Галина Полынская - Золото Аида

Без пяти девять пришли Никанор с Ариной. Старик, как обычно, явился в мешковатых штанах с подтяжками и старомодной рубахе с длинными рукавами – на этот раз рубаха была зеленая в мелкий желтый ромбик. Внучка же нарядилась в трикотажное сиреневое платье. От этого красивого глубокого цвета светлые волосы девушки казались ярко-белыми, а голубые глаза – фиалковыми.

Увидев Геру, Никанор поинтересовался:

– И чего это принесло тебя в такую рань, вперед секретаря, который раньше всех приходить должон?

– Хочу поскорее выполнить все поручения Феликса: сейф, холодильник, мебель, кабина душевая, – ответил молодой человек, не убирая от уха трубки телефона. – Чтобы он лишний раз не раздражался.

– Это верно, – улыбнулась Арина. – Спокойное начальство – счастливые сотрудники. Гера, можно я полью твой цветок?

– Можешь его даже побрызгать. Брызгалка на подоконнике рядом с горшком. – Глядя на адрес и телефон в планшете, Герман слушал длинные гудки, готовясь звонить в другой магазин.

– Напомни, как его зовут?

– Йозеф.

– Вот! – рассмеялась девушка. – А я никак вспомнить не могла! Пожелаю ему доброго утра и поболтаю с ним немного.

Арина зашла на кухню, вынесла стеклянный кувшин с водой и пошла в главный офис, где на подоконнике стоял зеленый приятель Геры – пышный цветок диффенбахия.

Постепенно стали подтягиваться и остальные. Пришел бодрый, свежевыбритый Валентин. Следом появилась Алевтина, и Гера невольно отметил, что на ней та же юбка с блузой, что и накануне. И вообще накрашена и причесана женщина вроде бы аккуратно, но так, словно не ночевала дома. Закончив разговор с очередной фирмой, парень поинтересовался, все ли у нее хорошо.

– Да, все отлично, – кивнула Алевтина прической, которая то и дело грозила развалиться. – Осталась ночевать в своей «рабочей» квартире. Пока убиралась там, уже ночь наступила. А Феликс где?

– Не пришел еще.

– Тогда кофе попью, а то там и позавтракать нечем было.

– Бутербродов к кофию изготовить? – предложил Никанор.

– О, да! Изготовь, пожалуйста!

– Сырных али мясных?

– Сырно-мясных!

– Горячих али холодных?

– Все равно… Горячих!

– Принято.

И старик отправился на кухню.

– Чего-то и мне бутербродов захотелось, – Валентин подошел к окну и полез в карман рубашки за сигаретами. – Нагнали аппетита.

– Так скажи Никанору, пусть и на тебя сделает.

– Нет, я решил худеть, а то ремень уже пузо давит, – Валя хлопнул себя по животу. – Вот как станет ремень на две дырки туже застегиваться, так и буду иногда бутербродами баловаться. В курсе кто-нибудь, чем сегодня заниматься собираемся?

– Вроде как начинаем расследовать новое дело, – ответила Алевтина. – Будем разбираться в истории вчерашнего психического клиента.

– И что в нем психического? – прозвенел голосок Арины. Девушка вернулась из главного офиса с пустым кувшином в руках.

– Да кошмары ему какие-то снятся из-за золотой веточки, – сказала Алевтина.

И передала рассказ Феликса, поделившись собственными впечатлениями от фрагмента, спрятанного в домашний сейф:

– …Ничего особенного, я бы ни за что не купила. Тем более на каком-то там секретном аукционе.

– Каждому свои игрушки, – пожал плечами Валентин. – Некоторые вон, например…

Но какой пример хотел привести Сабуркин, осталось неизвестным – появление Феликса с чемоданчиком, похожим на старинный докторский саквояж, прервало разговоры. Как всегда, директор был одет в идеально сидящий на нем костюм классического кроя – на этот раз он был серого цвета – с черной рубашкой, подчеркивающей бумажную белизну лица. Феликс продолжал пользоваться сильнейшими солнцезащитными средствами, выданными в компании Gnosis, постепенно приучая кожу, не видевшую солнца почти пять сотен лет, к ультрафиолету.

Поприветствовав команду, Феликс раскрыл чемоданчик, вынул пять одинаковых белых конвертов и положил на секретарский стол.

– Ваша зарплата, – сказал он. – Прошу.

Разобрав конверты, сотрудники увидели плотные пачки пятитысячных купюр и заулыбались.

– Не забалуешь нас, мил-человек? – Никанор поглядел сначала в свой конверт, потом на Феликса. – Не ровен час расслабимся!

– Это базовая зарплата. Не будете расслабляться – станет повышаться, а как расслабитесь, сразу уменьшится.

– Поняли, – кивнул Валентин. Сложив конверт пополам, он сунул его в нагрудный карман джинсовой рубашки и спросил дальнейших указаний.

– Сегодня постараюсь повстречаться с людьми по делу Сидоренко, а вы решите, что делать с проблемой участкового. Такое вам задание на день.

– Выяснить, что творится в квартире соседа беспокойной старушки? – уточнил Гера. – Слышал краем уха, что Мухин тебе рассказывал.

– Да-да, именно это.

– И… и что мы должны сделать? – поинтересовалась Алевтина.

– Не знаю, решайте сами. Вам же интересно, чтобы зарплата поднималась, а не опускалась, вот и думайте. Проявите коллективную дедукцию. Аля, тебе, кстати, никакие кошмары сегодня не снились?

– Это почему… А, ты про эту веточку несчастную? Нет, конечно, еще не хватало. Скажу больше, я сегодня в той квартире ночевала. Убиралась, провозилась допоздна, сил ехать никуда уже не осталось. Да и вообще решила перебраться туда на жительство – все ближе на работу ездить, а дом за городом закрою пока или сдам, может, кому.

– Ясно. Понадобится помощь при переезде – обращайся. Так, я пока сделаю пару звонков, а вы начинайте выстраивать стратегию.

С этим Феликс ушел в свой кабинет, оставив сотрудников размышлять над задачей капитана Мухина.

Бросив взгляд на пустые клетки, стоящие на подоконнике, Феликс сел за стол и пододвинул записи со слов Сидоренко. Перечитав текст, он взял карандаш, подчеркнул контакты устроителя подпольного аукциона и вдовы последнего продавца лота. Затем о чем-то задумался, посмотрел по сторонам, поочередно выдвинул ящики стола, достал свой кубок и рассмотрел его в свете окна. Старинный хрусталь в золотом обрамлении, золотая ножка, усыпанная зелеными и синими камнями, – все было в идеальном состоянии и чистоте. Обернув кубок листами бумаги, Феликс положил его в саквояж, защелкнул застежку и взял трубку телефона. Начать он решил с вдовы, записанной как Светлана Брагина. Ответили почти сразу. Услышав женский голос, Феликс представился частным коллекционером, некогда знавшим ее покойного супруга, и попросил о встрече, которая ему «жизненно необходима». Все это он произнес особым тембром голоса – бархатным баритоном, похожим на растопленный шоколад. Женщина ответила, что может с ним встретиться в любое время, она дома и никуда не собирается уходить. Договорились, что он подъедет через час.

Затем Феликс позвонил Львовину Алексею – устроителю подпольного аукциона. Разговор вышел коротким, но по существу. Феликс сообщил, что звонит по рекомендации Сидоренко и хотел бы выставить на аукцион предмет искусства из своей коллекции, спросил, когда он мог бы показать его оценщику. Алексей ответил, что все потенциальные лоты осматривает лично. Если его заинтересует, дальше дело доходит до оценщика. Слушая отрывистые фразы, небрежную интонацию, Феликс смотрел в пространство прямо перед собой, мысленно «срисовывая» портрет своего собеседника. Договорившись, что он подъедет в офис к Алексею к трем часам, Феликс попрощался, повесил трубку, взял со стола чемоданчик и вышел из кабинета.