргументы, чтобы убедить родителей. Я уверен, такие люди, как они, доверились бы только фактам.

Ребята на время замолчали, обдумывая эту теорию. Андерсон считал её маловероятной, ибо, во-первых, не верил в мистику, а во-вторых, сомневался, что мистер и миссис Воули всерьез восприняли аргументы Марвина.

Грейс же данное предположение заставило задуматься. Она представляла, как восемнадцатилетний Воули отчаянно рассказывает родителям о своих наблюдениях, показывает заметки в дневниках и фотографии, а затем выдаёт что-то такое, что заставило мировоззрение мужчины и женщины перевернуться. Они обдумывают факты, нервно смотрят на сына, понимая, что он прав… И в конце концов решают выгнать его из дома, ради своей и его безопасности. Ведь если бы он был сумасшедшим, то его бы наверняка упекли в психбольницу.

Да уж, воображение Грейс умело играть красками. Сегодня её мнение менялось множество раз, и девушка уже не знала, во что верить: в то, что Воули – тихая и образцовая семья; в то, что религия заставило родителей распрощаться с сыном раз и навсегда; в то, что юноша действительно смог убедить их в чём-то, что напугало бедных Реджину и Нормана.

Сам факт того, что Марвин увлекался мистикой – при чём, довольно серьёзно увлекался, – был поистине шокирующим. Конечно, все прекрасно знали, что он ищет круги на полях, верит в пришельцев или нечто подобное, но никому даже в голову не приходило, что все свои юношеские годы парень посвятил расследованиям загадок, связанных со столь своеобразной магией. Его по-настоящему волновал другой мир: тот, где живут оборотни, ведьмы и привидения; это было не просто хобби, это была реальная страсть.

– Как думаешь, отъезд Марвина связан с его увлечением? – озадаченно проговорила Грейс.

– Возможно, но тогда у нас ещё больше вопросов, – тут же ответил Джеймс. – Конечно, если он так сильно любил мистику в восемнадцать, в сознательном уже возрасте, то вряд ли разлюбил её сейчас. Однако кто всё-таки звонил ему? Его союзник из Лондона? Неужели они работают там охотниками за приведениями? – в голосе парня так и слышался сарказм, который он, впрочем, не скрывал.

Представить, будто всё это происходит на самом деле, было для него тяжело. Ситуацию Андерсон видел так: религиозные родители-фанатики выгоняют взрослого сына из дома, потому что думают, будто в него вселился бес. Каждую теорию Грейс он ставил под огромное сомнение, отчего девушка только больше злилась: она вконец запуталась, не зная, что именно сказать Джулии.

Джеймс словно прочитал мысли подруги.

– Джулии скажем всё, как есть. Она уж получше знает своего кузена, чем мы с тобой. Она сможет разобраться.

– Не знаю, – покачав головой, ответила Рендалл. – Она в отчаянии, потому что версий причин отъезда Воули у неё нет. Наверняка она бы поведала нам этот вариант.

– О таком не всем людям легко рассказывать, Грейс, – добродушно усмехнулся парень. – Это же тайна всё-таки, а не сплетня из жёлтой прессы.

На этом, считай, беседа была закончена. Рассматривая разные варианты, ребята так и не смогли понять, какой из них правдивый. Всё было так сложно, так запутано, кружило голову и заставляло разрываться меж двух огней.

На сегодня точно хватит расследований. Пусть Джулия разбирается со своим двоюродным братом, а остальные всего-навсего ей помогут. Копаться в голове парня, которого видел от силы раза два, как правило, невероятно сложно.

Для Джеймса не было ничего лучше оставаться обычным человеком. Он, как говорилось неоднократно, не принимал мистику ни в каких её проявлениях, но даже если Марвин и нашёл что-то такое, то родителей его Андерсон считал чуть ли не деспотами. «Я бы никогда не осудил ребёнка за то, кем он является. За его увлечения. За его любовь к чему-то» , – размышлял он, когда они с Грейс погрузились в молчание.

Атмосфера, мягко говоря, стала угнетающей. Оба они думали о том, что теперь будет с непутёвым юношей, улетевшем в Лондон, и как преподать новости его кузине. Час от часу становилось нелегче. Кто знает, может, грядёт великое расследование по исчезновению Марвина Воули?

Хотя, обстановка в кафе совсем не располагала к грусти. Тут веяло уютом: кремовые стены и персиковые занавески создавали чувство спокойствия; круглые светло-коричневые столики были расставлены в хаотичном порядке, и люди, сидящие за ними, мирно беседовали, улыбаясь. Был полдень, так что помещение озарялось ярким солнечным светом, что, конечно, могло испортить настроение только заядлому пессимисту. В придачу ко всему, играла приятная музыка, что-то из репертуара Леди Гаги.

Джеймс и Грейс сидели за барной стойкой у дальней стены, пили что-то некрепкое, а после затянувшейся в их разговоре паузы наконец заговорили снова.

– Ты защищаешь Марвина, потому что ваш с Тайлером отец тоже не принимал твои увлечения? – осторожно спросила Грейс, надеясь разобраться хоть в этом вопросе. Жизнь её друга интересовала девушку куда больше, чем жизнь практически незнакомого ей парня.