Динара Касмасова - Убийство в магических тонах

– Что вам тут надо? – нелюбезно спросил вахтер.

– Я хотел бы повидать мистера Клеверса, – сказал Марк.

Вахтер окинул Марка презрительным взглядом:

– Ишь чего захотел. Тут такие люди, такие дамочки осаждают театр, чтобы не то что словечком перекинуться с мистером Альбертом Клеверсом, просто автограф попросить. Не чета такой шантрапе.

И вахтер неодобрительно покачал головой.

Марк сделал несколько шагов в глубь вестибюля и остановился, заметив приподнявшегося охранника, который до этого сидел в углу и читал газету. Вахтер тоже с подозрением глядел на него, и Марку пришлось уйти.

Возвращаясь в кафе, он подумал, что может и к лучшему, что он не нашел этого Клеверса. Ну чтобы он сказал этому богачу? Я подслушал, как вы говорите о ставриде и еще о каких-то странных вещах? Меня вот тоже осаждают всякие галлюцинации…

Но в то же время он не мог отделаться от мысли, что Клеверс, может быть, является тем ключом, который приоткроет тайну безумных, связанных с морем происшествий, которые творятся вокруг него.

Марк и на следующий день размышлял, продолжать ли ему искать встречи с Клеверсом, как вдруг в их кафе заявилась подружка Клеверса, с которой он ссорился.

Марк, не веря своему счастью, поспешил к ее столику, обогнав Алекса, который тоже было рванул к красотке. Для Марка это был шанс разузнать, где найти Клеверса, и как можно подобраться к нему, чтобы не быть оттиснутым охраной или слугами.

Марк подошел к девушке и хотел уже начать говорить, но, когда она подняла на него свои холодные голубые глаза, оробел. Девушка выглядела так изысканно и богато, источала такую уверенность и превосходство над всеми, что в обычных обстоятельствах он бы никогда к такой даме не подошел. Когда сюда заглядывали подобные красотки из высшего общества, их всегда обслуживал Алекс. Поэтому стоявший недалеко Алекс исподлобья и с завистью глядел на них.

– Кофе, – сказала девушка и отвернулась к морю.

Марк принес ей напиток, сахарницу и сливочник. Выставив все на столик, он замялся, крякнул и наконец заставил себя сказать:

– Прошу прощения. Два дня назад вы и ваш… хм, кавалер, мистер Клеверс, вы останавливались возле нашего кафе…

Девушка недовольно посмотрела на него, явно не понимая, что ему надо.

Марк продолжил:

– Мне нужно… я хотел бы, если вы, конечно, сами знаете, кто это, то есть, я нисколько не подозреваю вас в неблаговоспитанности и в том, что вы гуляете с неизвестным вам… то есть… – Марк, поняв, что сморозил бестактность, запнулся, пригвожденный едким взглядом льдистых глаз девушки.

– Если вы таким наглым образом спрашиваете, с кем я тогда была, то это был мой муж, – недовольно процедила она.

– Нет, простите, я не то имел в виду…

– Вот и славно. Так что вы хотели?

– Я хотел узнать, где можно найти мистера Клеверса, – извиняющимся тоном пробормотал Марк.

– Зачем он вам?

– Ну, я… мне как бы надо, – выдохнул Марк. Не рассказывать же о своих галлюцинациях и рыбах.

– Зачем бы он ни был вам нужен, держитесь от него подальше, – со злостью сказала она. – Он растопчет вас, как наивную букашку, или ромашку, смотря за что примет.

– Мистер Клеверс? – Марк был удивлен. Этот мощный дядька был вовсе не похож на беспринципного злодея. И ведь он был порядочно пьян, а как успел, работая в кафе, заметить Марк, только в пьяном виде у человека проявляется его истинная сущность. Этот же Клеверс успел допиться до полного отключения контроля воли, и все, что от него услышал Марк, так это позитивные призывы к счастливой жизни. И еще тот кинулся в море, что говорило о его ребячливости – и вот эта сторона натуры уж никак не совмещалась со злодейством.

– Думаете, вы первый, кто удивляется темной сути, которая вдруг проявляется в этой якобы щедрой простой натуре? Но когда эти жернова начнут перемалывать ваше нежное существо, вот тогда, может, вы и поверите мне. – Она вдруг совсем расстроилась и тихо добавила: – Это страшный, страшный человек.

Марк заметил, что её глаза, до этого голубые и ясные, как лазурь моря, пронизанная лучами солнца, сейчас стали туманными от слез.

Она поспешно встала, намереваясь уйти, так и не выпив кофе. Кинула на стол несчитанные монеты.

– Простите, если расстроил вас, – сказал он ей.

Она дернула плечом, будто от смятения чувств не в силах ответить.

– Не разводи печаль, пой и танцуй как кефаль, – с улыбкой сказал ей Марк.

– Что? – Она уставилась на него как на сумасшедшего.

А он и сам не понимал, с чего вдруг смолол эту околесицу.

– Кажется, это какой-то детский стишок, – забормотал он, – не знаю. Я только имел в виду…

– Да, да, все будет хорошо, – резко оборвала она его. – Вот только я не верю…

Она шагнула от него прочь, но вдруг остановилась и бросила быстро через плечо:

– Альберта вы не найдете. Он вчера уехал в столицу. И приедет лишь в следующий четверг.

Она скорым шагом покинула кафе.

Марк задумчиво глядел на дверь, в которую входили другие посетители. Почему она так обеспокоилась и даже разозлилась, когда заговорила о своем муже? И что она имела в виду, когда так резко отозвалась о муже?

– Очнись, Марк! – окликнул его Алекс. И, проходя мимо, с усмешкой кинул: – Что, от разговора с красивой девушкой окаменел? Бедный. Надеюсь, до завтра ты придешь в себя?

Марк даже не воспринял, что сказал его товарищ, он принялся убирать со столика, за которым она сидела. Подобрал мелочь и вдруг заметил, что одна монетка вовсе не из этих краев. За кофе она заплатила, конечно же, чуть больше, а потому он сунул эту странную монетку в кармашек жилета.

Когда выдалось свободное время, он вытащил медяк и стал разглядывать его. Из какой страны привезла его эта грустная красавица? Монета была почти новой, блестящей, но отлили ее будто бы вручную. С одной стороны было что-то написано странными буквами, похожими на греческие. И стояла дата 1919. На другой стороне была изображена рыба с руками и ногами и шла надпись из двух непонятно что означающих слов. И как этот артефакт мог затеряться среди монет? А может, это талисман?

Марк опять спрятал монету в карман, надеясь вернуть её владелице, хотя, непонятно почему, но у него возникло огромное желание не расставаться с этим медным кругляшиком, так приятно теплевшим от пальцев.

Прошел день, два, и тут Марк понял, что продолжает думать об этой грустной красавице. Чем больше проходило дней, тем нестерпимей становилось его желание встретиться с ней вновь, и он все сильнее боялся, что никогда не увидит её. Целую неделю он засыпал с неизменной мыслью о ней, гадал, какое у неё имя, больше всего склоняясь к Ирис и Жасмин, потому что она была похожа на цветок: нежная, воздушная, манящая и трепетная в своих непонятных ему чувствах. Как жаль, что видел он её всего два раза и то ничтожно короткое время. Вспоминать было почти нечего.