Елена Гурьянова - Хакер всея Руси

Ну сколько раз говорил ему: не лезь, куда не надо! Полез. И куда – в политику! В большую политику!

Это все Игорь. Дернул же черт Сережку связаться с таким журналистом. Конечно, наслушался от него всяких гадостей про наши власти… Они, конечно, такой оценки заслуживают, несомненно, но мальчишку зачем в это дело впутывать? Пусть компьютерами занимается! Наукой! Разумеется, речами о справедливости кому хочешь можно голову закрутить. Не такие пацанята – солидные люди на эту удочку попадались, о мире всеобщего счастья грезили… И где оно, всеобщее счастье? Мир – он несправедливый, злой, он больно кусается… Разве можно ребенка, который еще и жизни-то не знает, всю ее, считай, за компьютером провел, в противостояние с властями втравливать? Заметить не успеет – голову снесут…

В первые минуты Никита еще наделся, что найдут других авторов «городского пейзажа». Но будучи человеком умным, понимал: надежда эта более чем призрачна. Что быстро подтвердилось: в кабинет влетел – ворвался – его зам. по институту Владислав Андреевич, тоже доктор физмат наук:

– Видел? Ты видел?!

Возбужденно бегая кругами по кабинету и теребя свою шевелюру, от чего она более, чем обычно, стала напоминать запущенное грачиное гнездо, он кричал:

– Твой Сережка запустил эту штуковину по всем СМИ! Всем чиновникам! Губернатор грохнулся в обморок. А, нет, не губернатор, ректор хлопнулся. Представляешь, у них там конференция была, международная. Гостей полный кузовок. И губернатор тут как тут, со своей сладкой улыбочкой. Врубают наш, это мы им поставили, огромный монитор, а там – позорный столб…

Никита мрачно слушал и одновременно соображал, как бы порасспрашивать Аркашу, чтобы не подставить – а вдруг все-таки он не при чем? – Сережку? И чтобы главный областнойполицейский не догадался, что к чему? Никита вздохнул: да-да, он не догадается… Небось уже все начальство в курсе, кто автор шедевра, от губернатора до последней поломойки в местном ФСБ – Пентагоне, как его прозвали горожане…

– Иностранцы в восторге! – продолжал кричать Владик. – Мне мистер Смит… Помнишь мистера Смита? Ну, который чуть не утоп, когда после нашей водки полез поплавать в «легендарной реке»? Он уже скинул мне по мылу: поздравляю, дескать! Какой класс, мы в восторге…

– Мыло! Письмо!! – Никита изо всех сил хлопнул себя по лбу. – Если этот пацаненок на свободе, он мне точно прислал весточку…

– Наверняка, – согласился притормозивший у стола Владик. – Гляди скорей. А то я-то думаю, он уже в застенках Пентагона, – добавил друг без всякого намека на дипломатию.

В электронной почте Никиты в строках сообщений светилась среди прочих крупным шрифтом набранная надпись от неизвестного – естественного, Сережка же не дурак со своей почты посылать письмо – адресата:

«НЕ ПЕРЕЖИВАЙ, У МЕНЯ ВСЕ В ПОРЯДКЕ. ПОТОМ ЕЩЕ НАПИШУ»

У Никиты слегка отлегло от сердца. Но он тут же решил: «Встретимся – выпорю!!!»

– Пороть его надо. Как следует! – заявил будто прочитавший эту мысль Владик.

Впрочем, они давно знали друг друга…

Сережка с некоторым внутренним недоверием отнесся к тому, что в детском доме кормят четыре раза в день. Никак не мог привыкнуть и неосознанно ждал, что завтра все это кончится. Не кончалось. Может, кормили не так вкусно, как у тети Маши, но тоже, сколько хочешь, с добавкой. А если проголодался, всегда можно было пойти на кухню. Там никто не кричал на тебя, и всегда охотно давали пирожок, или булочку, или бутерброд…

Такое обилие еды в детдоме примирило с ним Сережку. В первые дни ему было тошно оттого, что вокруг так много других детей. Он подумывал сбежать к тете Маше. Но понимал, что ей будет тяжело все время кормить его и одевать – он ведь пока не зарабатывал. А в детдоме еду давали бесплатно. И одежду тоже. И было тут намного теплее, чем в родном доме, хотя на дворе к концу сентября сильно похолодало. Правда, Сережа иногда ревниво думал, что с новой печкой и дома стало бы тепло. Но ни печки, ни дома у него больше не было…

Помимо еды, с детдомом Сережку примиряли еще кое-что.

Библиотека – она была здесь довольно, о чем Сережка даже не догадывался, хилая, но по сравнению с книжным шкафом тети Маши – несоизмеримо богаче.

Сережка в первый же свой день в детдоме появился в библиотеке. Мальчика приветливо встретила библиотекарша – милая, веселая девчонка, не поступившая в институт и устроившаяся сюда, на символическую зарплату, всего на годик, до будущих экзаменов. Сережка сразу стал читателем номер один, и юная библиотекарша то и дело обнаруживала его – в самое неподходящее время, например, когда шли уроки, – в углу крошечного читального зала. Здесь мальчишке было хорошо. Здесь он был почти один – как привык дома. Иногда библиотекарша сердилась и пыталась погнать его учиться, но чаще смеялась и говорила:

– Сиди-сиди, до перемены. Все равно придет твоя учительница и отведет в класс…

Учительница, к Сережкиному сожалению, приходила обязательно. И если сначала при его пропаже она думала, что, может, он заболел, что, может, лежит с температурой, то уже через неделю таких прогулов просто шла на перемене в библиотеку и молча отводила мальчика за руку в класс. Следующим утром он сбегал снова.

Если бы библиотекарша была постарше, да еще со специальным образованием, она непременно подсказала бы Сереже, что надо читать, в каком порядке. Однако библиотекарша была слишком юной, чтобы что-то советовать, а мальчишка великолепно обходился без таких советов. Он читал все подряд – и ладно еще, в библиотеке была в основном классика, да чуть-чуть современной литературы. Была и приличная фантастика – Беляев, Азимов, Саймак, Булычев, даже несколько книжек Стругацких затесались, подарок от кого-то сиротам…

Еще одно обстоятельство, примирявшее Сережку с детдомом, – «увольнительные». Каждое воскресенье мальчик ездил домой – к тете Маше. Она специально договорилась об этом с педагогами, и оставляла им деньги для Сережки – на дорогу.

Он никогда не приезжал к тете с пустыми руками. Каждое воскресное утро в детдоме давали праздничный десерт – пирожное, или сладкую булочку с изюмом, или грушу… Сережа привозил этот десерт тете. Она неизменно сердилась и отчитывала его: у нее в доме много еды! Потом они делили десерт пополам и съедали. Сережка мог иногда покапризничать, сказать, что невкусно. Хотя вообще-то он ел практически все – кормить такого мальчишку было одно удовольствие. Для тети Маши десерт от Сережи всегда был очень, очень вкусным. Даже если мальчик приносил приторно сладкое пирожное, которое она очень не любила и никогда сама не покупала, она все равно съедала свою половинку, подбирала и отправляла в рот крошки, и говорила: