Роман Углев - Обороти меня. Часть 2. Сюзи

Второй случай был уже значительно позже. Я уже тогда бы старшим лейтенантом. Мы переезжали колонной, везли технику, оборудование разведывательное и все такое. Наша машина была третьей по счету в колонне. Везли мы 7-ю ТСУ, знаешь, большая такая, тяжелая. Проезжаем по горному ущелью. Дорога серпантин. Слякоть. И тут я вижу, что водитель впереди идущей машины совершает ошибку, и понимаю, что мой водитель не успеет среагировать, и мы врежемся сейчас им в прицеп, и его машина, и ее прицеп, и наша вслед за ним неизбежно полетят с обрыва вниз, а это метров 15 точно. И в этот момент происходит странная штука, похоже на то, как с тобой, когда этот монстр на твою машину напал, все звуки моментально исчезают, и все начинает двигаться медленно-медленно, и я вижу наперёд, что от удара ещё до того, как мы полетим вниз, наша установка срежет болты, которыми она прикручена к станине, и поедет по полозьям как по рельсам вперёд, и своим нижним ребром срежет и кабину водителя и как раз наши головы. И я понимаю, что единственное место спасения для нас находится между нашими сидениями, ныряю туда сам, замечая в этот момент, что ТСУ медленно начинает движение и срезает болты, хватаю водителя и увлекаю его за собой. И я успеваю только утащить его вниз за миг до того, как установка проходит над нашими головами, срезая верхнюю часть кабины, и улетает в обрыв, а вслед за ней и впереди идущей машиной летим туда и мы, медленно крутясь точно, как в фильмах в замедленной съёмке. Мы бьёмся и переворачиваемся один раз, другой, третий, и я все это время и сам держусь в растопырку, и еще и крепко держу его между сиденьями, чтобы он не рыпался. И перед тем, как мы перевернулись в четвёртый раз, все стало снова ускоряться, и вернулось в прежнюю скорость, и звук тоже вернулся как раз перед последним разом, когда мы окончательно остановились.

И вот здесь я увидел Его, хотя, не знаю, был это Сам Бог или ангел, в общем, не важно. Когда мы остановились, Он вдруг возник перед машиной, улыбнулся мне и так же внезапно исчез. Никогда не забуду этот миг. Этот взгляд ни с чем нельзя сравнить или спутать.

– Как Он выглядел? – спросил Петр, слушавший все это время с огромным интересом.

– Трудно объяснить. Наши понятия как-то недостаточны для этого, – Данилин почесал голову, подбирая слова. – Например, у Него лицо светится как солнце, но при этом все черты лица все равно видно. У Него глаза горят огнём ещё ярче, но при этом видно, что они голубые как самое небо. У него одежда вроде белая, но только такой белизны просто не бывает. В общем, я не знаю, как это описать.

– Ну, ладно, нельзя описать, значит нельзя. А какой третий случай?

– На третий раз я почти что умер.

– Приступ? Клиническая смерть?

– Клиническая смерть была, но не от приступа. Я пошёл с другом на рыбалку. Поднялись на помост, деревянный такой, из больших досок. Высота метров пять. Внизу река, камни из воды торчат, гладкие большие такие валуны. В общем я удочку взял и на край помоста встал, и то ли гвозди там проржавели, то ли пошутил кто так, но доска, на которую я встал, вдруг пошла подо мной вниз, мой приятель даже сообразить ничего не успел. Он говорит, что все очень быстро получилось, я встал на край, хлоп! доска как на качелях вокруг балки повернулась, и я полетел вниз. А у меня все совсем по-другому было. Похоже, как с машинами, я становлюсь на край, и доска медленно начинает двигаться вниз, и я вижу, что она уже оторвалась на противоположном конце, и я уже схватиться ни за что не успеваю и сейчас полечу вниз на валуны, причём головой попаду как раз на центр самого большого. И тоже все звуки исчезли, и я медленно лечу вниз, и в этот миг у меня вся жизнь проходит перед глазами.

Данилин замолчал и неспешна потянул горячий кофе из чашки.

– А дальше что было? – спросил Петр, ощущая какую-то торжественность момента.

– А дальше я упал головой об этот камень и отключился. Хотя, боли я никакой не чувствовал, а просто, как будто кто-то свет погасил, а вместе с ним все мои чувства. Следующее, что я помню, я вдруг оказался в больнице, вот только не помню, как. Будто я откуда-то вылетел, но очень быстро. Смотрю, …врачи, …и они над кем-то копошатся, а я на это смотрю откуда-то сверху и думаю, – «Интересно, что я здесь делаю, и кто это там такой лежит на больничной койке, над кем они копошатся?»

Потом смотрю, мать честная! Это же я лежу! Слышу, они говорят что-то типа: «Мы его теряем». И начинают суетиться всяко, и тут понимаю, что я умер, лежу там, то есть не я, а моё мертвое тело, а здесь это я живой, но это моя душа, которая вышла из тела. И короче, понимаю, что сейчас что-то будет.

И тут я оттуда вылетел и с огромной скоростью пролетел куда-то непонятно куда, в общем, вверх куда-то, и оказался перед Ним. Как это «оказался», и как это, «перед Ним», все равно не объяснить. Там это все просто и понятно, а здесь – слов не подберёшь.

В общем, как Его описать, я тоже не знаю. Вот несколько более-менее понятных сравнений. Он не человек, то есть, не было такого, что вот я встал, и передо мной человеческий облик. Нет. Он бесконечный, но ты понимаешь, что Он – Личность, и ты это чувствуешь, когда перед Ним стоишь, и Его даже увидеть вот так просто целиком нельзя, но при этом ты понимаешь, что ты перед Ним, и Он тебя знает, и между нами есть что-то такое родственное, как будто мы из одной породы. И что интересно, в тот момент я четко осознавал, что вот Этот, перед Кем я сейчас предстал, и Тот, Который мне явился тогда, перед машиной, это как бы и одно целое, но при этом есть и некое различие, но какое, словами все равно не передать.

Второе, Он невероятно чистый, и такой чистоты нет на земле, и эта чистота тебя как бы просвещает всего, как рентгеном. Иными словами, ты вдруг понимаешь, что тебе ничего не скрыть и не спрятать. Он знает не просто каждый твой шаг, а каждую мысль. И вот в этом чистом свете ты видишь всего себя и все свои земные дела за всю свою жизнь, и понимаешь, что ты никуда не годишься. И третье, ты вдруг понимаешь, что несмотря на все твои ошибки, Он-то к тебе все равно хорошо относится, и даже более того, Он тебя любит больше чем твоя родная мать. И вот здесь наступает казус, потому что ты понимаешь, что твоя жизнь и его чистота просто несовместимы, и даже при всём Его и твоём желании быть вместе, между тобой и Им есть эта непреодолимая стена зла, и ты не можешь вот такой, какой ты есть, быть с Ним, таким чистым и сияющим. И это, пожалуй, самое страшное из того, что я пережил. Потому что ты к Нему хочешь, а не можешь из-за всей этой житейской грязи, которая к тебе прилипла.

Данилин снова остановился и задумался.

Петр чуть подождал, а затем осторожно спросил:

– А чем закончилось-то?

Подполковник глубоко вздохнул:

– Закончилось тем, что Он мне сказал, что моё время ещё не настало, и мне нужно вернуться обратно и подумать над всем, что я увидел, и рассказать об этом другим. Ну, я и вернулся обратно в тело, хотя, если быть точным, то не я вернулся, а меня вернули. Как будто за рученьки подхватили и снова в тело впихнули. Причем очень быстро. …Такая вот история, Петр Иванович.